На службе Отечеству

– Товарищ капитан!
– позвал сержант-связной.
– Адъютант старший батальона здесь.

Обошел разлапистый ивовый куст. Группа пулеметчиков переправлялась через старицу. Нагруженные боеприпасами, держа в руках станковые пулеметы, бойцы продирались через камыши и затем по пояс в воде двигались к тому берегу. Капитан Пресняков напутствовал командира взвода:

– Барсюк, от Чугунова не отрывайся. Держи с ним локтевую связь. Буду переправляться следом. Дождусь только связного от комбата.

– Чего его ждать, Игорь Тарасович, я здесь.

Пресняков, шагнув ко мне, хотел было что-то сказать, но не успел. Послышался нарастающий визг, затем глухой удар, и визг словно захлебнулся в болотной жиже. Буквально в трех шагах от нас разорвался снаряд.

Осколки уже давно разлетелись, а мы как плюхнулись в грязь, так и лежали, не в силах оторваться от земли. Когда наконец вскочили, то пришлось счищать с себя жидкую грязь вперемешку с тиной. Но болотный запах успел "вцепиться" в мокрые гимнастерку и брюки.

– Фу, черт!
– отплевывался рядом Пресняков.
– Аж в рот дрянь попала.

– Наверно, шальной?

– Похоже, вроде бы фриц нас пока не засек.

После небольшой паузы Игорь Тарасович продолжил:

– Чуть было не сыграли в ящик. Кто-то из нас везучий.

– Возможно, - облегченно вздохнул я и перевел разговор ни другое: Так ты говоришь, Чугунов через старицу переправился?

– Только что. Пулеметчики переправляются.

– Это неплохо. Аушев с ротой Ковалева вот-вот будут здесь.

Последними форсируют минометчики. Их бы сразу дальше, но посмотрим, как сложатся дела.

Разговор прервал стук крупнокалиберного пулемета с левого фланга. Торопливо заахала, как будто кто тяжелым молотом вбивал гвозди, сдвоенная немецкая пушка.

– Никак, со стороны Доротки?

– Да, оттуда, Александр Терентьевич, - ответил адъютант старший.

– Этого еще не хватало! Кто же фрицев мог там потревожить?

– Полковые разведчики, - высказал догадку Пресняков.
– Они туда загнули. Кому же еще там быть.

Пушка и пулемет все били и били, рассеивая по фронту и в глубину веер пуль и снарядов. Набирала силу ружейно-пулеметная стрельба и со стороны Лесных Халуп. Но пока она была бесприцельной: фашисты палили, скорее всего, для очистки совести.

Противник, естественно, уже знал, что мы высадились: об этом, несомненно, донесли оставшиеся в живых солдаты из боевого охранения. Но то, что мы так продвинулись, гитлеровцы вряд ли предполагали. Прибыло донесение от лейтенанта Елагина: находится в первой траншее.

Молодец замполит! Открывает путь к дальнейшим действиям. Ведь от занятой им траншеи не так уж далеко до обрыва.

– Людей к нему, Игорь Тарасович.

– К кому "к нему"?
– переспросил Пресняков.

– К обрыву.

– Александр Терентьевич, разреши и мне туда. На месте осмотрюсь, людей подтяну.

– Это и хотел тебе предложить.

Пресняков обернулся к связистам с телефонными катушками кабеля за плечами:

– За мной!

Пресняков с группой управления и охраны штаба батальона скрылся в камышах. Позади метрах в пятидесяти послышалось чавканье болота под ногами людей, приглушенный голос команды. Шла новая группа.

Туман поднимался все выше и выше. Сырой и скользкий, неприятно холодил тело во влажной одежде. Но кажется, я никогда так не радовался плотной белесой пелене, как сейчас. Это "молоко" поможет нам скрытно преодолеть обрыв, который тревожил меня больше всего.

В ожидании подхода 5-й роты и взвода противотанковых ружей, за которыми были посланы автоматчики, стоял я на берегу старицы. Фашисты продолжали стегать вслепую по острову пулеметными очередями, пускать ракеты. "Только бы ребята раньше времени не обнаружили себя, - подумал я о Елагине и Малыгине. Затем мысли перекинулись к Ковалеву и Аушеву: - Что они там возятся? Неужели побыстрее нельзя?" От этих мыслей на какое-то время меня отвлек приближающийся шелест мин. Через несколько секунд где-то за мной, ближе к реке, громыхнули взрывы. В это время словно из-под земли вырос командир 5-й роты.

– Ты, Ковалев?

– Так точно, товарищ капитан, я вместе с ротой.

– А Аушев?

– Аушев со мной.

– Давайте его сюда.

– Лейтенанта Аушева к командиру батальона!
– послышались приглушенные голоса. "Аушева... батальона", - донеслось до меня.

– Капитана Бухарина не видел?

– Видел, - произнес Ковалев.
– Хотел сюда с нами, но выгрузилась полковая рота противотанковых ружей, задержался с ней.

– А артиллеристы?

– Возятся пока на том берегу Вислы. Пробовали переправляться, противник накрыл огнем. Две пушки на дно пошли. Вот минометчики наши удачливее. Все переправились.

– Хорошо. Бери своих людей, через старицу - и к обрыву. Прибыл командир минометной роты лейтенант Пономарев.

– Василий Дмитриевич, где подобрал огневую позицию для роты?

– Да пока тут неподалеку начали окапываться.

Конечно, великим соблазном было при передвижении иметь минометчиков под рукой. Но тогда, и это естественно, они свяжут наши действия. А главное - как быть с боеприпасами? По паре лотков на миномет можно прихватить, но не больше, а для боя этого хватит на каких-то двадцать минут, от силы на полчаса.

– Я рядом с вами буду, товарищ капитан, - продолжал Пономарев.
– Связь с огневой налажу.

Я глянул на часы. Скоро начнет светать.

– Хорошо, так и действуй.

Лейтенант Пономарев послал связного в роту с приказом ускорить оборудование огневых позиций.

Пока я разговаривал с Пономаревым, подошел запыхавшийся - видимо, бежал - Аушев. Не теряя времени, мы двинулись через камыши. В окутавшем нас тумане благополучно перешли вброд старицу, перебрались через траншею и через полчаса были у подошвы обрыва. Вышли удачно. Как раз перед нами, хватаясь за торчащие кустики и выступы, по склону поднимались бойцы. Внизу я не нашел ни солдат из группы Елагина, ни самого замполита. Не было уже и Преснякова с его людьми.

Посыпались комья земли, и буквально к ногам скатился сверху боец. Оказалось, связной от Елагина. Елагин находился на обрыве и доносил, что наверху туман, а в окопах немецкие пехотинцы и что огонь ведут дежурные пулеметы да дзот с окраины Доротки. В дзоте несколько пулеметов, в том числе крупнокалиберные. Елагин также сообщал, что наверху находится 6-я рота и пулеметчики.

– Товарищ капитан, - вновь отыскал меня глазами солдат, - лейтенант Елагин спрашивает, можно ли продвигаться дальше.