Начальник Америки

Если бы экспедиция возвращалась в Европу, то с грузом проблем не возникло бы. Грузи всё что попадётся — пипл, как говорится, схавает. Но из колоний азиатских им предстояло возвращаться в колонии американские, где проживает слишком мало людей, а общество имело определённую специфику потребления. Пряности или наркотики имели ограниченный спрос, зато, например, сахар мог принести на первых порах баснословную прибыль. В Бенгалии он стоил сущую мелочь, а на фронтире до сих пор считался роскошью. В расчете на будущее Тропинин собирался прихватить с собой местные сорта тростника, машины для выжимки сока, очистки, извлечения сахара-сырца, а потом и дальнейшей переработки в товарный продукт. Заодно он хотел нанять и специалистов, которых в разоренной Бенгалии наверняка было пруд пруди.

Те же планы Тропинин строил относительно ткачества, окраски тканей, выращивания хлопка, индиго и прочих местных культур, даже производства селитры. Если уж предстоит бежать, то только прихватив с собой всё, что позволит завести собственную маленькую Индию у себя под боком. В Калифорнии или на Гавайях — там, где позволят условия. Вот на поисках людей, знакомых с технологиями Тропинин и сосредоточился, пока его команда продолжала развивать Банкибазар.

Одним из пунктов его повестки было производство джинсовой ткани. Лёшка сохранил более-менее приличный лоскут от своих старых давно истлевших штанов, а поход в Индию стал удобной возможностью найти аналог или умельцев, которые могли бы скопировать ткань с образца. Индиго здесь выращивали, хлопок тоже, ткачество было развито, оставалось подобрать нужную текстуру.

С этой целью, а заодно на мир посмотреть и себя показать, сопровождаемый группой товарищей (включая обоих офицеров), Тропинин отправился в Серампур. До датской колонии от Банкибазара было всего каких-то пара вёрст. К тому же, рядом в селении Пулта Гаут работала паромная переправа, так что им не пришлось даже брать лодку и заботиться о парковке.

По сравнению с Калькуттой Серампур выглядел провинциальным городком. Здесь попадалось меньше роскошных особняков, но не было и откровенных трущоб. Узкие улочки выглядели куда аккуратней пыльных площадей британской резиденции, а базары спокойнее, без лишней толкотни. Унылую охру местных глинистых почв разбавляла зелень посаженных тут и там европейских и местных деревьев. Кроме того, датчане не жалели белой и чёрной краски на заборы и стены. Неплох оказался и сервис. Проезжий мог остановиться в нескольких гостиных дворах в колониальном стиле, где подавали неизменные со времён принца Гамлета флескестай и пиво.

Город являлся островком спокойствия в бурных водах бенгальской политики и своеобразным экономическим оффшором. Здесь можно было купить всё, включая товар, на который Достопочтенная Компания объявила монополию. В том числе немаловажные селитру и опиум, пусть и по завышенным ценам. А уж джутом, шелковыми и хлопковыми тканями местные склады были заполнены до отказа. К тому же, как рассказали Тропинину, совсем недавно к востоку от города начали выращивать индиго.

Шарль с энтузиазмом, а Хельмут с несколько меньшим удовольствием водили Тропинина по местным конторам и лавкам. Тут только Лёшка осознал, насколько узок круг европейцев Бенгалии. Шарль был знаком с каждым третьим бюргером Фредерикснагора, притом, что он был солдатом, а не торговцем и к тому же французом, а его соплеменники чаще селились возле своих в Шандернагоре. Хельмут, кажется, знал половину города. В Серампуре кроме датчан проживали немцы, голландцы, шведы, а также традиционные для Индии торговцы — персы, армяне и арабы. Встречались здесь и кочинские евреи, что бежали из Каликута пятнадцать лет назад, когда город сжёг и разрушил знаменитый Хайдар Али.

Вот как раз один из беженцев — торговец малабарским ситцем и местными тканями по фамилии Фреско дал, наконец, ответ на поиски Тропинина.

— Эта ткань давно известна как Саржа де Ним, — сказал херре Фреско, внимательно изучив лоскут. — Или просто деним. Её выделывали во Франции еще до появления европейцев в Индии.

Тропинин посмотрел на Шарля, но тот только пожал плечами. Аристократия, похоже, такое не носила.

— Вы берете окрашенную индиго нить для основы и белую для утка, — сообщил херре Фреско. — Вот и весь секрет. Покажите местным ткачам в Акне, они справятся. Но потребуют платы вперед и провозятся до самого лета.

— Так долго?

— Готов поставить сколько нужно всего через две недели, — заверил купец. — Вы можете, конечно, обратиться к Басаку или Дхобе, но разве они смогут предложить настоящий товар?

— Нет. Наверняка, нет. Я даже не знаю, кто они такие?

Лёшка принял предложение, но готовая ткань годилась лишь на первое время. Его планы предусматривали получение технологий. А значит ему нужны были ткачи с их станками и пара крестьян, знающих в каких условиях выращивать хлопок и джут, а также семена того и другого. Что ж, это во всяком случае реализуемо.

Тем временем в соседней лавке, где продавались джутовые мешки и канаты, Незевай встретил то ли соплеменника, то ли единоверца. Что характерно, он разговаривал с ним на своём ломаном английском.

Заметив это, Шарль рассмеялся.

— Господа, думайте как хотите, а сдаётся мне, что англичане получат Индию на серебряном блюде, — заявил он сквозь смех. — Нет, правда, вот взять хоть нас. Француз, саксонец, русский, бенгалец и этот ваш, Алексис, магометанин, мы разговариваем между собой на английском. И с торговцами, будь они азиатами или евреями в датском городе говорим на английском.

— Так учите русский, Шарль, — немного раздраженно пожал плечами Тропинин. — В конце концов, вы поступили к нам на службу.

— Я выучу русский, как только на нём заговорят сипаи, которыми я командую, — отмахнулся француз. — А пока и они лучше понимают английский.

* * *

Посещение Серампура заставило Тропинина приуныть. Только там он наконец осознал, что сунулся с мякинным рылом в калашный ряд. Здесь, на Хугли, вся торговля давно уже была организована, связи налажены, поставщики разобраны. Аккуратные склады, лавки, пристани разных наций заполняли берега, купцы заселяли города, рассылая приказчиков по деревням. Вращались деньги, заключались контракты.

И тут появляется попаданец с амбициями английского короля. Подай ему Индию!

Тем не менее Тропинин старался не падать духом. Он был авантюристом, иначе не оказался бы на борту реплики в бушующем море, что и отправило его в путешествие по времени. Как и всякий авантюрист он поначалу недооценивал реальность, но в конце концов всё же умел находить решение.

Сопровождаемый местными новобранцами, он предпринял серию путешествий по окрестностям Банкибазара. Разговаривал через Раша с селянами, осматривал хлопковые поля, затопленные рисовые чеки, плантации индиго (похожие на заросли акации), высокие джутовые насаждения и дикие бамбуковые рощи. Прикидывал, что можно с выгодой экспортировать, перерабатывать.

Инвентаризация принесла некоторые плоды. Однажды Лёшка заметил у бенгальцев поделки из очень лёгкого материала, который его заинтересовал.

— Это шола, — пояснили местные. — Их покупают малкары для изготовления украшений на свадьбу.

— Покажите, где она растет.

Шола оказалась болотной травой толщиной с тростник или бамбук. Но в отличие от них имела стебель пористой структуры, а не полый. При высыхании материал сохранял размеры, но становился лёгким, как пробка.

— Отличная основа для композитов, — произнёс Тропинин, сминая пальцами образец.

Это слово прозвучало под индийским небом впервые.

Лёшкин пытливый ум сразу же нашёл с полдюжины областей, где можно с успехом применить шолу. Спасательные жилеты, утепляющие, герметизирующие или амортизирующие прокладки, упаковка, наполнитель для стройматериалов. А если подвергнуть шолу пиролизу, возможно получится хороший уголь для фильтров.

— Мы закупим сколько сможем, — решил он. — Но не станем задирать цены. Это не тот товар, который приносит большой доход. И мне он нужен скорее для научных целей. И, кстати, Раш, хорошо бы достать побеги этих растений. А лучше семена.