Начать С Начала

Эмма метеором пронеслась по кухне туда-сюда и передо мной на стол опустилась металическая миска с прозрачным бульоном.

— Хлеба не дам, рано еще. Ешь давай.

Я со вздохом взялась за ложку.

глава 6

После еды, няня все таки переобула меня в туфельки. Накинула мне на плечи тонкое пальто и взяв за руку вывела за порог. И вот то ли в детстве действительно небо голубее, а трава зеленее, то ли на самом деле краски казались ярче. А деревья крупнее, больше, развесистей. Пронзительно синее небо над головой венчало ярко оранжевое солнце. Мы шли по мощеной дороге между домами, тротуаров здесь не было и мимо нас на телегах степенно ехали торговцы. Как я поняла, наш дом находился на самом краю городка, недалеко от въездных ворот. Лавочники, торговцы и просто крестьяне с корзинами торопились на базар. Кто купить, кто продать, а кто и просто поглазеть на товар.

Дома вдоль улицы были не богатые, но и холупами их не назвать. Беленые, с черепичными крышами они тулились совсем близко друг к другу. И лишь изредка у одного из них оказывался маленький сад. Сейчас ветки деревьев красовались цветной дымкой: розовой, белой, местами бордо. Весна уже перевалила за свою середину. Я вертела головой по сторонам, примечая неброскую, но крепкую одежду горожан, кожаную грубую обувь; и всевозможные косынки, платки, шали и шляпки прикрывающие головы горожанок. Повернув голову, обратила внимание на свою спутницу, у нее на голове, была маленькая кокетливая шляпка из материала напоминающего наш фетр.

— Няня, а почему у меня шляпки нет?

— Так ты маленькая ещё, модница, а на улице тепло. Голову замужние прикрывают, а тебе еще всю красоту вырастить надо, да показать. Как тебя муж то выберет, если ты всю голову платком замотаешь?

А что, логично, подумала я. А потом спросила:

— Так а зачем потом прикрывать? Муж заставляет?

— Ой, да кто же тебя заставит, мода такая. — Она даже рассмеялась. — Вот все и одеваются кто во что горазд. Побогаче — шляпки, победнее — платки.

Мода значит, а я демонстративно уставилась на её шляпку.

— Мы значит побогаче? — Раскрывать что в её подопечную вселилась я, почему-то не хотелось и я пыталась подстроиться под личность ребёнка, заодно и познакомится с окружающим миром.

— Это подарок.

Няня коснулась кончиками пальцев полей шляпки, словно проверяя на месте ли она.

— Я тебе потом как-нибудь расскажу.

Какое-то время мы шли молча, я усиленно размышляла что мне делать дальше. Няня смотрела вперед, изредка дергая меня за руку, уводя от луж.

Я запретила себе думать о доме, лишь от тени воспоминания, сердце словно мерзло. Сейчас необходимо выжить и видимо вырасти. Что может ребёнок? Девочка? А что может взрослая женщина в теле ребёнка? Ну как минимум я знаю, что мне необходимо образование, и через попу это вколачивать не по придётся. Кисло улыбнулась собственным мыслям. Узнать о мире — раз. Узнать, что я имею — два. Определиться с тем чего я хочу от своей новой жизни — три. А я домой хочу! В груди как лезвием прошлись, споткнулась от боли. Няня бережно поддержала за плечи. Не думать о черной кошке, не думать о черной кошке. Надо время. Свыкнуться, оглядеться, может ещё не всё потеряно…

Пока мы шли к центру города, где в одном квартале были сосредоточены все административные здания, я вспоминала все стихи и песни, что осели в моей голове.

Ближе к центру, дома становились выше, а сады больше. В утренней свежести разливался тонкий аромат цветов. Между листьев, по веткам скакали пестрые птички, и правда похожие на попугаев. Ото всюду раздавалось ржание лошадей и крики лотошников.

Глядя по сторонам, удивилась отсутствию храмов или церквей, в наше время это и представить трудно. Хотела спросить, но вовремя прикусила язык. Может они и называются совсем не так.

Остановились мы недалеко от площади у длинного четырех этажного здания, сложенного из красивого серо-розового камня. Само здание не имело фасадных украшений, но было очаровательно в своей простоте. Большой холл встретил нас суетой и прохладой. По расходящимся звездой коридорам и лестницам туда — сюда, вверх — вниз сновали служащие с кипами бумаг и посетители. Друг от друга их можно было отличить по строгой серой форме первых. Повернув на право, подошли к стойке регистрации? где буквально восседала хозяйка бумажного царства. Женщина средних лет, с гладко убраными волосами в длинном сером платье свысока смотрела на всех проходящих мимо нее.

Эмма тихо выдохнула и спросила куда нам пройти. "Царица" окинула меня холодным взглядом. Можно подумать я ей денег должна.

— Третий этаж, кабинет 3-115. С детьми нельзя — процедила сквозь зубы.

— Ох, а как же это… — няня растерянно посмотрела на регистраторшу(я быстро свергла её со своего мысленого трона).

— Няня, няня! — я подергала её за рукав- я здесь посижу.

Нехватало ещё, чтоб моя старушка стала Эту упрашивать.

— Ну как я тебя одну оставлю? Вернусь завтра, а с тобой соседку попрошу посидеть.

Мы развернулись к выходу, но возвращаться было не в моих планах.

— Иди. Я буду тут, посижу возле тети — я мило улыбнулась местной королеве, отчего она даже бровью не повела. Вот ну как можно ребенку на улыбку не ответить.

Няня погладила меня по щеке.

— Как быстро ты растешь, только вчера боялась засыпать одна.

— Обстоятельства располагают — ляпнула я и прикусила язык.

Няня задумалась на мгновение, серьезно глядя на меня, а потом кивнув чему-то в своей голове, провела меня на лавку у регистрации.

— Сидишь здесь, никуда не уходишь, ни с кем не разговариваешь. Ждешь меня. Я очень быстро. — няня торопилась, боясь передумать. Я кивала. Усадила меня на лавку и не оглядываясь помчалась к лестнице.

А я стала вертеть головой по сторонам. Женщин было почти также мгого, как и мужчин, отчего я смогла предположить хотя бы видимое равноправие полов. А потом заметила в толпе нелюдя. Не может обычный человек обладать такими данными. Очень высокий, смуглый и потрясающе красивый мужчина обладал черной гривой волос и желтыми глазами. Я не могла от него оторваться. Он шёл в нашу с "хозяйкой" сторону с грацией сытого льва. Подойдя, чуть улыбнулся, обращаясь к женщине за стойкой

— Леди Фтрей, комиссар уже у себя? — и голос сладчайшей патокой обволакивает с головы до ног.

У меня в ушах херувимы запели, я подобрала слюни, понимая что выражение лица у меня далеко от детского.

— Доброе утро, господин Гордвелс. У себя.

Вот её голосом можно сухари дробить. Мужчина развернулся и так же лениво пошёл на верх. Не смогла удержаться и проводила его взглядом пока он не скрылся за лестничным пролетом. Эх, какой образец мужской красоты, я б с таким даже мужу изменила. От последней мысли тоскливо заныло в груди, что вернуло меня с небес на землю.