Начало нас

— Одна. Секс у меня был всего один раз, и он был довольно некачественным. Тогда я не испытала оргазма, потому что мой первый раз был довольно болезненным. Но потом я нашла свое собственное освобождение. Немного заботы о себе имеет большое значение.

— Значит, ты можешь кончить сама?

— Да, — говорит она снова, растягивая это слово. — Здесь что-то не так?

Да, что-то со мной очень не так.

— Я думаю, что мое влагалище сломано, — выпаливаю я, а затем затыкаю рот рукой.

Глаза Лилы расширяются, и в течение долгой минуты она молча смотрит на меня.

— Извини, что?

Я прикусываю внутреннюю часть щеки, наполовину гримасничая, наполовину желая, чтобы я никогда не начинала этот разговор. Потому что теперь мне придется рассказать Лиле еще об одном моем недостатке.

— Я не могу… кончать.

— Ты не можешь испытать оргазм? — медленно повторяет она. — Почему ты так думаешь?

Я вскидываю руки вверх.

— Потому что я попробовала все!

Мои собственные пальцы, игрушки, мое воображение, какой-нибудь модный вибратор и даже чертова насадка для душа. Но ничего не работает.

Дело не в том, что я не чувствую удовольствия. Да… и мне нравится прикасаться к себе, когда я в настроении, но я всегда достигаю только края этого, а не пика. Никаких фейерверков и никакой кульминации. Я не могу достичь оргазма.

Следовательно, я очень долго была сексуально неудовлетворена.

И я не могу найти решение этой проблемы.

Так что да… мое влагалище сломано.

— Ты пробовала смотреть порно и трогать себя?

— Да, но это не работает, и я просто чувствую себя неловко. — Я качаю головой. — Это просто… расстраивает.

— О, ну… я нашла две секс-игрушки, и в Интернете у них взрывные отзывы. Так может быть, тебе стоит попробовать? Первый — вибратор с подогревом Rabbit , который я заказала себе два дня назад, а второй — клиторальный вибратор. Я найду ссылки и пришлю их тебе.

— Мне они, наверное, не подойдут, — бормочу я, чувствуя, как краснею от признания. — Ничего не работает. Наверное, я никогда в жизни не испытаю оргазма!

— Сначала попробуй. Не волнуйся. — Она почти настойчиво похлопывает меня по колену. — Мы что-нибудь придумаем для твоей грустной вагины.

Я не могу не возмутиться ее выбором слов.

— Миссия помочь Райли достичь оргазма?

Лила покачала головой, а затем очень серьезно посмотрела на меня.

— Не-а. Мы назовем это миссией: «Помочь спасти вагину Райли от депрессивной и одинокой жизни».

Я моргаю, и мы долго смотрим друг на друга. Сначала меняется выражение лица Лилы, а затем я не могу не следовать за ней. Все начинается с того, что мы хихикаем, а затем заканчивается неконтролируемым хихиканьем.

— Это серьезно, Лила! — Я падаю обратно на ее матрас и закрываю лицо руками. Я не могу смотреть на нее. Вся кровать дрожит от нашего смеха.

— Я серьезно!

— Иногда я тебя ненавижу, — говорю я ей, полуплачя, полусмеясь.

Через некоторое время наш смех утихает, и мы оба какое-то время задыхаемся. Я остаюсь на спине, а Лила придвигается ближе, пока наши плечи не соприкасаются. Мы оба смотрим на ее звездный потолок. Они выглядят лучше ночью, когда в ее комнате темно и потолок освещен. Я уже много раз засыпала здесь.

— Мы поняли друг друга, да? — тихо спрашивает она.

Я слепо тянусь к ее руке и сжимаю ее.

— Да, мы поняли друг друга, — соглашаюсь я, мой голос едва громче шепота.

ГЛАВА 14

Грейсон - 17 лет (выпускной класс)

— Ты слишком напряжен, — говорит Оклинн, приближаясь с огоньком в глазах. Она протягивает мне стакан белого вина, и я неохотно беру его.

— Спасибо, — тихо бормочу я.

Сегодня пятидесятый день рождения дяди Бена, и мы пьем под присмотром родителей. Я не планировал употреблять алкоголь сегодня вечером. Но прямо сейчас, я думаю, мне это может понадобиться.

Я впервые посещаю «богатую» вечеринку, и она, мягко говоря, роскошная . Все одеты в свои самые дорогие костюмы и платья. Хрустальные люстры в центре бального зала придают всему залу царственную и роскошную атмосферу. Еда роскошная и в изобилии. Долгое время я едва мог позволить себе хотя бы раз поесть нормально с Наоми. Еды нам всегда было мало, так что мне еще предстоит привыкнуть видеть так много одновременно.

Все так… экстравагантно.

Тетя Навея приготовила для меня костюм от Армани, сшитый на заказ. В тот момент, когда я надел его, мне хотелось сорвать с себя тело. Моя кожа чешется от незнакомой ткани, и я чувствую себя в ней чужим. Как будто я ношу еще один слой кожи, чтобы скрыть то, что на самом деле находится под ним.

Мне здесь не место.

Я совершенно не на своем месте и знаю, что все гости это видят. Я чувствую на себе их взгляды, вероятно, ожидающие, когда моя поза изменится. Жду, чтобы увидеть, покажу ли я свое истинное лицо.

Дядя Бен и тетя Навея сделали все, чтобы я чувствовал себя с ними как дома, и я хочу быть здесь — чтобы отпраздновать с ним его день рождения. Провести этот момент со своей… семьей.

Поэтому, несмотря на то, что я знаю, что меня осуждают...

Несмотря на то, что я задыхаюсь, я отказываюсь ставить в неловкое положение дядю Бена или тетю Навею. Они хотят, чтобы я был здесь, поэтому я останусь, буду улыбаться и подыгрывать.

— Почему ты стоишь здесь, у окна? — спрашивает Оклинн, когда я молчу. Сегодня вечером она выпрямила свои темные вьющиеся волосы и надела черное жемчужное платье, подчеркивающее ее формы. Каблуки у нее слишком высокие, и удивительно, как она на них ходит и не спотыкается. — Ты выглядишь особенно одиноким, Грейсон.

Я пожимаю плечами в ответ. Оклинн — дочь близкого друга дяди Бена. Мы уже встречались несколько раз, когда они были у нас на ужине. На следующей неделе я пойду в Беркшир после года обучения на дому. Оклинн — студентка Беркшира, и она поможет мне с переходом, как назвал это дядя Бен.