Начало пути

Присмотревшись внимательнее, Стас понял, что это гигантский однобашенный маяк, покоящийся на мощном высоком фундаменте. Башня восьмигранной конической формы состояла из четырех массивных каменных поясов. Нижние два из них прерывались волнорезом, верхние были сплошными. Между этими поясами располагались широкие и глубокие ниши, отделенные друг от друга тонкими перегородками по углам башни. В нишах были просверлены иллюминаторы. На верхней площадке башни находилось своеобразное жерло, из которого вырывалось открытое пламя. Венчала это титаническое сооружение статуя женщины, вероятно, богини.

На втором плане, дополняя гармонию и красоту картины, на берегу морского залива раскинулся каменный город. С высоты волнореза были хорошо видны геометрически правильные кварталы и широкие центральные улицы, делившие город на несколько почти равных частей. Мостовые, парки, театры, ипподромы, роскошные бани и театры – все это указывало на благоустроенную и богатую жизнь древнего города.

Это же Александрия, город, основанный великим Александром Македонским! И, следовательно, у него за спиной – одно из семи чудес света, Фаросский маяк [169] . Стас еще раз взглянул на чудо архитектурного гения древних греков, не дожившее до наших дней в первоначальном своем виде и красоте. По углам маяка, на вершине башни были видны статуи тритонов – мифологических морских существ, полулюдей-полурыб, которые, по верованиям древних, звуками своих рожков были способны вызывать волны и усмирять их.

169

Александрийский маяк (Фаросский маяк) – маяк, построенный в III веке до н. э. на острове Фарос около египетского города Александрия, одно из семи чудес света.

– Гений Сострата [170] , воплощенный в камне и людском поте, всегда производит впечатление на путников. Любуйся, отрок. Запечатлей в памяти величие человеческой мысли. В твоем времени подобного уже не строили. Обмельчал род людской.

– Кто вы, ваше величество? Или к вам как-то иначе следует обращаться?

– Как ни обратись, суть от этого не изменится. Я Птоломей Лаг Сотер – сатрап [171] и царь Египта, и, ко всему прочему, твой далекий предок.

170

Сострат – древнегреческий зодчий, родом из Книда, живший в начале III века до Р. Хр. Прославился постройкой при Птолемеях маяка в Александрии.

171

Сатрап – буквально – хранитель области, наместник сатрапии, возглавлявший ее администрацию. Чеканил серебряную и медную монеты, отвечал за сбор податей и контролировал местных чиновников.

– Вот уж не думал, что в моих жилах течет царская кровь. Если я ничего не путаю, ты один из ближайших соратников и друзей Александра Великого?

– Александр Аргеад Магнус, мой повелитель, волею богов был моим лучшим другом. Ныне он покоится в моей усыпальнице, в царском дворце. Но ты ведь опустился в глубины своей памяти на две с лишним тысячи лет не для того, чтобы поговорить о великом воителе и царе всех царей?

– Может, и о нем, ваше величество. А может, просто хотелось вдохнуть воздух Эллады. Все мои погружения в глубины памяти не дают прямых ответов на мучающие меня вопросы. Может, ты будешь приятным исключением из правил?

– Правильно сформулированный вопрос – это уже половина ответа на него.

– Ты ведь знал Александра Македонского лучше многих. Ответь, зачем он стремился к краю земли? Он же был просвещенным человеком для своего времени и должен был прекрасно понимать, что его цель недостижима.

– Потому-то он и был великим, что все его даже самые мелкие цели были недостижимы и неосуществимы, а он просто шел вперед, ломая устои, и вопреки всему достигал их. Посмотри на меня. Я расширил и укрепил наследие Александра. Я провел десятки сражений и в большинстве из них одержал победу. Александрия сегодня – центр эллинского мира. Я построил музей и академию, заложил библиотеку. Но я не Птолемей Великий и никогда им не стану. Просто потому, что все мои задачи и жизненные цели достижимы и осуществимы. В отличие от него, я никогда не ставил на карту все, поэтому в истории останусь всего лишь Птолемеем Первым.

– Как по мне, лучше быть живым Птолемеем Первым, чем мертвым Александром Великим. Сколько он прожил? Тридцать три года? Что случилось с его великим царством? Вы же, его ближайшие друзья и соратники, разорвали на части и планомерно уничтожили великое государство.

– Он шел к краю земли. Все остальное было лишь досадной помехой на его великом пути. Он не завоевывал мир – он всего лишь расчищал себе дорогу. Он не был для нас царем. Он был первым среди равных – «primus inter pares». Но, к сожалению, так считал только он сам. Равных ему среди нас не было. И быть не могло.

– Ты хочешь сказать, царь Египта, что цель жизни великого человека заключается в достижении недостижимого?

– Вот ты и ответил на свой вопрос. Я бы только немного уточнил. В стремлении достичь недостижимое.

– Как в сказке: «Цель вижу – препятствий не вижу», и головой об стену – хлоп.

– Большинство стен сооружены нашим воспаленным, трусливым и никчемным мозгом. Сострат клялся мне, что не в состоянии человеческий гений спроектировать и построить искусственное сооружение, которое бы было выше пирамиды Хеопса в Фивах [172] . После двух недель, проведенных в подвале на одной воде, эта стена перед ним рухнула, и он принес мне проект маяка, стоящего за твоей спиной. Он простоит на этом месте, освещая залив огнем человеческого гения, еще почти две тысячи лет.

172

Пирамида Хеопса (Хуфу) – крупнейшая из египетских пирамид, единственное из «Семи чудес света», сохранившееся до наших дней. Высота (сегодня): 138,75 м

Мерцающий желтый свет Фаросского маяка, служивший путеводной нитью тысячам моряков, стремившихся к портам богатой Александрии, начал таять в мутной дымке вместе с величавым ликом первого эллинского царя Египта, основателя династии, правившей древней страной на протяжении трехсот лет.

Очнулся Стас в той же позе. Казалось, ничего не изменилось в деревянной церковной пристройке, все так же мирно похрапывал Ковбой, за ширмой ворочалась во сне Ольга. Керосинка дожигала последние капли вонючей солярки, давая неравномерный мерцающий свет, бросавший таинственные тени на противоположные стены. Вот только профессор-физик, переквалифицировавшийся в монахи, уже не корпел над листами с бумагой, а, откинувшись на спинку деревянного стула, задумчиво теребил лохматую шевелюру.

– Ну что, господин бывший физик, а ныне служитель культа, как ваши расчеты? Что день грядущий нам готовит?

– Грядет апокалипсис, сын мой. Давно предсказанный отцами церкви. И только чистые непорочные души пройдут чистилище и обретут покой в раю.

– Батюшка, давайте все-таки от Ветхого Завета перейдем к любимой вами некогда астрофизике.

– Что тут переходить… Вот все расчеты. Смотрите сами.

– Вы издеваетесь, отче? – Стас взглянул на десяток листов, исписанных мелким неразборчивым почерком. Там преобладали формулы, цифры, схемы и диаграммы. – Сергей Артемович, ваши глубокие познания в астрофизике в виде этих каракулей произвели на меня неизгладимое впечатление. А теперь нормальным человеческим языком ответьте на поставленные вам вопросы, – Стас сопроводил свои слова легким телекинетическим толчком в область обвисших ягодиц богобоязненного физика.

– Да задница Земле нашей! И всему живому на ней тоже задница, – потирая ягодицы, завопил, вскочив со стула, монах.

– Ну вот. Это более приемлемый и понятный язык. А теперь отвлекитесь от своих ягодиц и по-человечески, доступно все объясните. Итак, вопрос первый.

– Орбита Луны изменена принципиально и сейчас абсолютно нестабильна. В нынешнем ее состоянии, с учетом потери примерно четвертой части массы, предел Роша будет составлять около 1480 километров. Нижняя точка нынешней орбиты Большой Луны находится в районе 1800 километров. Вот эти расчеты, – отец Сергий помахал пачкой грязных листов, – неопровержимо доказывают, что максимум через девять месяцев гравитационные силы Земли и собственные приливные силы разорвут на части нашу любимую Луну или то, что от нее осталось.

– Процент погрешности в вашей модели?

– Тысячная доля процента. Только Божья воля может изменить соотношение планетарных сил.

– Перейдем к обсуждению второго вопроса.

– Вы хоть представляете себе, о силах какого масштаба идет речь? Уже сегодня в нижней точке орбиты Большой Луны океан может подниматься на высоту до полукилометра. А если она проходит над континентами, это будет приводить к многократному усилению вулканической деятельности и тектоническим разрывам земной коры. Горы будут рождаться за часы. Я не геофизик, но, думаю, не ошибаюсь и в этом.