Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Вечером 13 октября со Спасским происходит то же, что ранее со мной. После ра­боты во дворике "Нового мира" на него внезапно нападают. Семидесятилетний ста­рик оказывается ловчей и крепче меня, он упреждает первый удар, удерживается на ногах и дает отпор. Ему все-таки разбивают в кровь голову, рвут кожаную куртку. Преступник скрывается. Спасский возвращается в редакцию. Вызывают по горячим следам милицию, приезжает телевидение...

Обю всем этом я узнаю только на другой день от Розы Всеволодовны. "Показали сразу по двум каналам, разве вы не видели? Там и случай с вами упомянули". И еще: "Наша

Сарра Израилевна сказала телевизионщикам все. Прямым текстом. Назвала все имена".

— Могу еще понять историю с Яковлевым, — рассуждает Костырко с Розой Все­володовной, развалившись перед ней в кресле. — Учитывая характер и все такое. Но чтобы дважды и с разными людьми — это ва-аще!

То есть меня-то он давно "сдал" и по отношению ко мне любые меры считает зара­нее оправданными: "Если враг не сдается..." Спасского тоже почему-то терпеть не мог, мне же в этом и признавался. Но: зачем-де так демонстративно, зачем оставлять на­рочитые следы? Нет, сам Костырко поступил бы иначе, создал иной сценарий...

Моя дверь в приемную распахнута, он прекрасно знает, что я его слышу.

(И в чем-то понимаю. В таких случаях малодушных мучает страх: а вдруг подумают на меня? Хочется заранее оправдаться. Хотя бы и таким путем: это не я, потому что я бы сделал умнее. А насчет "зачем" — ясно зачем: террор. У террористов своя ис­пытанная тактика.)

Появляется Киреев с видом скучающего прохожего, поневоле ставшего свидете­лем не слишком смешной уличной сценки.

— Готовьтесь, Руслан, теперь ваша очередь! — зловеще шутит Роза Всеволодовна.

Тот и ухом не ведет. В отношении себя, похоже, подобной перспективы никак не допускает...

К Спасскому (а он, с перемазанной зеленкой головой, уже на работе) приходит из районного отделения следователь — тот самый, что вел мое дело. Снимает показа­ния, зовут и меня.

— Опросите ваших сотрудников, — говорит мне следователь, — не знают ли они такого человека (читает записанное со слов Спасского): "Возраст около 23 лет, рост 168—170, светловолосый, курносый, нос острый, черты лица мелкие..."

Звонит телефон. Спасский снимает трубку, она у него громкая, и мы все слышим отчетливый голос Залыгина:

— Василий Васильевич, следователь еще у вас? Вы ему сказали, что все это идет от бухгалтерии?

Спасский деликатно обрывает телефонный разговор. Мы ведь оба с ним молчим как шпионы. Сводим дело к простой случайности, самое большее — к какому-нибудь сумасшедшему автору журнала, бывают иногда такие. У нас нет иного выхода, по­тому что нет прямых улик. Хотя очень хочется, чтобы следователь сам додумался (это же задачка в два счета, для первоклассника!), чтобы кто-нибудь другой сгоряча бряк­нул, пусть хоть Сарра Израилевна, и в этом смысле даже нечаянный безумный звонок Залыгина меня втайне радует.

Робость. Боязнь оговорить невинных. Всегдашние интеллигентские сомнения. Но то — я, а что же Спасский? Может быть, сказывается еще и безнадежный опыт обще­ния с милицией?

Следователь настораживается:

— Я слышал, как ваш начальник Сергей Павлович сказал по телефону, что ему уг­рожали. Вы что-то от меня скрываете?

Не дождавшись ответа, задает еще вопрос:

— Сергей Павлович — он примерно

вашего возраста, такой же пожилой?

Обращается сразу к нам обоим. Мне 45, Спасскому за 70... Слава Богу, Сергея Пав­ловича он так и не увидел.

После нападения на Спасского резко меняются отношения Залыгина с Хреновой. Он неделями не может с ней встретиться для решения самых неотложных дел. Всякий раз, когда Сергей Павлович в редакции, у Лизы "английские курсы" (когда-то он сам разрешил ей ходить на занятия в рабочее время). Домашний телефон Хренова отклю­чила. Как-то Залыгину докладывают, что бухгалтер появилась у себя на четвертом этаже. В это время идет редколлегия, Роднянская произносит речь. Он трясущимися руками накручивает диск телефона, удачно соединяется и при всех начинает громко разговаривать с Лизой, забивая докладчицу.

— Может, я мешаю? — произносит, прервавшись, Роднянская с язвительным сми­рением.

Но Залыгину не до нее. Он упрашивает Хренову немного задержаться на работе и уделить ему хоть несколько минут. Лиза, видимо, отвечает, что как раз сейчас у нее начнутся английские курсы.

— Но один-то раз можно и опоздать! — бессильно протестует Залыгин.

Лиза что-то возражает. Он:

— Ах ты, черт!

Договаривается, когда ей можно позвонить домой:

— Так в десять я вам звоню!

После разговора у него долго трясутся руки...

— Попробовала бы она с Наровчатовым так поговорить! — кипит Роза Всеволо­довна после редколлегии. — Или с Карповым!

— Что, Сергей Павлович не видался с ней с того самого дня, как напали на Спас­ского? — Мне любопытно.

— Не знаю! — стервенеет она. — Когда я пытаюсь теперь что-то у Залыгина выяс­нить, он отвечает: не скажу, чтобы вам крепче спалось.

Не было вернее способа нагнать на бедную Розу Всеволодовну бессонницу! Очень скоро она узнает, что Сергей Павлович вел себя по-мужски и что у него действительно были причины кое-что от своей помощницы скрывать. Когда в редак­цию с почтой поступит анонимка и попадет прямо ей в руки и Залыгин вынужден будет признаться, что получает такие по домашнему адресу уже давно.

Не знаю, что там слали Залыгину. Я видел только эти два машинописных листка, ставшие впоследствии известными многим. Тогда же снял с них копию, благодаря чему могу теперь воспроизвести все, вплоть до орфографических ошибок:

"Сергей Павлович!

Мы требуем, чтобы вы в двухнедельный срок ушли в отставку. Вы развалили журнал. Вы настолько стары, что еле передвигаете ноги.

Если до 15 ноября вы не уволитесь, мы обратимся в прокуратуру России и разоблачим как злостного укрывателя доходов, получаемого от Кары за 1 этаж.

Получаемая коллективом зарплата и премии и производственные расходы журнала на­много превышают доходы от подписки. И сразу видно, что журнал имеет побочные неофи­циальные доходы (черный нал), не облагаемые налогами. Это будет неопровержимым дока­зательством о том, сколько руководство получает от Каро. Это очень заинтересует и нало­говую полицию.

Освободите, пока не поздно, место для более молодых и деятельных замов.

Направляем вам копию письма в прокуратуру, которую мы отправим 15 числа сего месяца".

Поделиться с друзьями: