На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Игроки на бирже обычно или весьма состоятельные люди, или балаболы с Уолл-стрит или другой открытой торговой площадки, но моя мать сумела найти свою нишу, в которой преуспела. Могла ли она заработать больше? Возможно, она боялась заявить о себе и обратить на себя внимание.

Я отчетливо помню, как она закончила говорить по телефону и радостно воскликнула, что только что завершила отличную операцию, принесшую ей несколько даже не сотен, а тысяч долларов. Этот звонок я запомнил так крепко, потому что на деньги от этой операции мы купили машину, в которой она погибла. За машиной мы поехали на следующий же день утром. Мне доверили выбрать цвет.

После смерти матери случился еще один кризис: у нас с Эллери больше не было источников дохода.

Пока я болел, Эллери записался в программу для получения свидетельства, дающего право преподавать в начальной школе. Это было решением проблемы с деньгами, но возникли и другие трудности.

Мы всегда знали, что, когда срок договора аренды дома истечет, нам придется переехать. Несколько раз так и происходило. В конце концов у моих родителей получилось купить дом, так что нам больше не нужно было переезжать, если только сами не захотим.

Это был строящийся типовой дом в новом районе на окраине Эль-Пасо, самый простой, но по уровню лучше тех, где мы жили раньше. У него была крытая парковка! Я видел его лишь однажды, когда он еще строился, зато подолгу разглядывал чертежи и узнал все возможное о строительстве. Я не мог дождаться, когда же мы наконец въедем.

Пока я лежал в больнице, дом достроили. А на следующий день он сгорел. Эллери рассказал мне, но я его не понял. Думал, что мне приснился кошмар, и, когда меня выписали, все еще путался в происходящем.

Полиция сказала Эллери, что пожар возник из-за поджога, но не было ни свидетелей, ни подозреваемых. Отец пробормотал, что наш дом могли выбрать специально. Но пожар мог быть и случайным, там вечно случались всякие неприятности.

А потом мы пролетели с банком или со страховкой. После пожара у нас не получилось вернуть ничего из тех денег, что моя мать вложила в собственность. Особенно горько Эллери было платить за то, чтобы пепелище расчистили.

Вскоре после моего эксперимента с домом с привидениями оказалось, что нам надо съезжать, но нам было совершенно некуда податься.

Глава 2 Спасательный звездолет

Приземление

Эллери сотворил нечто немыслимое. После того как моя мать погибла, наш новый дом сгорел и мы остались на мели, мы чувствовали то ужас, то одиночество. И тут Эллери купил акр бросовой земли в Нью-Мексико. Достаточно дешевый, чтобы мы могли позволить себе купить его за небольшие наличные деньги, которые у нас еще оставались.

Это был незастроенный участок пустыни. У нас не хватало денег, чтобы выкопать колодец, не говоря уже о постройке дома. Сначала пришлось жить в палатках. Наш скарб, даже мамин кабинетный рояль, был упакован в пластик и стоял на поддонах под открытым небом на грязной пустынной земле.

А еще Эллери нашел работу преподавателя. Он учил шестиклассников в маленьком захолустном райончике в центре Лас-Крусес, Нью-Мексико, и считал работу в своем роде искусством. Вместе со своими учениками, трудными детьми, он дни напролет строил из картона космические корабли. Они запускали модели ракет и записывали на песке идеи, основанные на расчетах. Детишки прозвали его Пелон, потому что Эллери был абсолютно лысым, и его лысина сверкала на солнце, как отполированный драгоценный камень.

Сейчас, когда бы я ни приехал в Лас-Крусес, ко мне подходят люди и с отчетливым акцентом жителей штата Нью-Мексико говорят: «Твой папа Эллери изменил мою жизнь. Брат-то мой старший в тюрьме сидит, а я – инженер в NASA».

В конце концов мы прожили в палатках гораздо дольше, чем собирались, – больше двух лет.

Когда Эллери начал зарабатывать, в приоритетах у нас было построить на участке какой-нибудь сарай, куда можно провести телефон и электричество, выкопать колодец с водой и поставить туалет.

В пустыне может быть жуткий мороз, и я помню, как зимой по утрам трясся от холода, как кукла-дергунчик. Люди, которые купили участки по соседству, жили в трейлерах и передвижных домах. Мы обсуждали это и могли сделать так же, но тогда на воплощение главного плана осталось бы меньше денег. Оно того не стоило.

Мы выращивали овощи. Разводили кур.

Жить в палатке было не так уж и плохо. Такая жизнь помогала понять, чего ты стоишь, а это нам обоим было необходимо. А те дома на колесах были к тому же еще и уродливыми.

Где же мы во Вселенной?

В этой части штата Нью-Мексико наблюдалась социальная аномалия – прослойка высококлассных инженеров и ученых, работавших на военной базе Уайт Сэндс Миссайл Рендж. Они были повсюду. Найти культурных и технически грамотных людей, дружелюбно расположенных к неловкому подростку вроде меня, было большим утешением.

Одним из наших ближайших соседей был симпатичный грациозный пожилой мужчина по имени Клайд Томбо. Это он в молодости открыл Плутон. Когда я с ним познакомился, он руководил исследованиями в области оптического считывания на полигоне Уайт Сэндс.

От Клайда я узнал, как шлифовать линзы и зеркала, и до сих пор вспоминаю о нем, работая над оптикой шлемов виртуальной реальности. Он построил на заднем дворе впечатляющих размеров телескопы и давал мне с ними играть. Никогда не забуду, как он показал мне шаровое звездное скопление – отчетливо трехмерную фигуру – физический объект, такой же, как я или мой двоюродный брат, и такой же реальный с виду, как и все остальное в мире. У меня появилось ощущение принадлежности к Вселенной [6] .

6

Я никоим образом не поддерживаю недавнюю кампанию по лишению Плутона статуса планеты и предложение считать его одним из крупных объектов пояса Койпера. Его странная орбита вдохновляет любого подростка, который не вписывается в систему. Неужели мы не полноценные планеты? Примете ли вы нас, если мы вам подчинимся? Пусть Плутон считается планетой раз и навсегда! Если любители лишать планет их статусов захотят более строго разделить народы мира на категории, почему бы им не вспомнить, что Европа не континент? Это было бы куда полезнее. – Прим. авт.

Я учился в бесплатной государственной школе в Нью-Мексико, про которую помню не слишком много, а это значит, что она была нормальная. По крайней мере, не приводила меня в ужас.

Сразу после нашего приезда, когда я еще не познакомился с жившими по соседству ребятами, случилось кое-что интересное. Как-то вечером в местной телефонной сети что-то основательно вышло из строя. Каждый, кто брал телефонную трубку, слышал одновременно всех остальных говорящих.

Сотни голосов – одни звучали издалека, другие совсем рядом – повисли в первом социальном виртуальном пространстве, с которым я столкнулся. Тут же мгновенно возникло сообщество детей, которое было намного лучше тех, что я видел раньше.