На торный путь

* * *

Большой шлаф-ваген – походное жильё и резиденция графа Миниха – без особого труда преодолевал степное бездорожье. Огромные, на железном ходу колёса своими широченными ободьями легко подминали разросшуюся траву, и только там, где на пути им попадал бугорок, дорожная карета со скрипом кренилась в ту или другую сторону, а затем, оставив позади очередное препятствие, спокойно катила дальше. Впереди, по бокам и следом за вагеном шли полковые колонны, легконные разъезды прощупывали степь, а находившиеся в центре этого каре бычьи упряжки тащили пушки. Русское войско во главе с фельдмаршалом неспешно двигалось к Перекопу.

Предпринятая ранее диверсия, имевшая задачу внезапно ворваться в Крым, изначально не задалась. Генерал, которому поручили вести отряд, опасно заболел, та же самая история повторилась со вторым командиром, и только третий начальник повёл выделенный для этого дела корпус через Дикое поле. Задержка оказалась фатальной. Мало того что пришлось торопиться в тяжелейших осенних условиях, теряя лошадей и вдобавок не имея по пути ни одного опорного пункта, где можно было бы оставить заболевших или пополнить запасы. Когда до цели оставалось всего лишь десять переходов, необычно рано для этих мест выпавший снег заставил корпус остановиться и, ввиду ясно обозначившейся неудачи, повернуть обратно.

Эта конфузия не отвратила императрицу Анну Иоанновну от намерения продолжать войну. Более того, дабы обезопаситься от возможных татарских набегов, оборонительную линию, что тянулась вдоль Северского Донца и которую в общем-то прежде легко было преодолеть, значительно усилили крепостями, устроенными в опасных местах. Вдобавок создали ещё 20 ландмилицейских полков, заново наладили службу, и все попытки татар напасть кончились ничем. Что же касалось дальнейших военных действий, было решено ударить в двух направлениях: на Азов и Перекоп, обеспечив войска снабжением водными путями по Днепру и Дону.

Спасаясь от жары в тени вагена, фельдмаршал, будучи погружённым в свои думы, чуть ли не от самого полдня размышлял, глядя, как за окном медленно проплывает степной ландшафт. Ему были слышны скрип обозных телег, понукания возчиков, всхрапывание лошадей и тот слитный шум, который возникает при проходе военных колонн. Внезапно фельдмаршал уловил в общем мерном движении некий сбой и, тут же выйдя из кареты, велел подать лошадь. Однако едва Миних успел сесть в седло, как к нему подлетел всадник и сбивчиво доложил:

– Ваше высокопревосходительство, с дальней казачьей сторожи весть сообщают: татарва объявилась!

Фельдмаршал полуобернулся и приказал начальнику уже успевшего выстроиться позади эскорта:

– Труби алярм [22] . Дале сегодня не пойдём. Вели перед аванпостами рогатки ставить и пикинёров в линию, в каре строимся, – и сразу тронув повод, заставил коня с места идти скорой рысью.

С самого начала похода все ожидали появления ногаев, и тревожный сигнал был воспринят как должное. Правда, так срочно строиться в каре отряду пока не приходилось, и оттого возникла некоторая сумятица. Ещё загодя Миних для борьбы с татарской конницей велел ввести в пехоте пикинёров с лёгкими копьями, которых полагалось ставить во второй линии строя, а для обороны лагерной стоянки изготовить тяжёлые рогаточные копья. Эти копья вместе с крепившими их опорными брусьями везли в обозе, и сейчас замешкавшиеся было возчики, нахлёстывая лошадей, спешно выводили свои телеги, гружённые рогатками, чтобы вовсю гнать к аванпостам, уже стававшим перед строившимся в плотное каре войском.

22

Тревога.

Дабы быть во всём уверенным, фельдмаршал лично проследил за построением войск, убедился, что все защитные рогатки поставлены, а когда, объехав кругом занявший середину лагеря обоз, остановился у передовой линии и вгляделся в степь, где уже обозначилось движение передового отряда, то заметил, как к лагерю во весь опор мчатся несколько верховых. Миних решил, что, по всей видимости, это гонцы, и не ошибся. Подскакав, всадники с ходу сообщили, что татары напали и передовой отряд медленно отходит к основным силам.

Выслушав их, фельдмаршал приказал:

– Драгун сюда! – и пока это распоряжение выполнялось, прикидывал, что там, впереди, происходит и как лучше осуществить сикурс.

А там в это время уже шёл бой. Появившись словно ниоткуда, ногаи по первости лишь вились вокруг начавших отходить русских, а затем, собравшись толпой человек в двести, с диким воем кинулись вперёд и, подскочив на ружейный выстрел, пустили тучу стрел. Солдаты тут дали ответный слаженный залп, а стоявшие во второй шеренге пикинёры, уперев свои длинные копья в землю, уставили их в сторону противника, чтобы защитить от татар первый ряд фузилёров.

Однако прямой стычки не случилось. Сбитые пулями ногаи падали на землю, рядом валились раненые кони, в то время как уцелевшие татары, размахивая саблями, подскочили к самому строю. Казалось, вот-вот начнётся сеча, но степные лошади не пошли на острия пик, а принялись так шарахаться в сторону, что их всадники едва могли удержаться в седле. Нападавшие, сделав несколько отчаянных попыток, поняли, что разорвать плотный строй не удастся, отхлынули и, держась на приличном отдалении, опять принялись пускать стрелы.

Остановившийся было передовой отряд снова начал отход, и тут подоспела подмога. Посланные Минихом драгуны в конном строю начали обходить татар слева, в то время как возвращавшаяся к войску казачья сторожа внезапно показалась справа. Испугавшись обхода, ногаи порскнули в разные стороны и словно растворились в степи. Воспользовавшись неожиданной передышкой, русские скорым шагом отступили к лагерю и уже без помех укрылись за оборонительными рогатками, а их генерал, командир отряда, немедленно поспешил с докладом к фельдмаршалу.

Увидев, что подъехавший на рысях генерал не салютует как положено по артикулу шпагой, а прижимает рукой к щеке насквозь пропитавшийся кровью платок, Миних обеспокоенно спросил:

– Ранен?

– Татарская стрела зацепила. Не повезло… – с трудом, болезненно морщась, ответил генерал.

Было видно, что говорить ему тяжело, кровь, проступившая сквозь платок, уже приобрела бурый оттенок, но Миних всё же задал вопрос:

– Как татарва?

– Наскочили… – ответил раненый и, кривясь от боли, пояснил: – Но как мы пальбу начали… Ближе чем на сто шагов не подходили…

Генерал, заметно прижав пальцами платок, умолк, однако фельдмаршалу надо было знать больше, и он нетерпеливо бросил:

– Пленники есть?

Генерал лишь отрицательно помотал головой, Миних нахмурился, и вдруг откуда-то сбоку раздалось негромкое:

– У меня есть…

Фельдмаршал резко обернулся. Оказалось, что, пока он говорил с генералом, от рогаток тихо подъехала воротившаяся к войску казачья сторожа, и сейчас её начальник, оставаясь в седле, выжидательно смотрел на фельдмаршала. Первым желанием Миниха было осадить уж слишком вольно державшегося казака, но он сдержался и после недолгой паузы согласно кивнул.