На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979
Шрифт:
Так вот по британскому радио Солженицын среди прочего вспомнил о числе Достоевского. Я лучше процитирую Солженицына:
…Достоевский предсказывал, что социализм обойдётся России в 100 миллионов жертв. Цифра казалась невероятной. Я очень рекомендую английской печати сделать для английского читателя доступным трёхстраничный бесстрастный подсчёт русского профессора статистики Ивана Курганова… Из этого подсчёта мы узнаём, что Достоевский если ошибся, то в меньшуюсторону. Социализм обошёлся нынешнему Советскому Союзу с 1917 по 1959 — в 110 миллионов человек!
Сто десять миллионов человек. Погибших. Так или иначе принесенных в жертву, чтобы в нашей стране было сооружено то, что есть. СССР — страна победившего социализма, но так ли? Срезали-таки более
Он собрал и скрупулезнейшим образом исследовал все, что можно: официальные данные советских переписей, сведения, где-то неосторожно оглашенные, проскочившие, иногда ничего не значащие для непосвященного, а статистику дающие ключ; наконец, косвенные сведения и метод, опирающийся на проценты прироста. Основные исходные цифры взяты профессором Кургановым из совершенно точных данных переписей.
В 1917 году численность населения России была 143 с половиной миллиона человек. Учитывая механический прирост населения вследствие присоединения накануне войны прибалтийских, польской, румынской территорий и пользуясь процентами естественного прироста населения, который увеличивается из десятилетия в десятилетие в нашей стране, профессор Курганов вывел теоретическую величину — 319,5 миллиона человек к 1959 году. Если бы ничего катастрофического не происходило, если бы в стране была мирная и нормальная жизнь, то ее население, будучи в количестве 143,5 миллиона в 1917 году, выросло бы до 319,5 миллиона в 1959 году.
Всесоюзная перепись 1959 года дала число: 208,8 миллиона человек. Разница между тем, что могло бы быть и должно бы быть — и тем, что показала перепись в действительности, — 110, 7 миллиона. Их нет. Их не хватает. Ста десяти миллионов живых людей. То есть такого количества жителей, сколько во всей России было в конце прошлого века. Целой страны не хватает. Где она? Ушла — на коммунистический эксперимент, на революцию, на все, что революция за собой повлекла.
Сюда входят: потери в Гражданской войне, в годы военного коммунизма — годы разрухи и голода; потери в годы насильственной коллективизации и вызванного ею голода; сюда входят миллионы жертв террора, погибавшие в тюрьмах, концлагерях и при Ленине, и при Сталине, и дальше. И наконец, 44 миллиона жертв войны, в которую страна включилась не только по чужой вине, но и в результате безумной, я бы сказал даже прямее: бандитской политики времен сталинского правления. Да, да: органической агрессивности коммунизма как такового. Вспомним: по мысли самих его создателей, он недостижим без вселенского пожара, резни, боя… Конечно, бессмысленное занятие гадать: воевала бы или нет Россия в 1941–1945 годах, пойди она по иному пути, не случись революции? Факт, однако, тот, что на настоящемпути — да, война оказалась неизбежной и унесла свои 44 миллиона.
Итак, значит, всего сто десять миллионов жизней. Это цена социализма в СССР. Будем ее помнить.
23 апреля 1976 г.
Сучок и бревно
Известное выражение из Евангелия о сучке в чужом глазу и бревне в своем вспоминается мне слишком часто, когда я читаю советскую печать — в той ее части, где она обрушивается на зарубежный мир, находя в нем столько пороков, безобразий и ужаса, что вообще непонятно, как в таком случае он еще существует. Этот примитивный прием: кричите и кричите во всю ивановскую о сучках и пылинках в чужом глазу, о своих же бревнах ни гу-гу, — этот примитивный прием, изобретенный первобытными людьми, по-видимому, куда раньше, чем было изобретено колесо, дожил до наших дней в своей кристальной первозданности, не то что колесо, которое усовершенствовалось в масштабах немыслимых, развилось в миллионы вариантов. Но иные приемы того, что принято называть пропагандой, так и остаются в том самом абсолютном виде, в каком они были где-то на переходе, что ли, от каменного века к раннему неолиту. Живучесть этих окаменелостей сама по себе поразительна, и, конечно, не только поразительна, но и тревожна.
Как же это так получается? Сложнейшие аппараты, созданные гением — действительно гением — цивилизованного человека, исследуют глубины атома и глубины
космоса. Фантастические летательные машины переносят человека в несколько часов из одного полушария в другое. И вот эта машина совершает блистательную посадку, открывается дверь, человек выходит, открывает рот и вдруг изрекает чушь, которая, может, в раннем варварстве еще могла приниматься всерьез, но уже в первом тысячелетии до нашей эры, как свидетельствует, скажем, Библия, была высмеяна, ясно раскрыта во всей ее примитивнейшей механике. Нет, этот человек изрекает ее, словно он только что родился, словно не было никаких историй, Библий, философий, литератур и вообще цивилизации.Ну, скажем, открывает он рот и говорит: «Во всех несчастьях виноваты евреи». Или говорит: «Только наша вера правильная, потому что она правильная». Или говорит: «Все, что мы делаем, все без исключения, хорошо; все, что вы делаете, все без исключения, плохо; потому мы вас уничтожим». Или говорит: «Вас мало, нас много, вы слабые, мы сильные, потому что захотим, то с вами сделаем». Примеров такой современной дикарской мысли можно приводить бесконечное множество, и все это говорится, говорится каждый божий день, разве лишь иногда одни прямые слова подменяются другими, непрямыми, но внешне более приличными или даже наукообразными, от чего, однако, смысл не меняется ни капли, оставаясь тем же первобытным.
Так, вместо «во всех несчастьях виноваты евреи» можно сказать «бедственные последствия заговора международного сионизма». «Только наша вера правильная» — это обычно выражается формулой «наше всепобеждающее учение». «Вы слабые, мы сильные, что захотим, то и сделаем» — это недавно стало очень модно выражать словами «доктрина ограниченного суверенитета»… И так далее. Но я, собственно, начал с выражения о сучке в чужом глазу и бревне в своем — возвращаюсь к нему.
Только что в Лондоне вышла книга «Социалистическая оппозиция в Чехословакии. Подборка документов». Перевод на русский язык. Книг о событиях в Чехословакии на Западе вышло очень много. И все же эту, еще одну, новую книжку я читал с большим интересом. В этой беседе я скажу лишь об одном документе, опубликованном в ней под номером 12. Он называется «Чили и мы».
Это статья, помещенная в самиздатовском чехословацком органе «Народни новины» в конце 1973 года, когда после падения правительства Альенде в Чили вся коммунистическая печать была переполнена возмущением и описаниями различных ужасов черной реакции в Чили.
Сочувствуя Альенде и отнюдь не радуясь перевороту в Чили, «Народни новины», однако, очень своеобразно взглянули на Чили через призму Чехословакии — и вдруг нашли ряд аналогий. Постойте, спрашивают «Народни новины», чем возмущается коммунистическая печать, в частности и чехословацкая, «нормализированная» после 1968 года? Конкретно: что при перевороте в 1973 году в Чили были распущены местные советы? Но в 1968 году, говорят «Народни новины», у нас точно так же были распущены Советы трудящихся. Читаю далее по тексту статьи:
— Хунта запретила изучение марксизма в институтах (а у нас после августа просто были ликвидированы кафедры марксизма-ленинизма!);
— Не существует свободы собраний, организаций и свободы письменного или устного выступления (а попробуйте у нас, например, собрать беспартийных активистов! Или созвать демонстрацию на какой-нибудь небольшой пражской площади; или напишите свободно то, что думаете, в свою газету! Даже сама мысль об этом в сегодняшней Чехословакии смешна. А в Советском Союзе за такие требования сажают в сумасшедший дом).
Прерываю цитирование. Вот именно. Для человека из Советского Союза все эти «а у нас» возникают абсолютно так же, даже с куда большей силой. В Чили, видите ли, делается то-то и то-то. А у нас… Кому бы это возмущаться — и чем? Читаю дальше:
— В Чили нарушение неприкосновенности жилища стало нормой (но во сколько чешских домов без ордера врываются агенты Госбезопасности, во скольких наших квартирах вмонтированы подслушивающие устройства…)…
Далее:
— В Чили, как во времена Гитлера, сжигают книги, неугодные хунте, и книги авторов, не одобренных хунтой (у нас публично книги не сжигают, но если у вас есть знакомый в какой-нибудь публичной библиотеке, попросите его показать вам список книг, которые в последнее время были изъяты и ликвидированы…)…