На вершине власти

Овчаренко был уверен, что неожиданностей не будет. И когда Фархада свалят, первое, что предпримет новый руководитель Джебрая, – поклянется в нерушимости дружбы с Советским Союзом.

К тому моменту он уже будет информирован о присутствии советских десантников в Бергаше.

– Вы напрасно портите себе кровь, – сейчас Овчаренко был почти ласков. – Один президент уходит, другой приходит – такое случается порой, и поверьте – ничего страшного.

– Я не хочу крови, – вырвалось у Агафонова.

– А крови и не будет, – мягко отвечал майор.

Подумав, уточнил:

– Впрочем, может, и будет. Но совсем немного.

93

Солдаты уже сидели в крытых машинах. Бахир приказал начать движение, прыгнув в кабину едва ли не на ходу. Он не будет ставить задачу до последней секунды. Он сделает это уже во дворце. Ласково погладил пригревшийся на коленях автомат, отвернулся к окну. Город пока еще жил обычной жизнью, но через полчаса все изменится. Уже отдан приказ, и к Хедару движется колонна техники. Танки войдут в столицу в тот момент, когда в президентском дворце, по его расчетам, бой уже будет близок к завершению. Войска перекроют улицы – это необходимо сделать до того, как сам Бахир выступит с обращением к стране.

Площадь перед президентским дворцом была почти пуста, грузовики пересекли ее на большой скорости и остановились перед запертыми воротами. Из-за решетчатой ограды встревоженно выглядывал часовой. Бахир показался из кабины, чтобы его узнали, выкрикнул возбужденно и зло:

– Открывай!

Часовой молча таращился, утекали драгоценные секунды, и полковник повторил, все более раздражаясь:

– Открывай! Ты что, не узнаешь меня?

К часовому уже бежал неизвестно откуда взявшийся агент в штатском, зажав под локтем короткоствольный автомат – такой же, как у Бахира. Министр вдруг понял, что ворота не откроют, во дворце почуяли неладное и приняли меры. Время! Время! Он рухнул на сиденье, крикнул водителю:

– Вперед! На таран!

Его крик оглушил водителя, и тот рванул машину вперед. Бахир успел заметить, как исказилось лицо часового, но тут же перевел взгляд на агента в штатском – тот успел вскинуть автомат и присесть, но открыть огонь не смог. Грузовик выдавил литые створки ворот, и они обрушились на стрелка всей массой, а в следующий миг накатилась машина, за ней вторая, и теперь путь был открыт.

– Вперед! – рявкнул Бахир и, распахнув дверцу, встал на подножку.

Навстречу бежали еще двое с автоматами, их лица были ожесточенно-хмуры. Бахир срезал их длинной очередью.

Это был пример своим, словно лицензия, выданная на убийство, – и в то же время приказ. Оглянувшись, полковник увидел их глаза и понял, что все получится, сегодня он сможет сделать то, к чему стремился.

У входа во дворец грузовики затормозили, Бахир махнул – быстрее! – и бросился по ступеням вверх. У самых дверей остановился, крикнул спешащему за ним адъютанту:

– Отправь пятерых, чтобы перекрыли выходы! Ни души не выпускать!

Кто-то уже рванул дверь, и солдаты цепочкой побежали во дворец. Бахир боялся не успеть, бросился следом, и в этот момент откуда-то сверху, с площадки лестницы, ведущей на второй этаж, гулко ударил автомат, пули защелкали над головами заговорщиков, осыпая их мраморной крошкой.

– Убить его! – закричал Бахир истошно, осознав, что они могут застрять здесь надолго, но тут откликнулись полтора десятка автоматов одновременно – и путь наверх был расчищен.

На втором этаже перед ними открылся длинный и абсолютно пустой коридор. Алая ковровая дорожка была усыпана еще теплыми гильзами. Здесь солдаты замешкались – теперь они не видели врага и не знали, что делать дальше. Бахир бросился вперед, увлекая людей за собой. Они должны проложить ему путь к президентским покоям, а дальше он все сделает сам. И только он подумал об этом, как вдалеке, в глубине коридора, сверкнули вспышки выстрелов.

Бахир плечом ударил в ближайшую дверь и ввалился в помещение. Единственный человек, находившийся здесь, испуганно обернулся, оторвавшись от окна, в которое выглядывал, но сказать ничего не успел – один из солдат, нашедших здесь укрытие вместе с полковником, выпустил очередь, и человек упал ничком.

– Тут тебе не стрельбище, идиот! – заорал Бахир, выплескивая скопившуюся злость. – Марш в коридор!

Но уже вбегал в комнату адъютант – Бахир видел на его мундире свежие бурые пятна – крича:

– Путь свободен! Мы подавили их пулемет!

94

Когда Амира нажала на спуск и раздался сухой щелчок, Хомутов истерически рассмеялся. Амира, ничего не понимая, еще несколько раз подряд нажала на спуск, но выстрелов не было.

– Так ты хотела убить меня? – спросил, наконец, Хомутов, справившись со смехом. Лицо его было сейчас жестоким.

Больше он ничего не успел сказать, потому что девушка бросилась на него и вцепилась мертвой хваткой в горло – так, что из-под ногтей у нее брызнула кровь. Хомутов вскрикнул от боли и упал на пол. Амира продолжала его душить, и чтобы от нее освободиться, Хомутов ударил девушку предплечьем в лицо – коротким, но увесистым ударом.

Амира опрокинулась на спину, и этого мгновения Хомутову хватило, чтобы вскочить на ноги.

Открылась дверь, на пороге вырос Хусеми и застыл, но только на мгновение – увидев кровь на шее Хомутова, распростертую на полу Амиру, отброшенный в сторону пистолет, он рванул из плечевой кобуры оружие, намереваясь вмешаться, но Хомутов остановил его движением руки.

– Не стоит, уже все в порядке, – он опять за смеялся и жестом президента потер щеку. – Она, оказывается, хотела меня прикончить, – Хомутов поддел ногой пистолет, отбросил его в сторону. – А обоймы нету. Какая жалость!

Он обернулся к Хусеми.

– Ты хотел что-то сказать?

– Мой информатор из министерства обороны сообщил: Бахир выехал в направлении президентского дворца, с ним две машины с штурмовым отрядом. Всего около полусотни человек.

Хомутов опустил голову. Яснее и быть не могло. Зябко повел плечами. Амира тихо плакала на ковре.

– Охрана дворца сможет справиться? – спросил Хомутов.

– Они задержат атакующих, но только до того момента, когда Бахир подтянет к дворцу технику.

В голосе Хусеми звучала обреченность.

– Понятно. Но такой вариант нас не устраивает.

Он вдруг стал резок в движениях, что происходило с ним в минуты крайнего душевного напряжения.

– В гараже дворца есть машины, готовые выехать?

– Как же иначе?

– Проводи меня!

За окнами прозвучали первые выстрелы, но Хомутов и головы не повернул, потому что заранее знал, что так будет.

Хусеми топтался в дверях. Хомутов прикрикнул на него: