На сопках Маньчжурии

— Вы неосторожны в речах!

— Ладно, Климент Захарович! Погорячились оба. Прошу вас, оставьте всё иное и всю энергию — Распадковой. Фёдоров следит за таёжным тайничком?

— Тайник мы оставили за охотником.

— Не понял! — Тарас Григорьевич насторожил глаза. — Доложите подробнее, товарищ майор!

— Продолжительное время наблюдение ничего не принесло. Мы отозвали лейтенанта Сидорина.

— Мотивируйте сие решение!

— Охотник Дондок не спускает глаз с горушки…

— Та-ак, самодеятельность…

— Охотник ничуть не хуже лейтенанта приглядит за тайником, не сомневаюсь! — стоял на своём Васин.

— Если провороним, спрошу с вас! — Генерал упёр кулаки в стол, сжав губы. — Ох, неспроста эти дикие лошадки!

Генерал вызвал по внутренней связи полковника из штаба пограничного округа, высказал недовольство по поводу табунов. Пританцовывая пальцами по столешнице, опустил трубку на аппарат.

— Хватились, голубчики! На границе нашли три бесхозных лошади. Понятно, товарищ майор? Бесхозных!.. Прикажите вернуть лейтенанта Сидорина в тайгу! Второе. Пусть Фёдоров возьмёт на заметку всех, кто поселился в Распадковой и окрестностях после, скажем, пятого октября.

— Разрешите исполнять? — поднялся Васин. Он покинул кабинет с нехорошим осадком на сердце.

К Распадковой был не один день пути и Аркатов расчётливо тратил силы. В опасной полосе кордона ему пришлось задержаться — инструкция Тачибана. Перепрятал груз: не навёл бы Скопцев красных оперативников! В тайге, развернув антенну, передал в Харбин: «Прорвались!».

Разыгрался буран — следы замело начисто! Пришлось по-быстрому стебать-хлебать, чтобы уместись от границы и поспеть к сроку на место обусловленной встречи со Скопцевым.

Аркатов уяснил ещё в Харбине потайную мысль японского капитана: нужно умело «отдать» красным Скопцева! Урядник догадывался, что Ягупкин не осведомлён о замысле Тачибана. Японцы придумали уловку для отвлечения противника от основной акции на базе. Перед самой заброской Тачибана в Хайларе поручил ему удостовериться, как «возьмут» «Рыжика» и как сотрудники «Смерша» поступят со спрятанной в тайнике рацией. Тачибана приказал «Арату» запомнить по карте место хранения радио.

По лесным чащобам шёл он без отдыха по двадцать часов в сутки. Уклонялся от наторенных дорог. По-волчьи выбирал глухомань. В тайге наткнулся на двух охотников-бурят. Попили чаю. Он выпросил вяленого мяса. Шатун, мол, разорил его зимовье!..

Скопцев первым явился в Распадковую. Нашёл прибежище на Лысой горе, в частной хибарке старой рассыльной паровозного депо. Представился отчисленным из армии по ранению. На стройку прислал, мол, военкомат. С пропиской уладится, как только зачислят в штат строителей. Щедро отвалил хозяйке тридцаток.

Платон Артамонович шёл по узкой улочке посёлка. Вон лавка купца Матафонова. Отец недолюбливал чалдонистого соперника — завсегда сбивал цены на табак!.. Странная жизнь текла мимо Скопцева: тут не кричали рикши, как в Харбине, не зазывали в лавочки купцы, не орали пьяные казаки, не было полураздетых женщин, заманивающих прохожих на «свидание». Поленницы дров у заплотов. Снежком припорошены крыши. Дымки ввинчиваются в высокое небо. И таким неизбывным веяло ото всего окружающего, что спазм давил горло. Хотелось криком кричать: «Примите меня, люди!».

Он направлялся на Лысую гору, на место обусловленной встречи с Аркатовым — «Аратом». Второй раз шёл. В первый назначенный срок урядник не показался. Без его ведома Платон Артамонович не имел права идти к тайнику…

Встретились в заброшенном сарае, облюбованном Скопцевым ещё в первый заход. Вязанки валежника для отвода глаз. На случай постороннего интереса.

— Пошто опоздал?

Аркатов развязал вещевой мешок.

— Попал в проверку! Давай пожрём. Живот подвело.

Изот Дорофеевич ел с жадностью. Тужилась кожа на обветренных щеках. Маленькие глазки маслились в удовольствии.

— В рот не оскверняет. — Аркатов смачно пережевывал мясо оленя, добытое у бродячих белковщиков. — Оскверняет изо рта. Так сказано в святом писании. Как ты, «Рыжик», по такому делу? Не скурвился пока?

— Иди-к ты, урядник! — Скопцев жевал краюшку хлеба, хрустел солёным огурцом. — Жизнь, она, курва, всякая бывает!

— У тебя не ладонь, а лопата. Ишь, гребёшь в рот, как волк!

Скопцев засопел, примеряясь, куда способнее звездануть урядника. Аркатов смахнул снедь в мешок.

— Расселись, как у тёщи на блинах! Ты крышу имеешь?

— Имею. Могу и тебя пристроить. Только с пропиской.

— Негодность предлагаешь, «Рыжик». Ты когда в тайгу?

— Как сказали…

— Не тяни. Заметил, ты опять хромаешь. Почему не послушался сотника?

— Не учи! Без сопливых обойдусь, урядник!

— Не просопливься, казак!

Нагруженные вязанками, они покинули сараюшку.

— А ты успел что? — спросил Скопцев.

— Лопух один попался. Шофёр со стройки.

Со стороны глянуть, натрудились мужики, надышались смолистого воздуха в бору. Плетутся домой с дровами.

— Разбегаемся! — Урядник кривоного свернул в сторону ПВЗ — паровозо-вагонного завода. — И на погосте бывают гости!

К восемнадцати часам Скопцев прибыл на перрон. Обошёл здание вокзала, заглянул в кассовый зал — нет Кузовчикова. Подозрение вползло змеёй в душу. Мысленно стал прокладывать маршрут отхода к границе. У него была надежда: Бато укроет и обогреет! Но груз — в тайнике. Его нужно передать Аркатову. Туда путь неизбежен. «Арат» стукнет по радио в Харбин — прощай, миллион иен!

* * *

Петька Заиграев ни свет ни заря явился к Фёдорову.

— Ночью кто-то побывал у нас!

— Ну и что? — Семён Макарович чистил бархоткой пуговицы на шинели.

— Мамка почему плачет? Голос был мужской, а говорит, соседка приходила. Почему? И следы у заплота. И на берегу Селенги…

— Ну-у, следопыт-самоучка! — Фёдоров повесил шинель на крюк у порога. — Ладно, Петруша, разберёмся…

— Опять не верите?..

— Сгинь, злодей! — Фёдоров насупил брови, а глаза смеялись.

Вдвоём вышли за ворота. Солнце краешком диска показалось над Лысой горой. Дым над трубой «стеколки» казался разлохмаченной куделью, простёршейся вдоль реки.

Только приехал Фёдоров в свою землянку, звонок от Голощёкова:

— Жду вас, капитан! Нечто потрясающее!

— А без загадок можно?

— На месте увидите!

В уютном кабинетике сидел Яков Тимофеевич и курил трубку.

Дым ароматным облаком нависал над столом. Роговые очки капитан снял и подслеповато пощуривался. Обласкал Фёдорова лучезарной улыбкой.