На страже Империи. Том 3

— Дилетанты, мать вашу…

Не-ет, так дело не пойдет. В перестрелке Виктор проиграет. Ведь противников четверо, у них усилители, а ему нужно защищать корабль и очухивающегося Шегера. Тот уже почти сумел заползти в рот транспортной рыбине.

Ладно еще корабль сам худо-бедно уклоняется — иначе давно бы плавал брюхом кверху.

— Этот сундучок другим ключиком вскрывается… — пробормотал себе под нос экс-барон. Почему-то посреди боя ему иногда нравилось разговаривать предельно идиотскими фразами.

Стрелять не вариант — вновь вернулся к этой мысли Виктор, рассеяв сразу с десяток водных копий. Значит, надо перейти в ближний бой. Вот уж где плотная и упорядоченная форма Льда уделывает чистых водников на сто очков!

Только как оставить корабль? Вон, в него как раз летит очередной поток уплотненной жидкости.

Виктор уже дернулся было к кораблю, готовясь принять удар на собственный щит, как вдруг заметил в глубине «кабины»-пузыря глубокий синий свет. Посох Шегера!

А затем навстречу ударному заклинание отправилось такое же — и два потока стихии взаимоуничтожились.

— Расправься с ними. — донесся вдруг до Виктора вибрирующий голос, пробившийся сквозь толщу воды прямо в его голову. — Я сумею защититься, но мне нужно восстановить… силы…

Больше никаких слов немцу не требовалось. Плотоядно оскалившись, он с силой завихрил перед собой потоки маны, соткав почти прозрачный ледяной конус. Словно двухметровая ледяная пуля, он устремился к ближайшему вражескому кораблю.

Скоростью полета немец также мог сейчас сравниться с пулей.

Теперь сраной рыбине не поможет простое рассеивание. Ледяная форма Воды неповоротлива и излишне прямолинейна… но именно эта тупая прямота всегда импонировала Виктору. Он даже слово «тупая» в этом случае привык произносить гордо.

Такую вот ледяную пулю уже не размыть, побрызгав на нее водичкой. Похоже, об этом знал и пилот ближайшего корабля. Капитан Ирест не был ни особо выдающимся чародеем, ни видным военным тактиком — все такие сейчас на фронте, сражаются. Но вот кого-кого, а пилотов в службу связи набирали отменных, особенно в группу самого второго принца!

Так что теперь капитан резким разворотом уводил корабль из-под удара, хлестая примитивный разум транспорта ментальным хлыстом.

Точнее, он попытался увести корабль. Только вот летящий в него ледяной снаряд имел собственного пилота.

— Порядочники… Ненавижу порядочников, мать их… — было последний, что успел прошипеть змееподобный капитан. В следующий миг бок живого корабля разметало в клочья, а затем в кровавую кашу обратило и самого пилота.

— Чего ты там вякнул?! — вгляделся в ошметки капитана немец, краем сознания уловивший этот последний мысленный импульс. Впрочем, неважно.

С силой оттолкнувшись и накрывшись на всякий случай ледяным щитом, Виктор резко выплыл из сделанной им же пробоины. Глянул в сторону основного действа. Там, кажется, все идет своим чередом — вот уже сфера-щит сраной линейки больше похожа не на шар уплотненной воды, а на здоровенный синий… на что? Пожалуй, на шар для бильярда. Здоровенный синий шар для бильярда.

— Девчонки умнички! — довольно прокряхтел экс-барон. — Стараются, красавицы…

Но у него тут не закончен собственный бой. Об этом немцу живо напомнил целый ворох ледяных копий, едва не пришпиливший его к останкам корабля.

— Ого, тоже лёд?! Поиграем!

Глава 2 На краю гибели

Маша и Алиса работали синхронно. Они обе повелевают Бытием, положительным сотворением. Но Маша специализируется на воплощении конкретных желаемых предметов, а Алиса — на манипуляциях с пространственными характеристиками.

Наш план-максимум был прост и одновременно рискован. Если хоть одна из них потеряет концентрацию, если Шувалов хоть на миг ослабит напор, если я не сумею достаточно быстро рассеивать воду вокруг, помогая княжичу — всё рухнет моментально.

— Работает, чтоб его! — восторженно выдохнул Василий, продолжая бить в сферу-щит двумя тугими струями пламени. — Все-таки жаль, что совместной работе у нас так хреново учат!

Это уж точно. Даже японские маги, приученные сражаться строем, всегда делятся на одностихийные отряды. О чародеях прочих стран, привыкших полагаться на единицы сильнейших, нечего и говорить. А ведь давным-давно, еще до моего первого рождения, аспектные твари не истребили человечество ровно по одной причине:

В отличии от них, люди умели искусно комбинировать все доступные Аспекты. Полагались не на тупую давящую силу и запас маны, а на искусность плетений и многогранность таланта.

— Алиса, уплотни немного заднюю часть сферы. — подлетел я поближе к девушкам. — У вас там плетение ослаблено, может прорваться.

О, прорваться принц пытался, и еще как. Если нашей задачей было предельно уплотнить водную ману его щита, превратив крепость в тюрьму, питающуюся за счет пленника, то он всеми силами старался развеять щит, обратить ману в жижу, чтобы затем удрать как можно дальше.

— Кто вы такие?! — прорычал принц, в бешеной ярости врезавшись в стену собственной сферы. — Вы ведь не из Ириата! Наёмники?! Этот старый слизняк Вееран настолько потерял берега, что прибег к иномирным акулам?!

Я отвлеченно подумал, что на земле принц сказал бы «иномирным шакалам», или псам. Но, похоже, среда обитания вносит свои коррективы. Но затем все-таки ответил, дабы слегка отвлечь внимание Линеана.

Несмотря ни на что, он остается сильным чародеем, способным продавить нас и тупой силой.

— Ты и твои дружки собрались ввязаться в завоевание Земли и мира людей в целом, принц. Но ты, похоже, не можешь справиться даже с шестеркой людей. Всё ещё уверен в верности ваших планов?

Юля довольно усмехнулась. Она занималась теперь тем, что уплотняла воду внутри сферы принца, выцеживая из нее твердые вещества и расширяя их своей силой. Оказавшийся в западне, Линеан стал то и дело раниться о возникающие тут и там мелкие острые камни, минеральные сгустки, пыль попадала ему в дыхательные клапаны, заставляя шумно отплевываться.

— Вы люди?! — раздалось из сферы гневное бульканье. Вместе с ним последовал еще один удар. На этот раз Линеан попытался разом испарить значительную часть своего щита, рассеяв и разметав конструкции маны, сплетенные девушками. — Но людей здесь не видали уже много веков!

— Да не дергайся ты, рыбина! — взмолилась Маша. На ее глазах блеснули слезы, из носа полилась кровь, тут же растекшаяся в воде. Экс-графиня была не так хороша в тонком уплотнении маны, как Каховская, и теперь явно страдала.