Начало нас

Я добираюсь до своей «Ауди», но тут резко останавливаюсь, когда что-то бросается в глаза. Мои шины. Вот дерьмо! У меня спустили шины.

При ближайшем рассмотрении я вижу, что они проколоты. Намеренно.

Блин! Я в отчаянии пинаю колесо. Отлично, теперь у меня две спущенные шины и ноль запасных.

Кажется, неудачи преследуют меня повсюду. Тот, кто пишет мою книгу судеб, смеется надо мной.

— Тебе нужна помощь? — говорит знакомый глубокий голос позади меня.

Я подпрыгиваю, кровь ревет между моими ушами от тревоги.

— Господи, Грейсон! Почему ты продолжаешь это делать? — Я поворачиваюсь к нему лицом. Он так близко, что я почти врезаюсь лицом ему в грудь. Спотыкаясь на шаг назад, я вытягиваю шею и смотрю на его точеное лицо.

В растерянности он спрашивает:

— Что?

— Появляешься из ниоткуда, — безучастно говорю я ему. — Сначала в кафе, а теперь здесь.

— О. — Похоже, он взволнован моим заявлением. — Итак, тебе нужна помощь? — спрашивает он еще раз, на этот раз более неловко.

— У меня спустили шины, — невозмутимо говорю я, указывая на свою машину.

Грейсон подходит к ней ближе и приседает, внимательно осматривая мои шины. Его брови нахмурены, и я вижу, как сжимаются его челюсти. На его щеке дергается мышца.

— Похоже, что кто-то сделал это намеренно.

Да, знаю.

— Хочешь сообщить об этом? — Он встает, его внимание сосредоточено исключительно на мне. Я переминаюсь с одной ноги на другую, чувствуя тревогу под его проницательным взглядом. Он всегда такой… серьезный и формальный. Я не могу сказать, что у него в голове, о чем он думает. — На парковке есть камеры.

Я качаю головой.

— Нет, все нормально.

— Почему нет?

— Что?

— Почему ты не хочешь сообщить о том, кто это сделал? — Он указывает на мою машину.

Я поднимаю рюкзак повыше и высвобождаю задержку дыхания.

— Потому что я не хочу проблем, да и вообще, это бессмысленно.

Грейсон секунду молчит, внимательно изучая меня, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, тогда я отвезу тебя домой.

— О нет, ты не…

— Я хочу, — говорит он, его тон не допускает споров. Как я уже говорила, властный. Но он не делает это подавляющим или запугивающим образом. Его властность всегда сопровождается мягкостью и пониманием в глазах.

Кажется, Грейсон Хейл — идеальный джентльмен.

— Я не хочу быть обузой.

Голос Грейсона падает, когда он говорит снова.

— Ты никогда не беспокоишь меня, Райли.

Ох…

Его слова пронзили мои вены электричеством. Я ему никогда не мешала? Грейсон был так мил со мной, что в какой-то момент его действия кажутся почти невероятными.

Таких мальчиков, как он, не существует. Не совсем. Они появляются только в книгах.

В реальной жизни? Такие мальчики, как он, не предназначены для таких девочек, как я. Нам не хватает хороших парней. Нам достаются богатые и жестокие придурки. Высокомерные и жестокие.

Мальчики вроде Грейсона Хейла предпочитают хороших девочек. Те, у кого нет скандала, связанного с их именем. Те, у кого красивые волосы, красивые глаза и красивая улыбка. Разумные, практичные, правильные девушки.

Не такие несчастные девушки, как я.

Моя жизнь в руинах, и я в беспорядке, разрушена.

Грейсон прижимает кончики пальцев к моей пояснице, осторожно направляя меня к своему белому «Бентли». Он открывает мне дверь, и я сажусь. Убедившись, что я пристегнута ремнем безопасности, он закрывает мою дверь и обходит вокруг, чтобы подойти к себе.

— Разве ты не должен сегодня пойти домой с Оклинн? — Я спрашиваю, когда он заводит двигатель.

— Нет, — просто заявляет он, выезжая задним ходом со стоянки.

Нет? Вот и все? Я узнаю о нем новое. Грейсон — немногословный человек.

— Но она сказала…

— То, что она сказала, нас не касается, — мягко перебивает Грейсон. — Я никогда раньше не подвозил ее, и если она действительно хочет приехать на ужин, она может поехать туда одна или с родителями.

Его слова возбуждают мое любопытство.

— Ты когда-нибудь подвозил какую-нибудь девушку? — Не знаю, почему я задала этот вопрос вслух, но в тот момент, когда слова слетают с моих уст, мне хочется взять их обратно. Я мысленно ругаю себя за то, что я такая странная, но не могу не заинтересоваться Грейсоном.

Я так много о нем не знаю. Он мало говорит; он довольно тихий и отстраненный. У него нет друзей, кроме Оклинн. За обедом, если он не с ней, он сидит один в углу столовой с книгой в руке.

Я знаю, что он любит читать. Я всегда нахожу его с новой книгой в руках. Кажется, он не очень заботится о спорте. Я много раз видела, как капитан баскетбольной команды пытался завербовать его, но он всегда вежливо отказывался. Даже футбольная команда хочет, чтобы Грейсон присоединился к ней. С его телосложением и ростом его было бы невозможно остановить на поле.

Но Грейсон Хейл — одиночка. Властный, красивый одиночка.

Я знаю, даже у таких мальчиков, как он, есть секреты. Интересно, его секреты такие же темные, как мои?

— Я никогда раньше не подвозил ни одну девушку, — наконец, отвечает он после долгой минуты молчания. Я замечаю, как его взгляд быстро скользит по мне, улавливая мою реакцию, прежде чем он снова смотрит на дорогу.

Я ничего не могу поделать с тем, как мое сердце колотится.

— Я первая?

— Ты первая, — признается он, понижая голос.

Не знаю почему... но мне это нравится. Я не должна чувствовать такое: тепло в груди или трепетание в животе. Но Грейсон, кажется, имеет на меня неоспоримое влияние, и моя реакция на него неожиданна.

Грейсон не опрометчивый водитель. За рулем он спокоен, внимателен и терпелив. Ответственный. Оставшуюся часть поездки мы не разговариваем, поэтому я уделяю время его изучению. Его щетина на подбородке, длинные ресницы, карие глаза и пухлые губы. В углу его правой брови есть крошечный шрам. Это заставляет меня задуматься, как он его получил. Он был сильно ранен? Давно ли было это?

Когда Грейсон сворачивает на мою подъездную дорожку, он, наконец, нарушает тишину.