Начало пути

Развалины встретили балтийскую роту, повзводно стягивавшуюся в единый кулак, ледяным молчанием, казалось, будто все дома, каким-то чудом уцелевшие после того, как по ним прошелся стальной вихрь, совсем обезлюдели. Но это впечатление было обманчивым - повод убедиться в этом не заставил себя ждать. Тишину нарушил резкий голос капитана Васильева:

– Рассредоточиться всем! Не стойте толпой. Разбиться на отделения, взводным - донести до комодов сведения, какие дома нужно прочесать каждому десятку. Приступить!

Радовану и его бойцам достался солидный трехэтажный коттедж, обнесенный полутораметровой кирпичной стеной, сильно порушенной во время артобстрела. Сам дом, тем не менее, был практически цел, если не считать вылетевших, рассыпанных повсюду оконных стекол и нескольких выбитых ступеней высокого крыльца.

Молодой сержант не счел нужным еще раз напоминать об осторожности - после недавнего снайперского выстрела о ней помнили все, да и команда начинать зачистку окрестностей большого энтузиазма ни у кого не вызвала, а потому Радован был уверен, что выполнять приказание никто сломя голову не помчится. Скорее, наоборот, это ему, раз он старший по званию, как бы не пришлось чуть ли не пинками подгонять своих хлопцев, превозмогая собственное нежелание исследовать этот самый дом.

Впрочем, опасения Радована на этот счет оказались беспочвенными - ребята хоть и были сильно взволнованы, приказу подчинились. Сам же юный командир отделения, стараясь скрыть накативший страх, первых заглянул в пробитый снарядами проем, осмотрелся - чисто.

– Идем в дом!

Особняк встретил их прохладой и сыростью, пустующие комнаты были обставлены дорогой мебелью, и первой мыслью прагматичного серба было то, что неплохо бы какое-то время уделить мародерке. Но он одернул себя, и велел своим бойцам ничего не трогать без его разрешения, после чего методично принялся обыскивать этаж за этажом. Никого не найдя, солдаты немного успокоились, нервное напряжение немного спало, да и сам Радован решил, что можно немного расслабиться.

Во всяком случае, ему очень хотелось убедить себя, что опасности рядом нет, но мозг по-прежнему лихорадочно соображал, и мысли были далеко не радужными. Радован пытался, но все равно не мог понять, почему архангельцы отступили, просто побросав позиции, почему не оставили ни одной противопехотной мины, ведь их задача - выиграть время до начала холодов, а потому держаться за Шенкурск, по его собственным прикидкам, они должны были обеими руками. А тут такая беспечность. Все это, конечно, могло быть объяснимо откровенной тупостью архангельских командующих, но рассчитывать только на одно это было крайне опрометчиво.

Радован не мог понять, что его в этой ситуации удивляет и напрягает, он не мог сформулировать причину своей тревоги, он просто чувствовал опасность, грозившую не только лично ему, и даже не только роте капитана Васильева, но и всему корпусу.

Серб слышал, как Васильев делает доклад в штаб батальона - похоже, сопротивления им никто не оказывал, и можно вводить людей в город. Взятия Шенкурска это пока не означало - скорее всего, предстоят уличные бои. И все же непонятно, почему городские окраины остались без защитников - почему командование архангельцев приняло такое решение? И где артиллерия противника - быть не может, чтобы ее всю удалось подавить - без авиации это невозможно, и даже такой зеленый юнец как Радован это прекрасно осознавал.

Скомандовав своим парням, чтобы не теряли бдительности, Радован опустился на ступеньки крыльца и закурил. Привычки к табаку у него не было, но он всегда носил с собой пачку, на случай, когда нужно унять беспокойство или просто скрыть дрожь в пальцах - особенно теперь, когда он стал командиром отделения, он просто не мог позволить себе, чтобы его бойцы хоть на долю секунды почувствовали неуверенность в своем сержанте.

Из-за ограды показался Москаленко.

– Молодцы.
– похвалил он бойцов.
– Зачистку провели грамотно. Правда, нельзя не признать, что нам с вами крупно повезло. Ни одного выстрела!

– Как сказать, товарищ лейтенант, - промолвил Радован.
– Еще вопрос, повезло ли нам. Предчувствие у меня нехорошее. Снайпер этот, опять же - куда вот он мог деться. Его ведь так и не обнаружили.

– Что есть, то есть. Мне тоже это кажется странным. Но всякое может быть - вдруг кто-то просто отбился от своих, а теперь пытается вернуться в часть. А что шмальнул - ну, нервы сдали, или в героя поиграть захотелось - причин же масса.

Радован промолчал. Он понимал, что Москаленко не хочет без причины лишний раз нервировать солдат, и тут он на сто процентов прав. Но понимал он и то, что вряд ли отбившийся от своей части боец вот так случайно непременно оказался вооружен снайперской винтовкой, вот так случайно грамотно выбрал позицию, вот так случайно метко выстрелил и вот так случайно и безнаказанно смог удрать, даже не обнаружив себя. Столько совпадений не могли быть случайными.

Да и хрен с ним, с этим снайпером - не в нем даже дело. Поражала пассивность архангельцев, но оставалось только выполнять приказы командиров, надеясь, что волна беспечности, вызванная таким легким успехом, не захлестнет им головы.

Глава 22

Шенкурск. Продолжение.

Балтийцы все же попали под плотный обстрел, как и предвидел Радован. Когда пехота колоннами вошла в город, какой-то идиот из штаба корпуса отдал команду строиться на главной площади Шенкурска. И надо еще проверить, что послужило причиной такой команды - просто беспросветная дурость или предательство. Как впоследствии выяснилось, ни комкор Максимов, ни генералы-заместители, ни начальник штаба корпуса такого приказа не отдавали, даже устно. Учитывая, что любой из штабных генералов мог лишь озвучить приказ комкора, а не отдавать команду самолично права не имел, вариант с изменой был приоритетным. Точнее, будет, когда начнется тотальный разбор полетов.

Как бы там ни было, когда балтийцы, окончательно растерявшие остатки бдительности, а заодно напрочь позабывшие о дисциплине, сгрудились, несмотря на офицерские окрики, нестройной толпой на открытом расстоянии центральной площади и примыкавших к ней широких асфальтированных улиц, оказалось, что площадь уже пристреляна артиллерией архангельцев, и на ничего не подозревавших бойцов обрушился огненный смерч.

Радована и его бойцов спасло то, что они, когда начался обстрел, находились относительно далеко от площади, и молодой сержант, быстро смекнув, что к чему, скомандовал отделению нырять в подвал того самого трехэтажного особнячка, который они так тщательно исследовали. Что стало с остальными бойцами их роты, а заодно взводным и ротным командирами, Радован на тот момент ничего знать не мог, а потому решено было действовать по обстановке. Иными словами, ничего не делать и просто ждать.

Архангельские гаубицы нещадно и остервенело молотили шенкурские дома и улицы, здания осыпались, подобно гигантским карточным домикам. Асфальт был словно перекопан разрывающимися снарядами. И повсюду - кровь, ошметки человеческих тел и трупы. Смерть выкашивала балтийцев десятками, словно в отместку за уничтоженных ранее архангельцев, которых балтийские пушки перемолотили в количестве не менее нескольких тысяч.

Обстрел, впрочем, продолжался не более часа - с боеприпасами у архангельцев, надо полагать, было не так уж хорошо. К тому же, под артобстрел угодили только центральные улицы, а задержавшийся со своими людьми на окраине Радован находился все это время в относительной безопасности. Хотя сказать, что ему и его ребятам повезло, означало сильно приукрасить действительность.

Как только стихли гаубичные залпы, на растерявшихся балтийцев посыпались ударные группы архангельцев. Княжеские вояки добивали балтийских раненых, обстреливали забившихся в полуразрушенные дома противников, а заодно их цепи стали обходить город со всех сторон, намереваясь взять в кольцо балтийцев, осмелившихся вот так поспешно вступить в этот умирающий город.

Так что Радован, не успев даже обрадоваться окончанию артиллерийского вихря и покинуть подвал, услышал доносившиеся сверху отзвуки автоматной перестрелки. Нужно было выглянуть и посмотреть, что там происходит. Голова гудела и соображала медленно и туго, но, оглядев при свете чиркнувшей зажигалки растерянные лица товарищей, серб понял, что ему придется в очередной раз брать инициативу на свои плечи.