Начальник милиции 6

– Мы же коллеги… Специальность у тебя для нашей области редкая, не хочу, чтобы ты свои знания зарывал. Да и дворником тебе здоровье не позволит. Кстати, о здоровье, ты мне свои диагнозы тоже приготовь, собери бумажки все, что врачи написали. Покажу знающим докторам.

– А есть у нас такие? – снова скептически прищурился тот.

– Найдем, – уверенно кивнул я, а про себя подумал, что понятия не имею, как тут с местным здравоохранением дела обстоят, но ведь что-то делать с Жорой действительно надо. Если он стал ходить, значит, не все потеряно и прогресс все же возможен. Нужно просто знать, в каком направлении и как двигаться.

– Да меня в Москве, в госпитале ведомственном, не выходили, а ты говоришь, местные врачи…

– Ты не спорь. Собери все, на днях заеду – и определимся и с работой, и с больничкой. А пока переходишь в режим трезвления. Понял?

– Угу… Спасибо, Саша…

– Не за что пока. Ладно, я пошел, телефон твой записал. Вот тебе тоже мой рабочий, – я протянул клочок газеты с циферками, – звони. Если что.

Я хитро смотрел то на Мухтара, то на Ершова. Поглядывал, что он дальше делать будет. Пока не говорил ни слова про пса, ждал, когда хозяин этого дома сам тему поднимет.

– Ты это… – Ершов жевал губу и оттягивал на груди тельняшку, будто она душила его или стала вдруг неожиданно мала. – Забирай Мухтарку. А? Ему с тобой лучше будет. Не годится боевому псу в квартирке томиться. Ему работать надо, гадов ловить. Вижу, ты человек хороший, ты его любишь, уважаешь, а он к тебе тянется. Забирай, в общем…

– Спасибо, – я положил руку на плечо кинолога. – Но ты не вешай нос, если все выгорит, скоро будет тебе с кем заниматься. Пока.

– Пока, – вздохнул Ершов и крепко пожал мне руку.

Я взял Мухтара на поводок и вышел из квартиры. Спустился во двор, открыл дверь «шестерки».

– О! Мухтарыч! – воскликнул Эдик. – Ты вернулся!

– А ты сомневался? – улыбался я.

– Фу! Это от тебя так водкой пахнет? Ну дела…

– От него, – хитро кивнул я на пса. – Поехали.

Эдик завел машину, и мы тронулись.

– Ну все, победил ворюгу! – радовался Эдик, кивая через плечо на подъезд Ершова.

– Да нормальный он мужик, просто чахнет с тоски. Один остался. После ранения хромает, говорит, врачеватели вообще не давали прогнозов, что на ноги встанет. Карабкается, как может, вот и решил Мухтара забрать, чтобы радость в жизни была.

– А как ты без Мухтарыча? И я не понял? Ты подружился с этим, что ли?

– Обещал ему помочь… Да и врачу бы его показать знающему. Есть у тебя знакомые подходящие?

– Не надо врачу, у меня костоправ хороший есть. Он у меня кожанку брал и кроссовки. Как раз таких, как твой хромоног, на ноги ставит.

– Костоправ? – с сомнением переспросил я.

– Не веришь? Я тоже не верил, а вот когда маман скрутило, никто не мог недуг снять. А он за три сеанса омолодил. Сам бы не поверил, если бы своими глазами не видел. И вроде ерунда такая, что-то надавил, где-то подтянул, разгладил, дернул. И на тебе! Человек оживает. Забыл, как метод называется по-умному…

– Мануальная терапия, – подсказал я.

– Точно! А ты откуда знаешь?

– В журнале читал, «Наука и жизнь».

Хотя костоправство существовало ещё в Российской империи, да и в Советском Союзе повсеместно практиковалось вне медицинских учреждений, по большей части на дому, медицинский интерес к мануальной терапии обозначился совсем недавно. Но пока еще не достиг своего расцвета.

– Вот давай к нему и свозим твоего инвалида, только тут такая штука – целитель берет дорого… Потянет твой подопечный?

– Сколько?

– Чирик за сеанс. А их, может, и не один десяток понадобится.

– Разберемся. Ты пока разузнай, когда можно привезти больного.

– Хорошо, я созвонюсь с ним.

* * *

Весь личный состав Зарыбинского ГОВД собрался во внутреннем дворике. Сотрудники в белых рубашках, что называется, при параде. У кого имелся парадный китель (с золотыми галунами погон), те надели их и выглядели особенно торжественно. У меня второго кителя не было, как-то не успел получить, и был в повседневном. Но в идеально вычищенном и отглаженном. День сегодня особенный, мы ожидали приезда начальника главка – генерала Строкина.

Кулебякин суетился, бесконечно приглаживал усы и покрикивал на сотрудников. То ему туфли казались у некоторых сотрудников не слишком тщательно начищенными, то форма недостаточно отутюженной, а лицо не так уж и гладко выбритым. Даже щеголю Казаряну досталось за криво болтающийся на его шее форменный галстук.

– Едут! – из окна первого этажа выглянул Баночкин.

Он как дежурный был на стреме и караулил приезд высокого гостя.

– Прекратить бубнеж, – замахал руками майор на сотрудников. – Я пойду встречать, а вы – чтоб ни-ни! Ядрёна сивуха! Ясно?

Чего ни-ни – не понятно, но спорить и уточнять никто не стал.

– Да-а… – раздался в ответ нестройный хор.

– Не да, а так точно! – чуть не выдернул себе ус шеф. – Войско, твою мать! Эх…

– Да не кипишуйте, Петр Петрович, – я подошел к шефу и стал негромко вещать ему, чтобы никто не слышал, как наставляю. – Награждать же, вроде, едет, а не с проверкой.

– Ох, Сан Саныч, – вытер рукавом лоб Кулебякин. – Сроду к нам такие делегации не приезжали с поздравлениями. Чтобы вот так поощрить перед строем, да еще сам Строкин, а не кадровик его? Чую, накрутят хвоста, а у меня перевод на носу. Вот и волнуюсь с утра… Три кружки кофе выпил и полпачки скурил.

– Да все нормально будет.

Майор повернулся к строю и проговорил уже громко:

– Морозов остается за старшего, а я пойду встречу начальство. Голенищев, прическу поправь! Отрастил патлы, постричься не мог?

– Так вчера стригся, Петр Петрович, – заверил в ответ следователь.

– А-ай, – махнул на него рукой шеф и, бряцая медалями на парадном кителе, нервным колобком ускакал встречать делегацию из области.

Вскоре вернулся с сияющей мордой, с генерал-майором Строкиным и с каким-то полковником субтильного вида, напоминающим кадровика, еще с ними майор был, но тот больше на милиционера похож. Морды, за исключением генеральской, мне не знакомы, но по холеному блеску щек, вальяжности в движениях и легкой гусарской ленце в сытых взглядах видно было, что все они прямиком из главка и находятся под крылом Строкина. Приближенцы, так сказать, «адъютанты». Ну или, по-нашему, по-простому – жополизы.

Кулебякин и троица прибывших приблизились.

– Становись! – скомандовал подскочивший к строю шеф. – Сми-ир-рна-а!

Потом майор, чеканя шаг (старался как мог, хотя иногда промахивался мимо такта-ритма), приблизился к генералу, который стоял, замерев глыбой, перед нами с рукой у околышка фуражки.

– Товарищ генерал-майор, личный состав ОВД Зарыбинского горисполкома построен. Доложил начальник отдела, майор милиции Кулебякин.

– Здравствуйте, товарищи! – гаркнул генерал, а Мухтар в вольере залаял.