На землях рассвета

Нет, не завопит. Темная куча впереди, вначале показавшаяся ему просто бугром, вдруг шевельнулась и на удивление резво поползла к нему. Лэйми оторопело смотрел на нее. Тварь не была похожа ни на что — разве что на порождение безумного бреда. Огромное круглое тело, — больше его роста в диаметре, — было покрыто, как ананас, выпуклой ромбовидной броней. Из него росли три пары коротких, толстых щупальц, расплющенных на конце. Две нижних работали как ласты, толкающие непомерную тушу (сколько же она весит? И почему не проваливается?) лопасти передней были усажены мерзкими, похожими на язвы присосками. На полукруглом бугре бронированной головы тускло блестели три мутных глаза — один, величиной в блюдце, в центре, два других, поменьше, — по бокам. Под ними — кожистый клапан, вздымавшийся и опадавший с натужным сипением. А еще ниже…

Целый ряд мясистых, слизисто-багровых хоботков, кольчатых, с венцами крючьев на концах. Они отвратительно подергивались. Это — для него?

Лэйми бешено рванулся. Грязь вокруг слитно колыхнулась, чавкнула, однако, не подалась. Собственно в твари не было ничего особенно страшного — скорее, она внушала жалость своей нелепостью. Юноша инстинктивно чувствовал, что такое гротескно-жуткое создание не могло быть плодом естественной эволюции — но он не мог не бежать, ни защищаться. Влип.

Лэйми истерически хихикнул и тут же сжал зубы. Тут с ума сойдешь…

В следующий миг чудовище бросилось на него — быстро, гораздо быстрее, чем можно было ожидать от нелепой туши. Лэйми успел лишь инстинктивно вскинуть руки — и расплющенные концы щупалец ударили его по спине, швырнули лицом в грязь. Сзади кто-то придушенно вскрикнул… Охэйо! — потом в кожу пониже лопаток словно вцепились сотни пальцев и вмиг вырвали его из болота. Лэйми потащило вперед, навстречу ощетинившимся венцам крючьев и он сделал последнее, что ему оставалось — сжав пальцы, выбросил вперед правую руку, изо всех сил ударив в желтый, с расплывшимся зрачком глаз.

9.

Гладкая поверхность оказалась на удивление твердой — пальцы скользнули по ней и воткнулись в щель между глазом и краем глазницы. Тварь издала какой-то свист, из хоботков на голую грудь юноши выплеснулись струи ядовито-желтой, обжигающей мерзости… а могучие щупальца кошмарным рывком толкнули его навстречу им. Лэйми почувствовал, как его ладонь, разрывая ткани, входит вглубь. Он сжал зубы, зажмурился, его мышцы превратились в камень. Глаз с гадким чмоканьем вывернулся из орбиты, рука погрузилась в горячую пульсирующую плоть почти по локоть. Щупальца вновь резко дернулись, отбросили его назад — Лэйми пролетел шагов пять, приземлился на задницу и, проскользив так еще шаг, уперся плечами в стену. Из зияющей дыры на бледный шар, свисавший на жгуте-нерве, извергся настоящий поток крови — яркой, такой же ослепительно-алой, как и у юноши — потом громадная туша с плеском осела в грязь и больше не двигалась.

Размышлять о случившемся Лэйми не стал. Ощутив за спиной твердую опору, он мгновенно вцепился в нее, кое-как встал, развернулся… и неожиданно быстро полез вверх, цепляясь за выступы камня пальцами рук и босых ног. Через несколько секунд он миновал край террасы и выпрямился, осматриваясь. Тут было на что посмотреть.

10.

Очевидно, зрелищу полагалось быть назидательным. Здесь собралась целая толпа, причем, на диво пёстрая. Лэйми увидел добрый десяток людей — самых обычных на вид, правда, нагих и довольно-таки грязных. Тут же были глянцевито-черные создания, похожие на бочонки, снабженные четырьмя толстыми ногами — у них были трубчатые уши и длинные рыла муравьедов, из-под которых свисали трогательно-тонкие, гибкие, как плети, ручки. Но самыми странными были два существа, превосходившие всех прочих размерами — они были ростом метра в три, словно сделанные из мокрой, глянцевито-серой резины. У них было по четыре столбообразных ноги — каждая выше человеческого роста и толщиной в полметра. Туши их формой походили на сплюснутые капли — массивные в задней части, они выдвигались далеко вперед, нависая изогнутыми глыбами. Из-под них свисало по дюжине хлыстообразных щупалец — некоторые кончались булавовидными бугристыми утолщениями, острыми роговыми пиками или же венчиками гибких отростков — это напоминало Лэйми инструментальный набор. И ничего привычного, характерного для живого существа — ни глаз, ни ноздрей, ни даже ртов. На передней части — как, впрочем, и на спине, и на боках — торчали гибкие мясистые воронки — то ли дыхала, то ли уши, то ли и то, и другое сразу. Одна из этих диковинных тварей стояла праздно, вторая держала нагого Охэйо — ноги его были на земле, но хлыстообразные щупальца оплетали ему руки и шею. Тем не менее, лицо Аннита отражало несомненное восхищение случившимся.

Лэйми огляделся. Ничего, что можно было бы использовать как оружие — один голый, монолитный камень. Сам он — тоже нагой и босой, живот болел так, словно он, как в детстве, обожрался зеленых груш, обожженая кожа на груди вздулась, по спине, казалось, обстоятельно прошлись палкой. Однако никто не спешил на него бросаться. Похоже, только ему тварь внизу показалась нелепой… ее боялись… а того, кто её одолел — тем более.

Юноша поднял окровавленную ладонь, старательно провел по ней языком, потом с презрением выплюнул чужую кровь. Несколько тварей поменьше в испуге попятились. И тогда Лэйми, не тратя времени, сам бросился на них.

11.

Его целью была исполинская тварь, державшая Охэйо. Предатель он там или нет — Лэйми об этом не думал. Щупальце-кистень метнулось ему навстречу… он увернулся и сам рванул щупальце, державшее друга за шею. Оно подалось — зато другой хлыст обвил его собственное горло. Лэйми вцепился в него руками и тоже сорвал, однако в тот же миг вторая тварь, подобравшись сзади, огрела его по спине. Он упал на колени… перекатился… несколько потянувшихся к нему щупалец соскользнули, не сумев толком вцепиться. Лэйми вскочил. Тварь, державшая Охэйо, попятилась, волоча упиравшегося пленника, вторая надвигалась на него, стараясь оттеснить к обрыву. Все остальные просто смотрели. Лэйми мельком подумал, что сможет проскочить между них и убежать… но вот куда? Там он станет слепым среди зрячих во тьме; тут же, по крайней мере, был свет.

Он бросился на теснившее его создание, ловко увернувшись, миновал щупальца и, подпрыгнув, вцепился в одну из мясистых воронок. Упершись ступней в чудовищное колено, подтянулся… забросил руку на спину твари… пальцам там не за что было зацепиться, гладкая шкура упорно не желала собираться в удобные складки. Лэйми отпрыгнул.

Нелепое создание повернулось неожиданно быстро. Одно из щупалец, удлинившись, как резиновое, подсекло ему ноги. Лэйми упал… почти мгновенно поднялся… но было уже слишком поздно. Тяжеленная костистая шишка наотмашь ударила его в живот, снизу вверх. Он упал, скорчился, подтянув колени к груди; перед глазами взметнулось багровое марево. Боже, как больно! Немыслимо, немыслимо терпеть такую боль! И… что это? Неужели он никогда больше не сможет дышать?

Сразу несколько щупалец обвили его, подняли вверх, безжалостно распялили, выламывая из суставов руки и ноги. Мягкая, но тугая петля захлестнула его горло, сжала с безжалостной, неодолимой силой…

На сей раз его душили до тех пор, пока он не потерял сознания.

12.

Лэйми очнулся, когда стекающая по щеке вода попала в нос. Он чихнул, закашлялся, потом неловко приподялся. Он лежал на камне, сверху хлестал теплый дождь. Немного опомнившись, он начал медленно, неловко мыться. Обряд тут у них что ли такой — мыть пленников перед встречей с правителем? Но раз можно мыться, значит, мыться надо — он весь был облеплен грязью. Досталось ему здорово — болел живот, болела шея, болели руки и ноги. Похоже, даже когда он был без сознания, его продолжали терзать.

Отмывшись дочиста, Лэйми бессильно сел на пол. Вода струйками стекала по его волосам и спине. Что с ним теперь будет? А не все ли равно?

Юноша с ужасом понял, что начинает слабеть. Когда он ел в последний раз? Голова сделалась тяжелой, мысли в ней ворочались медленно, словно нехотя. Так ли он устал? Или с ним что-то сделали, пока он был без сознания?

Сжав зубы, он поднялся и наугад сделал несколько шагов. Затем его грубо схватили, сбили с ног, потом подняли и понесли, но он не сопротивлялся. Сил осталось так мало…

На сей раз его несли очень долго. Сначала — по просторным, гудящим, как базар, туннелям, потом — вниз и вниз, под уклон, где было все теплее и все тише. Воздух здесь был полон пара и Лэйми, несмотря на полную наготу, сделалось жарко. Потом впереди вновь замерцал свет — уже не пламенный, а синевато-холодный, какой-то мертвый, безжизненный. Свет становился все ярче и вместе с ним нарастал глухой гул, похожий на гул водопада.

Вскоре стал различим исполинский туннель, продолбленный в монолитной горной породе. Его полированные стены вспыхивали неожиданными отражениями срезанных заподлицо кристаллов. Далеко впереди клубился голубоватый туман. Место поражало величественной, хотя и мрачной красотой. Лэйми обессиленно опустил веки. Сейчас его снова будут как-то убивать… пусть. Он сделал уже все, что мог…