На сеновал с Зевсом

«Теперь мне всё ясно! — возбужденно гомонил мой внутренний голос, пока я ехала в такси, придавленная с левого боку задремывающей Катериной. — Ну, конечно, нет сомнений! Ига, который Игогоша, это и есть иго, за которое пострадала мамуля. А должна была пострадать ты! Это тебе, а не ей, предназначалась пеновыделительная конфета в черепно-мозговом шаре! Это тебе, а не ей, звонил с угрозой театральный отравитель Сальери!»

— Он перепутал нас с мамулей, потому что это я раздавала в ТЮЗе визитки с ее телефоном, — кивнула я.

«И этим террористом-отравителем был никто иной, как бесталанный актеришка Борюсик!» — победно выкрикнул внутренний голос.

— Который совершил свое первое вражеское нападение на меня еще позавчера, на усеянной лужами улице! Точно-точно, ведь тот мотоциклетный наезд был таким же несерьезным, как и последующее конфетное отравление. Собирайся он сбить меня на самом деле, прицелился бы поточнее! А так — все его действия были чистой показухой. Не действия, а театрализованные представления! Жалкая актерская работа! — закончила я.

Однако дотошный внутренний голос не счел тему закрытой.

«Я только одного не понимаю, — сказал он. — С какой стати этот Борюсик за гибель своего друга Иги решил мстить именно тебе?!»

— Прям, какое-то модное поветрие — необоснованно винить меня в чьей-то смерти! — пожаловалась я небесам в виде потолка автомобиля.

— В моей смерти прошу винить Клаву К.! — услышав меня, сонно пробормотала Катерина, кстати вспомнив еще один кинохит.

— Инну К.! — поправила я и прискорбно вздохнула.

Определенно, в последнее время мир был ко мне почти столь же несправедлив, как к непризнанному художнику Игогоше.

На работу я в этот день возвращаться не стала, воспользовалась тем, что яростная ревнительница трудовой дисциплины Катерина впала в пьяную кому, и дала сама себе дополнительный выходной. Никто меня не искал и за прогул не отчитывал — Катька тоже прогуляла, а Бронич так и не объявился. Зойка в обновленных чулках без дырок и стрелок отсидела в офисе одна за всех. Рекламное агентство «МБС» пришло в упадок.

6 апреля

Ночевала я у Дениса, что в итоге оказалось не столь приятным, как хотелось бы. То есть собственно ночь прошла очень хорошо, а вот утро началось на редкость скверно.

Обычно капитан Кулебякин встает раньше, чем я, потому что ему на работу к восьми, а до ухода он еще должен погулять с собакой. Мой милый — весьма самостоятельный мужчина, годы холостяцкой жизни научили его решать бытовые проблемы без сторонней помощи, так что он не нуждается ни в прачке, ни в горничной, ни в кухарке. Меня это полностью устраивает. Пока Дениска спозаранку хлопочет по хозяйству, я нежусь в постели и, поднявшись, нахожу на кухне горячий завтрак, а иной раз — и отутюженную блузку.

На сей раз хозяйственный Кулебякин по собственной инициативе взялся разгладить складки на моей юбочке. В этом не было ничего плохого, наоборот! Плохое заключалось в том, что я оставила в кармане юбки свой мобильник. Денис его, разумеется, достал — и не смог удержаться от искушения устроить моему телефончику классический милицейский шмон. А я об этом знать не знала и заподозрила неладное, только когда вслед за долгим скрипом приоткрытой двери в спальню и приветственным лаем Барклая не услышала обычного: «Инночка, кофе в постель!».

— Индия! — произнес любимый злобным голосом школяра, схлопотавшего двойку по географии. — Что это такое?

— Индия — это мое имя, — сонно пробормотала я, вынимая из подушки помятую физиономию. — Ну, и еще страна такая в Азии. Есть еще досадные пробелы в знаниях?

— Есть! — Милый отчетливо скрипнул зубами. — Кто это вчера звонил тебе в семь сорок утра?

Это был интересный вопрос — хотя бы потому, что я не помнила никакого телефонного разговора в семь сорок утра. Я в это время еще сплю как убитая и встаю с третьей попытки только в восемь пятнадцать! Узнать, кто способен на такой омерзительный поступок — разбудить меня телефонным звонком за полчаса до урочного подъема, хотелось только для того, чтобы раз и насегда исключить эту гнусную личность из круга своих знакомых.

— Кто мне звонил? — нахмурилась я.

А потом до меня дошло, что с одной совершенно гнусной личностью я как раз сейчас разговариваю.

— Кулебякин! Ты опять шарил в моем телефоне, проверяя звонки и эсэмэски?! — Я спрыгнула с кровати и уткнула кулаки в бока. — Как тебе не стыдно?!

— Гау! — встревоженно бухнул Барклай, протискиваясь между нами и загораживая мои коленки своим телом.

Он не любит, когда мы с его хозяином ссоримся.

— Это мне должно быть стыдно? Мне?! — Денис ногой отодвинул в сторону четвероногого миротворца и принял позу, аналогичную моей. — Это тебе должно быть стыдно! Живо признавайся, кто такой Георгий Сальников?!

— И правда — кто? — заморгала я. — Не помню такого имени среди своих входящих…

— В каком смысле — твоих входящих?! — Голубые глаза ревнивого идиота засверкали, как милицейские мигалки.

— Фу! О чем ты подумал, пошляк? — оскорбилась я. — Я имела в виду, что в моей записной книжке нет никакого Георгия Сальникова. Я уверена в этом.

— В этом я тоже уверен, потому что просмотрел всю твою адресную книгу, — горько усмехнулся Денис. — Сальникова там действительно нет, я выяснил его имя, пробив номер по нашей базе. Но не притворяйся, что ты не знаешь этого типа! Кто он тебе? Явно не посторонний! Посторонние мужчины не звонят порядочным женщинам в семь сорок утра!

— А порядочные мужчины не пристают к порядочным женщинам с расспросами о посторонних мужчинах в семь тридцать! — рявкнула я в ответ, мельком посмотрев на часы.

Фраза была довольно путаная, и на ее осмысление капитан Кулебякин потратил несколько секунд. За это время я успела собраться с мыслями и найти самое простое и правдоподобное объяснение появлению в моем телефоне непонятного входящего:

— Ты не допускаешь мысли, что этот Сальников просто ошибся номером?

Денис пошевелил бровями.

— Гау! — примирительно сказал Барклай.

— Ну… Не знаю…

Милый пожал плечами, немного помолчал и уже почти нормальным голосом (но все-таки глядя в сторону) поинтересовался, что я буду на завтрак — яичницу или бутерброды.

Я поняла, что взяла верх, но не смогла удержаться от соблазна закрепить победу и наотрез отказалась от всякого завтрака под предлогом, что у меня нет аппетита. Он пропал, потому что кое-кто его испортил!

Мой любимый капитан парень ревнивый и вспыльчивый, но добрый. Почувствовав себя виноватым, он сделался вдвое заботливее, чем обычно, и так трогательно захлопотал вокруг меня, что мне даже стало немного стыдно. Правда, это прошло, когда за завтраком Денис как бы невзначай поинтересовался: