На свои круги

– Не бойтесь, я не собираюсь предавать вашего барона, я служу ему честно...

– А может быть, вы не имеете права быть оруженосцем или рыцарем? Может быть, вы скрываете своё происхождение, потому что горожанин, торговец или ремесленник?

Ну конечно, именно так она и думала, как показалось Эрвину, и, слушая её, он улыбнулся.

– Не бойтесь, всё в порядке с моим происхождением.

– Откуда вы знаете тогда, как куют лошадей?

– Это каждый мальчишка знает, кто хоть раз бывал в кузне и видел, как это делают.

– Но вы же не просто знаете! Вы говорите с кузнецом, хватаете из огня вот эти вот, ну...- Она вскинула руку, не зная, какое слово подобрать, и Эрвин подсказал ей:

– Заготовку?

– Ну да! Заготовку! Откуда вы всё это знаете? Не иначе вы - потомок ремесленника! Я права? А выдаёте себя за сына рыцаря. Вас когда-нибудь поставят к позорному столбу. За ложь. Вот увидите.

Эрвин усмехнулся, но её слова не разозлили его, напротив, он-то знал, что имеет все права быть не только оруженосцем, но даже сеньором.

– Посмотрите на небо. Видите, заходит вон та туча? Скоро будет ливень. Я думаю, нам лучше поспешить.

– Хорошо,- согласилась Ания и толкнула свою лошадь, заставляя её с быстрого шага перейти на рысь.

При таком ходе лошади разговор не очень-то удобно вести, и Ания просто погрузилась в мысли.

Сначала читала молитвы по очереди все, какие знала, потом начала думать о сыне. Как он там, её маленький Артин? Дождётся ли он, пока мама доберётся до спасительного Берда? Вспоминала, каким оставила его, и сердце замирало с болью. А если не успеет? Если вернётся, а ей сообщат, что уже поздно? Что, если она больше не сможет обнять его, прижать к груди, увидеть, как он улыбается ей и тянет руки, чтобы она взяла его у няни или кормилицы. Маленький, маленький мой, потерпи, мама скоро вернётся и никогда больше не оставит тебя.

Хорошо, что она больше не кормила его, грудь больше не выделяла молока, иначе в дороге это бы только добавило трудностей, тем более, в компании с чужим мужчиной, где толком не уединиться, ни помощи попросить. Может, оно и правда, когда говорят, что ни делается - всё к лучшему. А ведь так расстраивалась, когда больше не могла кормить ребёнка сама, так завидовала кормилице, а теперь, вон, как вышло.

"Матерь Божья, не оставь меня, помоги мне спасти моего сыночка... Ангелы светлые, помогите мне. Пусть ему станет легче, я сама всё вынесу, пусть лучше мне будет худо, но не ему... Не оставляйте ребёнка моего, помогите ему, продлите годы, дни жизни его, а я всё-всё вынесу..."

Холодный дождь ударил с неба такой лавиной, будто сверху кто опрокинул целую бочку, полную воды. В момент всё промокло до нитки, наполнило даже сапоги. Дождь стоял стеной, всё заволокло белёсой туманной зыбкой, руку протянешь - ничего не видно!

Лошадь сбавила ход по жидкой грязи дороги, часто трясла головой и гривой, обдавая руки и лицо мириадам холодных капель, будто сверху их было мало. Стало холодно, и сами собой застучали зубы, изо рта потянуло паром, как зимой, ей-богу. Да что же это? Что происходит?

Оруженосец уже обогнал Анию и, чуть сбавив темп, спросил на ходу, сдерживая лошадь:

– Как вы?

– А сами как думаете?

Пришлось кричать, чтобы преодолеть шум дождя. В такую погоду хорошо быть дома, у горячего камина, с кружкой земляничного чая, завернуться в тёплый плащ и спрятать лицо в опушку из беличьего меха.

– Обычно такой дождь долгим не бывает!- добавил сопровождающий и тряхнул головой, сбрасывая капли с ресниц.

– Хорошо бы...- Единственное, что нашлась ответить Ания.

Они не стали останавливаться и пережидать ливень под деревом на обочине дороги, просто продолжили путь, пробиваясь через завесу дождя.

Ания сжалась, боясь потерять последние капли тепла, больно было глазам от воды, намокшие волосы оттягивали назад уставшую в миг голову. "Только бы не заболеть... Только бы не слечь после этого безумия..."- вертелось в голове. Не дай Бог, если это путешествие закончится такими последствиями. Ещё не всё сделано, что задумано. Ещё не добрались туда, куда хотели.

Постепенно дождь начал слабеть, и ливень прекратился, но капли продолжали падать и падать. Оруженосец оказался прав, такой дождь долгим не был, но он и не прекратился полностью.

Так проходил весь день. Дождь то затихал, то начинался снова, и так всю дорогу. Уставшие путники еле держались в сёдлах. Всё время практически не останавливались, даже есть и пить. Эрвин торопился, хотел до темноты добраться до Берда, не дай Бог, если придётся ночевать на мокрой земле у стен города. Но уставшие, измученные долгой дорогой лошади уже могли передвигаться только шагом, за весь этот день их ни разу не удалось попасти.

Солнце уже зашло, опустились сумерки, а городские стены долгожданного Берда всё не показывались. Эрвин уже начал нервничать, боясь, а не сбились ли они с пути? Где? Как это могло получиться? Может, где за дождём свернули не на той развилке?

Уже в темноте они нагнали торговый обоз, и им сказали, что тоже едут в Берд. Слава Богу! Всё нормально. Эрвин не стал обгонять их, а просто пристроился рядом. Скорее всего, городские ворота уже закрыли, и их не пустят в город, а вот большой обоз с товарами могли и запустить за отдельную плату, и тогда можно будет и им с баронессой попасть в город. Всё так и получилось, торговцев уже ждали, и открытые ворота приняли всех, даже случайных попутчиков.

Город и расположение улиц Эрвин знал плохо, а уж тем более не рискнул бы бродить в темноте и под дождём, поэтому продолжил путь с обозом торговцев. И не прогадал. Их ждали и на постоялом дворе с натопленными комнатами и с горячим ужином. Небольшая комнатка на втором этаже нашлась и для них.

Всё это время Ания молча подчинялась ему, он всё решал и сам всё делал, как считал нужным, она, играя роль послушной жены, делала всё, что делал он.

Сердце ликовало! Берд! Это Берд! Она добралась, она смогла сделать это! Она уже готова была бежать в желанную церковь, бежать, забыв о голоде, об усталости, о мокрой одежде.

Но этот Эрвин и тут решил всё за неё.

– Нет! Вы пойдёте туда завтра!- резко отрезал, не принимая никаких возражений.

Ания пыталась достучаться до него, доказать, что не может терять время, что она проделала такой длинный путь не для того, чтобы сейчас со спокойной совестью ужинать, сушить одежду и спать в мягкой постели. Никогда!

– Вы даже не знаете, где эта церковь! Как вы собираетесь туда идти?

– Где-то в ремесленном квартале каменщиков. Мы найдём, мы спросим кого-нибудь.