Начало пути

Парень осторожно выбрался из подвала, затем, пригнувшись и стараясь быть незаметным со стороны отрытой двери и оконных проемов, выглянул на улицу, с трудом вдыхая забитый гарью и пылью воздух. Никого! Шум перестрелки нарастал и становилсчя все интенсивнее, но этот треск был минимум в сотне метров, может быть, чуть ближе. Так или иначе, в поле зрения Радована не попадали ни свои, ни чужие.

– Отделение, подъем!
– обернувшись в сторону дома, приказал Радован, прыжками соскакивая с крыльца. Послышался топот обутых в армейские ботинки ног, и вся его группа в полном составе высыпала во дворик дома, ставшего их временным убежищем.

Выбрались за ограду, осмотрелись. Кругом лежали руины, еще недавно бывшие добротными, пригодными для жилья малоэтажными домами, а ныне, брошенные недавними обитателями, они превратились в груды строительного мусора, хаотично раскиданные посреди некогда правильно спроектированных широких улиц, столь характерных для небольших русских городков, носивших вычурное наименование "поселки городского типа".

"Не завидую тем, кто в последние полгода покупал в кредит квартиру в Шенкурске".

Радован, от волнения немного забывшийся, сам того не заметил, как озвучил вслух эту свою плоскую шуточку. Послышались нервные смешки - так бывает, что даже самый примитивный юмор может не то, что усмешку, а целый приступ хохота вызвать, когда нервы на пределе и обстановка просто выматывает и лишает людей последних капель самообладания. И сейчас, похоже, у бойцов его отделения было именно такое состояние.

– Вперед! Цепью - шагом марш!
– пожалуй, только решительный командирский тон мог взбодрить ребят, словно застывших в растерянности и с каким-то детским выражением лиц смотревших на дымящиеся руины и разрытые посреди уличного асфальта воронки.

Бойцы, явно нуждавшиеся сейчас в вожаке, готовом думать и принимать за них решения, как-то машинально подчинились и неспешно поплелись вслед за своим командиром. Именно поплелись - маршем это назвать язык не повернулся бы даже у балагура.

– Что расслабились? Рассредоточьтесь и двигайтесь осторожно. И смотрите в оба!
– Радован и сам чувствовал себя неуверенно, хоть и старался не подавать вида. А поэтому серб, все так же пригнувшись, как тогда, когда выбирался из их временного убежища на белый свет, двинулся вдоль полуразвалившейся кирпичной стены туда, где потрескивали автоматные очереди, то ослабевая, то усиливаясь. Свернув за угол, он увидел двоих бойцов в архангельской форме, перестреливавшихся с балтийцами, засевшими посреди развалин.

Недолго думая, действуя словно на автопилоте, Радован почти не целясь срезал короткой очередью ближайшего противника, затем пальнул в сторону другого. Архангелец оказался проворнее покойного товарища, и успел перекатом уйти с линии обстрела и скрыться в небольшой ложбинке до того, как его успели бы зацепить выстрелы Радована.

– Радик! Сзади!
– крикнул кто-то из его отделения, Радован толком не разобрал, кто. Долго не раздумывая, Радован сместился за угол и распластался на животе, прикидывая, откуда в него могли целиться, когда он стрелял по увиденным только что вражеским бойцам.

Над головой засвистели пули, на спину посыпалась выбитая выстрелами кирпичная крошка. Радован на четвереньках отполз подальше, огляделся на своих бойцов, точно так же, как и он сам, лихорадочно озиравшихся по сторонам.

Позиция у них была отличной - слева их прикрывала кирпичная ограда, справа - развалины осыпавшегося дома. В тылу у них никого не было, во всяком случае, пока. Скомандовав братьям Петру и Степану держать под наблюдением тыл, Радован решил рискнуть и снова выглянуть.

Едва он сделал этот опрометчивый поступок, как метрах в тридцати от него, притаившийся посреди развалин стрелок приподнялся на колене, готовясь в очередной раз дать очередь по нахальному сербу, и ... тут же был срезан пальбой сзади. Радован оглянулся - это Тимоха, становившийся не по дням, а по часам великолепным стрелком, пожалуй, лучшим во всем их взводе, опередил архангельца и отправил его на тот свет, не в первый уже раз спасая жизнь командиру и товарищу.

– С меня причитается. Так держать, рядовой Прохорчук!

По широкому простоватому лицу Тимохи расплылась довольная улыбка, и Радован даже удивился, как этому добродушному увальню вот так запросто удается методично и хладнокровно отстреливать противников - на убийцу этот хлопчик не походил ничуть. В то же время, как на мгновенье вспомнил Радован, тот же Васька Головачев, его лучший друг, в такой ситуации намотал бы на кулак добрый центнер соплей.

Впрочем, Головачев, надо отметить, уже сильно отличался от себя прежнего, и душевных переживаний больше не выказывал, по крайней мере, Радовану ничего такого, что бывало в Сямже, от своего друга слышать более не доводилось. Сейчас Головачев держался молодцом, во всяком случае, на фоне остальных бойцов группы.

И вот Васька, умело сдержав желание заорать во все горло, на сей раз лишь спокойно указал пальцем в сторону руин, где притаился стрелок, только что выбитый выстрелом Тимохи. Радован мельком окинул взглядом то место, и приметил какое-то странное шевеление. Похоже, там был далеко не один боец.

Звуки перестрелки стихли, а Радована кольнуло предчувствие, что коль скоро архангельцы вроде как живы, то скоротечный бой был вряд ли удачным для балтийцев. Между тем, противники вели себя скрытно и попыток возобновить стрельбу не предпринимали. Радован, к тому же, не забыл и про того вояку, которого ему так и не удалось накрыть - его тоже нельзя было не принимать в расчет, к тому же, боец это был не самый плохой. Уйти от Радована ему удалось весьма и весьма технично.

Нужно было разузнать, что там произошло. По идее, Радован мог отправить на разведку любого своего бойца, а сам, как командир, пусть и маленького, но все же полноценного боевого подразделения, рисковать своей жизнью понапрасну был не вправе. По крайней мере, так на его месте мог рассуждать практически любой комод. Но серб чувствовал бы себя полной скотиной, если бы поступил так. Он, в конце концов, не генерал и даже не полковник, чтобы отдавать приказы, не участвуя лично в боевых действиях. Значит, действовать нужно самому, и уже прямо сейчас что-то придумывать.

Улочка за поворотом кирпичной ограды хорошо простреливалась, убедиться в этом Радовану уже довелось. А потому логичнее было бы поступить, как подобает настоящему герою. Что это означало - правильно, что нужно идти в обход. Подозвав Леньку и Виталика, Радован шепотом проговорил им свои указания.

Прикинув, что если обойти осыпавшееся здание, можно выйти в тыл к архангельцам, Радован, прекратив дальнейшие, теперь уже бесполезные раздумья, осторожно начал карабкаться по грудам битых стройматериалов, стараясь двигаться бесшумно. Постепенно взобрался все выше, стараясь отыскать позицию, с которой местоположение противников будет как на ладони.

Внизу, вскинув автоматы наизготовку, стояли Мухин и Мамонтов. По прикидкам Радована, следовало поступить следующим образом. Сам сержант, прихватив с собой несколько гранат Ф-1, взбирается наверх и отыскивает наиболее удобную позицию, чтобы метнуть "Эфки" в залегших невдалеке противников. Даже в случае, если никого не удастся зацепить - понервничать архангельцам все же придется, да и переместиться тоже, причем делать это они будут хаотично и непродуманно. Опытных бойцов среди врагов было немного, потому того, что они будут действовать слаженно, опасаться не стоило. Да даже будь среди них парочка ветеранов, летящая сверху ручная артиллерия все равно штука опасная и по нервам бьет ощутимо. Да и не только по нервам, если уж на то пошло.