На задворках галактики. Трилогия

— Его я уже подключил. Хромов, конечно, поворчал для виду, но переть против Тайного Совета ему смысла нет. А потом он и содействие предложил. «Реликт» теперь зондирует предполагаемые координаты. Точных данных нет, так что Еронцев сканирует по площадям, да и нет уверенности, что именно там где надо.

— А ведь наши «друзья» могли и защиту обеспечить.

— Вполне. Поэтому что?

— Поэтому необходима глубокая разведка. Когда выступать?

— Ишь, разогнался. Подождём, когда Хельга установит примерные координаты.

— Я так понимаю, речь идёт о местонахождении того племени?

— Верно. А там уж договоримся о проводнике и начнём рейд.

Семёнов задумчиво потёр подбородок.

— Чувствую, вы что–то напоследок припасли, Пётр Викторович.

— И снова верно, — кивнул Краснов. — Припас. Хромову нужны «охотники». Тут в столице кое–что намечается… В общем, надо обеспечить нейтрализацию «стирателей». По возможности — взять целыми, а нет — тогда ликвидировать. Ставки высокие, Хромов просил самых лучших «охотников». Не «зорьцев». Их бы я ему хоть сейчас предоставил.

— Вы же знаете, у меня своей постоянной группы нет…

— Знаю. Я хотел Ярему привлечь… Но он сегодня ночью заброшен за фронт. Из всех групп в данный момент не задействованы только три: Мелёхина, Торгаева и Масканина. Мелёхин отпадает, он сейчас на севере Хаконы и дёргать его бессмысленно, он там нужнее. Остаются Масканин и Торгаев. Они как раз вчера в Ртищев прибыли. Я уже распорядился, чтоб их «Владимиром» сюда перебросили.

— «Рарог»? Те что вместе с Яремой лагерь у Оми накрыли?

— От тебя, смотрю, не утаишь, — улыбнулся Краснов. — Ярема похвастал? Ох, я ему устрою… Я ещё и с Еронцева спрошу…

— Пётр Викторович, — нарочито обижено произнёс Кочевник, — я, конечно, понимаю, что мы вам в сыновья, а может и в праправнуки годимся…

— А! — с кряхтеньем отмахнулся Краснов. — Сейчас скажешь, что ты уже не первую войну в полковниках ходишь. Потом вспомнишь, что одно время и генералом ходил. Замнём.

Кочевник победно кивнул и тут же спросил:

— Мелёхин — это не тот ли ротмистр, что шуры–муры с Хельгой крутил? Фамилия его больно знакомая.

— Он самый. Теперь он майор.

— А Ярему, стало быть, опять вожжа под хвост грызанула… С одной операции да в другую…

— Так уж сложилось… Больше у Ярцева никого под рукой не оказалось. Только «Рарог». Весь отряд задействовать было ни к чему, да и Красевич сам вызвался. Ну и бойцы у него все ему под стать — неугомонные.

— Думаю, «Рарог» можно не расформировывать. Пусть не три группы, пусть две… Торгаев и Масканин сработались.

— Согласен. На Оми эти головорезы хорошо потрудились. Сейчас наши «мозгокруты» свежие головы изучают. Позже ознакомишься с материалами. А Ярема даже крупного рунха добыл.

Семёнов восхищённо улыбнулся, а Краснов, упредив его вопрос, сказал:

— Я и сам с нетерпением жду результатов… Теперь о твоей ближайшей задаче, Дима. В Управлении меня перехватил Острецов и мы с ним очень так обстоятельно поговорили. Я хочу, чтобы именно ты возглавил пока «Рарог». Тут в Светлоярске заварилась довольно густая каша, у Острецова практически не осталось «охотников». В то же время, в столице действует превосходно законспирированная группа «стирателей». Точное их число не установлено, но то что все они довольно матёрые — несомненно.

— То есть, я теперь оперативно подчинён местным?

Краснов весело ухмыльнулся и по привычке провёл пятернёй по макушке. Скрытый смысл в вопросе Кочевника он понял сразу и ответил так:

— Дима, я ценю твоё, без преувеличения, скромное честолюбие, и я прекрасно знаю, что ты не говнист.

— Ладно, — в шутку набычился Семёнов. — Чёрт с ним. Побуду на побегушках. Но исключительно ради интереса дела. Вот только у кого на побегушках?

— Ты его хорошо знаешь. Это твой ученик.

— Безусов что ли? Он, кажется, с недавних пор возглавил Контрразведывательное Управление.

— Он самый, — подтвердил Краснов.

— Тогда ладно. Голова у него светлая, дурных приказов давать не будет.

Кочевник ненадолго задумался. И спросил про Оракула:

— От Сашки ничего не слышно?

— Пока нет. Да и срок не вышел. Там островитяне пока ещё крутятся. Пытались раскопать, да плюнули. Охрану оставили, но похоже, скоро и её уберут, — Краснов оттянул рукав и глянул на часы. — На этом пока всё. Сейчас летишь галопом в Управление. Там тебя уже ждёт Безусов, он введёт тебя в курс дела. Так… ага… «Владимир» уже в воздухе. Я распоряжусь, чтоб наших головорезов отправили с аэродрома прямо сюда. Здесь они не так будут заметны.

Когда Семёнов ушёл, Краснов снял трубку внутреннего телефона.

— Подполковника Алабина ко мне, — приказал он дежурному. — И через пять минут два тентованных грузовика на пятое КПП.

Глава 8

Форт «Защитник-1» был хорошо известен в Светлоярске. Горожане считали его одной из достопримечательностей столицы. Форт стоял на господствующей над городом высоте, в окружении кварталов частного сектора и извилистых паутин дорог. Вид с него открывался поистине благолепный — далёкие парки, районы старинных застроек, разводные мосты и тающие в перспективе дома, улицы, проспекты, бульвары. Форт построили в Дикую эпоху и когда–то он входил в систему обороны столицы. Бочкоподобные пятигранные приземистые башни, служившие этакими исполинскими ДОТами; подземные казематы и галереи, арсенал и казармы; пояс железобетонных стен, имевших подземные проходы во вне; на скатах бетонированные полнопрофильные траншеи, блиндажи и пулемётные ДОТы. Когда–то «Защитник-1» был крепким орешком, что и подтвердилось во время единственного штурма за всю его историю. Теперь же надобность в форте отпала. Внешние фортификации были давно демонтированы, вывезена артиллерия и арсенал, но взрывать «Защитник-1» ни у кого рука не поднималась. Так он и стоял бы грозным и величественным памятником ушедшим временам, если б однажды кому–то не пришла мысль передать его Главразведупру.

С той поры судьба «Защитника-1» накрепко связалась с судьбой ГРУ.

Тентованный грузовик вынырнул из лабиринта проулков и покатил по широкой асфальтированной улице. Свернул к развилке на форт и с надсадным завыванием двигателей пополз наверх к закрытым воротам. После проверки грузовик стал у стены, из–под тента на старинные бетонные плиты спрыгнули четыре офицера. Осмотрелись, обменялись многозначительными междометьями и скучковались у борта машины.

— Мрачновато здесь, — раздавил тишину прапорщик Леонидов. — И никого не видно. Вымерли они тут все что ли?

— В детстве, когда нас возили в Светлоярск, — поделился воспоминаниями прапорщик Буткевич, — у нас ходила история про здешних призраков, обитающих в заброшенных галереях и казематах.

— И я про них слышал, — вполне серьёзно сказал Леонидов. — Эти истории, похоже, передаются из поколения в поколение.

Масканин с подозрением посмотрел на молодого прапора, но промолчал. Леонидов был младше Буткевича лет на семнадцать, и его лицо в этот момент выражало крайнюю серьёзность. Зато Торгаев не промолчал, он громко хохотнул и хлопнул своего прапора по плечу. Одновременные улыбки озарили всех четверых, только у Леонидова она была растерянно–смущённой.