На рокадном направлении

Леонид, который от волнения ещё не произнёс ни одного слова, вытащил из кармана гость конфет и молча положил на стол. Полина восхищённо выдохнула:

– О-о-о! «Белочка», «Мишка на Севере», «Мишка косолапый»! – она лукаво взглянула на сопевшего от гордости парня: – Целый зоопарк на столе!

Чиркан подошёл с подносом и быстро расставил на столе пирожные и кофе.

– А мы никак не можем достать для детских подарков конфеты, – сокрушённо вздохнула Дарья. – У нас и деньги выделены, заведующая уже все кабинеты обегала, родителей озадачила, но надежды никакой!

– Ну почему же никакой? – Чиркан вальяжно откинулся на спинку стула. – Сколько вам надо?

Прежде чем идти на задание, Арина проконсультировалась у знакомой продавщицы и уверенно ответила:

– У нас три группы по двадцать детей, на килограмм идёт шестьдесят конфет. Заведующая возьмёт с запасом по полтора килограмма каждого сорта.

Чиркан важно кивнул:

– Не проблема, скажите, куда принести!

– Лавр, хватит курить! Кого ты все время высматриваешь? – с лёгким раздражением сказала Людмила. – Пошли в зал!

– Идём, идём, – увидев, как парень высыпал перед девушками горсть конфет, он затушил папиросу и, пряча в усах улыбку, не оглядываясь направился в зал.

***

По раздавшемуся неподалёку паровозному свистку Титковский понял, что они уже подъехали к вокзалу. Автозак остановился в самом конце, где уже начинались запасные пути.

– Теперь точно пару часов на холоде продержат! – сказал один из заключённых.

– Не успеешь приехать, сразу на больничку попадёшь, – обнадёжил его сосед, бодрый старичок с растрёпанной бородой.

По железной крыше вдруг забарабанил дождь. Они уже приготовились к долгому ожиданию, как дверь неожиданно распахнулась, и в душную камеру ворвалась, струя свежего холодного воздуха.

– Васильев, на выход! – раздалась команда.

Со скамьи поднялся молодой парень и, держа в руках матерчатую торбу, направился к двери.

– Дождик в дорогу – это хорошо, – сказал кто-то из темноты.

– Быстрее, быстрее, мать вашу! – слушал Серый крики старшего конвоя, сидя в зарешечённом фургоне, в котором его и ещё восьмерых осужденных привезли на этап.

– Титковский! – раздался надсадный крик.

Подхватив тощий сидор, он спрыгнул на землю и быстро побежал между солдатами. На ступеньках «столыпина»³⁴ его за шкирку схватил стоявший на площадке дюжий розовощёкий конвоир, втянул в вагон и, не давая опомниться, затолкал в купе. Настроившись на то, что камера будет забита битком, он был приятно удивлен, увидев всего четверых.

– Привет честной братве, – степенно сказал Серый, безошибочно вычислив, что трое явно не первоходы. – Какая шконка свободна?

– Ты присядь, расскажи людям о себе, а там по делам твоим и место тебе определим, – ответил пожилой бородатый мужик.

– Титковский Сергей Дмитриевич, кличка Серый, статья 162 г.³⁵ Срок два года. Вторая ходка.

– А первый раз за что залетел? – спросил скуластый парень лет тридцати с узкими чёрными глазами.

– По 167³⁶. Семь лет, – спокойно ответил Серый, демонстрируя уважение к присутствующим.

– Петрович, – не поворачивая головы, сказал бородатый, – шмотье своё перекинь на третий ярус. Судя по заходу, правильный бродяга в наш дом заглянул.

Серый присел к столу и, развязав сидор, положил на стол кусок сала, пачку махорки и цыбик чая.

– Вот и чифирёк в радость! – обрадовался обладатель бороды. – А то брандахлыст³⁷ надоел.

– На чифирёк не наберётся, а вот купчика³⁸ попить можно будет, – сказал Серый. – Конвой вологодский?³⁹

– Нет, – ответил скуластый. – Кипяток дают и до ветру водят, когда нужда наступит. Если просим, дверь в тамбур от холода прикрыть, тоже не отказывают.

– А откуда этап? – поинтересовался он.

– Из Махачкалы, я первый пассажир. Коля Ухналь в Минводах подсел, а Петрович и Баламут в Усть-Лабе. Везут нас в Белоруссию, там город есть, Орша называется, вот там и будем чалиться.

– Неужто поближе тюрем не было? – Серый искренне удивился: – Ладно бы на севера, в лагеря законопатили.

– Да нет уж, спасибо! Мы эту делюгу уже обкашляли. Я с Баламутом в КарЛАГе⁴⁰ сидел, только в разных отрядах. Ветры с ног сдувают, вся харя в песке. Ухналь вон в АнгарЛАГе отдыхал, шестерик отмотал… Нет… лучше к бульбашам, там хоть лето как лето и зима как зима.

– Это точно, – согласился Серый. – Я первый срок в ХакасЛАГе оттянул. Лучше на запад, чем на восток.

Заварив чаю, они поужинали и легли спать. Петрович, который сел за растрату, начал тихо напевать:

По тундре, по железной дороге,

Где мчится поезд Воркута – Ленинград,

Дождик капал на рыло и на дуло нагана,

Лай овчарок всё ближе, автоматы стучат.

Я тебя не увижу, моя родная мама,

ВОХРа нас окружила, «Руки в гору!» – кричат.

– Петрович, – проникновенно сказал Баламут, – если не заткнёшься, я тебе точно что-нибудь на рыло накапаю, в хату опущенным зайдёшь.

***

Перед Новым годом они получили телеграмму о приезде сына. Людмила сразу засуетилась и побежала на рынок.

Вдоволь наигравшись с внучкой, на следующий день Лавр сказал:

– Это первый Новый год, который я встречаю, не ожидая телефонного звонка и не думая, что завтра идти на службу. Давайте встретим его так, чтобы запомнить на всю жизнь. Тем более что у нас на кухне, – он погладил по белокурой головке сидевшую у него на коленях Катю, – усиленный наряд! Надо будет обязательно пригласить Пришельцева.

Гости были приглашены к семи вечера, но Лавр уже с пяти часов начал придирчиво оглядывать стол. Обнаружив отсутствие лимона, он забеспокоился и стал быстро одеваться. Глядя на непривычно суетящегося мужа, Людмила усмехнулась:

– Лимоны принесет Александр Сидорович с женой, не переживай.

Лавр опять взглянул на красиво сервированный стол:

– А пироги куда поставим?

– На подоконник, – она вздохнула. – Сядь, не мельтеши, лучше вынеси на балкон шампанское и боржоми, как раз охладятся.