Начало пути

— Я не знаю, — сквозь смех проговорил я.

— Это не смешно!

— Я знаю, но это действительно смешно!

— Мне было тоже смешно, когда я одна делала ремонт в квартире, а он порезал палец и играл в какую-то игру на компьютере. И меня еще спрашивают, почему мы так быстро развелись? Но ты не думай, он хороший, правда. Но у каждого есть свои недостатки. У него – его друзья. Как-то неприятно видеть постоянно эти лица, когда ты хочешь побыть с любимым человеком вдвоём. Да и вечные разговоры о плане захвата мира, который начинался с открытия казино в подвале нашего дома, меня особо не вдохновляли. Мне один раз Лейн заявил, что по отдельности они обычные люди, а вместе они гении. И тогда я решила, что о гениальном муже я никогда не мечтала, собрала вещи, прихватив с собой кошку и стиральную машинку, и уехала к родителям.

— А что, у родителей машинки стиральной не было?

— Почему не было? Была. Но не оставлять же ему единственное, что было совместно нажито, – после этих слов все почему-то посмотрели на меня и увидели в руках практически пустую бутылку.

— Не слабо. Что отмечаем с таким размахом? – полюбопытствовал Эван.

— Я с Лизой расстался. Мы друг друга бросили. Во.

— Ну, за это, наверное, стоит выпить.

И я продолжил напиваться уже в компании.

Потом я вспомнил, что мне нужно забрать свои вещи. Поэтому я встал и, покачиваясь, выполз из-за стола.

— Я это... как его... за вещами, ага.

И телепортировал.

Всё, дальше в памяти была чудовищная по своим размерам черная дыра. Любая попытка вспомнить что-либо вызывала сильнейшую головную боль.

Я обхватил голову руками и застонал сквозь стиснутые зубы.

Тут я увидел, что в кабинет входит Алекс, который крестный. Он держал в руках стакан, наполненный, судя по виду, мутным раствором.

— О, милосерднейший из смертных, — проскулил я, протягивая дрожащую руку к заветному стакану.

Крестный помог мне выпить это антипохмельное зелье, затем сел напротив меня за стол, сложил руки домиком и опустил на них подбородок. За то время, пока он ждал, когда мне станет немного легче, не было произнесено ни одного слова.

— Ну, ты ничего не хочешь мне сказать?

Конечно, Алекс, еще бы знать, что говорить?

— Какой сегодня день?

— Из всего огромного списка вопросов ты выбрал самый актуальный, поздравляю. Ладно, удовлетворю твое любопытство. Сегодня 16 сентября. 985 года. Это если ты забыл. А теперь ответь мне, где сейчас находится Анна?

— Что?

— Где мать твоя сейчас? Пора бы ей признаться в том, что она скрывала столько лет. А именно: сколько раз тебя уронили вниз головой, сразу после рождения, причем, на каменный пол, да еще и с лестницы?

— Я не понимаю, о чем ты.

— Ответь мне, сволочь, — крестный говорил удивительно мягко, посверкивая серыми глазами, — ты какого хрена вчера вытворял?

— Я не помню, — надеюсь, голос у меня звучал не сильно жалобно. И тут снова зачесалась левая рука. Я машинально поскреб ее. — Да, что ты зудишься? — понимаю, вопрос вырвался машинально, но крестный, как ни странно, мне на него ответил.

— Ах, ты не помнишь. И ручка что-то чешется, да? Не хочешь полюбопытствовать, что там у тебя такое?

Я, подозрительно поглядывая на крестного, закатал рукав рубашки.

Закатав рукав, я в отупении уставился на плечо. И довольно долго рассматривал золотой круг с восемью загнутыми против часовой стрелки лучиками. Крестный любовался татуировкой вместе со мной.

— Это что? — видимо, мой мозг еще не включился в работу.

— Это — Коловрат «Детей Свободы».

— А откуда она у меня?

— А вот это я и хотел у тебя узнать. Откуда у тебя Коловрат? — последний вопрос крестный не проговорил, он его проорал.

Я нахмурился и принялся массировать виски.

— Я не помню. Я, правда, не помню.

— Вначале я думал, что это Алекс все-таки решил использовать тебя в качестве агента при Кэмеле. Но теперь я вижу, что твой начальник не в курсе. Ты не будешь против, если мы его пригласим? Конечно же, нет, о чем это я говорю?

Крестный, набрал на телефоне какой-то номер и через несколько секунд произнес:

— Отдел Безопасности, кабинет Алекса Милтона, — дождавшись, когда его соединят с начальником, он спокойным голосом проговорил. — Алекс, не мог бы ты выделить немного своего драгоценного времени и присоединиться к нам в моем кабинете? Ко мне и Деймосу. У нас для тебя есть новости.

Когда Милтон появился, я сидел съежившись в своем кресле. Все старания Филиппа избавить меня от вредной привычки чуть было не пошли прахом, но я старательно сдерживался. Я только подносил руку ко рту и тут же отдергивал. Во всяком случае, все ногти остались целы.

— Алекс, у меня для тебя две новости. Не знаю, есть ли среди них хорошая, поэтому начну по порядку. Во-первых: тебе больше не нужно ни искать, ни готовить никого в качестве агента у «Детей». Во-вторых: знакомься, Выкидыш Свободы — Деймос Нейман!

Крестный подошел, дернул меня за руку, вынуждая показать левое плечо. Алекс, раскрыв рот, смотрел на Коловрат, затем он покраснел и, набрав в легкие побольше воздуха, начал орать.

— Как это вообще произошло? — наконец Милтон выдохся и начал думать адекватно.

— Я не помню. Я вчера перепил немного.

— Немного так, совсем чуть-чуть, до полной невменяемости.

— Хватит уже меня подкалывать. Что делать-то?

— Нужно вспоминать.

— Как?!

И тут мы все втроем повернулись к стоящему на возвышении аппарату, так старательно изобретаемому мной и крестным и который завернули в Правительстве.

— Хм, можно попробовать.

Я подошел к этому прибору, название которому мы так и не дали, и поднес к вискам несколько электродов. С ювелирной точностью выделил фрагмент памяти, который представлял для меня темное пятно. Сконцентрировавшись, крестный помог выделить этот фрагмент и спроецировать его на большой экран.

Подождав немного, прибор засветился – контакт прошел. Не отцепляя от себя электродов, я уютнее устроился в кресле и слегка повернулся к Алексам.

— Мы что, вместе будем это смотреть? Что-то мне не по себе.

Они синхронно кивнули, подошли ко мне и уселись на кресле рядом со мной. По экрану пробежала рябь, и я увидел себя, исчезающего из ресторана.

После небольшой темноты, я оказался в саду моего, уже бывшего дома, неприлично растянувшись после телепортации. Бедняга. Поднимался я довольно долго. Просто встать мне мешало земное притяжение, поэтому, побарахтавшись немного, это абсолютно пьяное нечто перевернулось, встало на колени и поднялось, опираясь на руки. Затем я немного постоял, определяя направление движения, и отправился в дальний путь к входной двери по зигзагообразной траектории.