Начало нас
Шрифт:
Но я все еще не люблю есть на глазах у людей.
И хотя я стараюсь не слишком зацикливаться на своем весе, иногда это бывает тяжело.
Всякий раз, когда я чувствую, что вот-вот снова начну переедать, я пишу в дневнике, чтобы очистить мысли, и слушаю звуки китов. Точно так, как предложила доктор Бэйли. Это мне очень помогло.
Не зафиксировано. Не вылечено. Не исцелилась.
Но справляться — это то, что я делаю.
Я разворачиваю свой холодный бутерброд, и у меня в горле возникает комок. Поднося его ко рту, в нос наполняется запах куриного майонеза.
Я непривлекательная.
Я красивая.
Я гротескная.
Я сильная.
Я неудачница.
Я смелая.
Я бесполезна.
Я достойна.
Ты будешь есть, Райли. Я напоминаю себе. Еще один укус. Жуй медленно. Дыши. И не очищайся. Дыши. Дыши. Дыши.
Медленные укусы за медленными укусами, я, в конце концов доедаю свой сэндвич. Он тяжело оседает у меня в животе, и внутри меня урчит. Я сжимаю трясущиеся кулаки. Дыши, говорю я себе.
— Итак, ты уже закончила задание по английскому? — спрашивает Лила, вынуждая меня отвлечься от своих мыслей.
— Хм?
— Задание по английскому языку. Он должен быть готов на следующей неделе, — медленно повторяет она.
— Нет, я еще не начинала.
Ее глаза расширяются.
— Ты еще не начала?
— Это должно произойти на следующей неделе, верно? Так что у меня еще есть время. — Я хмурюсь. Почему она в шоке?
Ее отвислая челюсть смыкается, а затем она пожимает плечами.
— Честная оценка. Думаю, у тебя еще есть время.
— Ты уже закончила свое?
— Да, в тот день, когда это было задано.
Моя бровь вопросительно приподнимается.
— А, значит, ты не затягиваешь.
— Нет. Моя бабушка любит называть меня перфекционистом. — Она поджимает губы, притворно надув губы. — Но я просто очень организованная.
— Мисс Перфекционистка, — ловлю себя на том, что дразню ее.
Она улыбается, и это искренне.
— Так почему же они тебя так ненавидят? — наконец, спрашивает она, когда заканчивает обед.
Услышав ее вопрос, я вздрагиваю. Это настолько прямолинейно, что я этого не ожидала.
— Ты не знаешь?
Она разрывает пакет с пирожным, разрывая его пополам, и протягивает мне кусочек. Я принимаю это, потому что не хочу ее обидеть. Но я не ем. Брауни содержит слишком много калорий.
— Я не слушаю сплетни. Большую часть времени это неправда и мерзко, — говорит она мне в ответ. — Так почему бы тебе не сказать мне свою правду?
Я рассмеялась, но это больно и невесело. Моя правда?
Никто никогда этого не спрашивал.
— Это длинная история.
Лила заглядывает в свой телефон.
— У нас еще есть тридцать минут до звонка, времени достаточно.
Я смотрю на нее минуту. Ищу в ее глазах любой обман. Но я ничего не нахожу. Она не издевается надо мной своими словами и не насмехается над моими неудачами. Она искренне спрашивает меня о моей правде.
В Лиле нет ничего фальшивого. Ни то, как она говорит, ни то, как она себя ведет.
Поэтому я ей говорю.
Мою правду…
И
мою историю.О том, как я прошла путь от Райли Джонсон, популярного капитана группы поддержки Беркширской академии, до печального отказа. «Падшая» принцесса, как однажды назвал меня Колтон Беннетт.
ГЛАВА 12
Колтон - 16 лет (младший курс)
Девушка у меня на коленях тычет мне в лицо своей грудью. Они практически высыпаются из ее платья. Я хватаю ее за задницу одной рукой и наблюдаю, как ее подруга садится верхом на колени Мэддокса. Они оба второкурсницы, а мы с Мэддоксом сейчас младше.
Она протягивает мне косяк, и я зажимаю его зубами. Она зажигает для меня, и я делаю затяжку, прежде чем выпустить клуб дыма ей в лицо. Мисс-я-не могу вспомнить-ее-имя хихикает, почти пьяно, а затем крадет у меня косяк.
Сегодня вечером зажжется костер, в котором полно студентов Беркшира, которые собрались здесь, чтобы отпраздновать нашу победу над Лейтон Хай.
— Где Коул? — спрашивает Мэддокс, вопросительно поднимая бровь.
Я фыркаю в ответ.
— Сейчас он не в настроении веселиться.
— Может быть, если он будет время от времени присоединяться к нам, он не будет всегда в таком депрессивном настроении. — Он хватает девушку за задницу, ухмыляясь ей. — Киска и травка — лучшее сочетание для лечения депрессии.
Я знаю, что он лишь наполовину серьёзен. Конечно, мы с Мэддоксом всегда были ближе, но у него все еще была хорошая дружба с Коулом. Я знаю, что его также беспокоит то, что мой брат превратился в одинокого волка.
Девушка у меня на коленях возвращает мне косяк. Я делаю еще одну затяжку, вдыхаю и выпускаю еще одно облако дыма. Ее рука скользит с моей груди к животу, а затем обхватывает мой член поверх джинсов. Мой желудок бунтует, и я борюсь с желанием сбросить ее с колен.
— Как насчет того, чтобы уединиться? — она мурлычет мне на ухо.
Мой мозг затуманен от травки. Я позволяю ей утащить меня от остальных, глубже в деревья, пока мы не замаскируемся идеально. Я прислоняюсь спиной к дереву, и тут она оказывается на мне.
— Что у тебя на уме? — спрашивает она, ее кожа покраснела. Позади нас я слышу хихиканье, а затем мужественное ворчание. Да, есть и другие люди, которые трахаются.
— Мне скучно, — лениво тяну я, прежде чем надавить ей на плечи и заставить встать на колени. Она становится на колени, на ее губах играет застенчивая ухмылка. — Найди способ развлечь меня, Джули.
Джули хмурится.
— Это не мое имя.
О, да? Упс, моя вина.
Я мог бы винить в этом алкоголь и травку. Сказать ей, что у меня затуманен мозг, и извиниться, как сделал бы любой джентльмен. Но я не вижу смысла врать. Я действительно не помню ее имени, и меня это не волнует. Я определенно чувствую себя не очень по-джентльменски.
— Это имеет значение?
— Я Эмма. — Она надменно откидывает волосы назад.
— Эмма, — говорю я, проверяя ее имя на языке. Да, это звучит неправильно. — Ну, Эмили … заткнись и соси мой член.