Начинка

— Кира.

Голос прозвучал странно. Он был и в её голове, и в реальности. Но так быть не могло, верно? В любом случае, девушка, выбравшись из-под ивы, не отыскала глазами того, кто мог бы назвать её имя.

Повсюду были люди.

Они кружились в танцах, смеялись, но смеялись как-то злобно, с долей помешательства. Кира приподняла брови в удивлении: только спустя несколько секунд её пребывания здесь по слуху ударила резкая музыка, абсолютно не сочетавшаяся с той, которая бывала в фильмах с балами: мягкой, нежной, с долей романтики. Что делают здесь все эти люди?

Уйти обратно в лес не хотелось. Кира имела много вопросов, да и за её спиной обстановка изменилась, как по волшебству: не было больше ивы и тропы — только стена, украшенная несколькими портретами, изображавшими мрачные виды природы. Чуть левее от неё можно было увидеть факел, пламя которого разгоняло темноту. Весь этот зал, довольно большой зал действительно чем-то напоминал те сцены торжеств и танцев. Но разве в фильмах люди не надевают свои самые лучшие наряды?

Она проследила за парой танцующих людей, почувствовав, как на неё накатывает отвращение. Грубо говоря, все находящиеся здесь были одеты в грязные рваные лохмотья. И она бы подумала, что попала на сборище бедняков, если бы не видела их лица: чистые, румяные, с впечатляющими причёсками.

С трудом пробираясь вперёд, она старалась не задевать никого. Рядом с Митчелл кружилась девчонка лет двенадцати — губы её были пухлыми и алыми, а глаза так и светились от переизбытка эйфории. Всё в ней было прекрасно: и чёрные длинные кудри, и осанка, и переливистый смех, напоминающий звон маленьких колокольчиков. Но в то же время всё в ней было ужасно.

Что с ними со всеми? Почему они являются эталоном обеих сторон — красоты и уродства?

Душно. Воздух пропах чем-то гнилым. Митчелл протолкнули обратно к стене, и рукой она случайно задела стол с фруктами. Пара почерневших яблок и бананов упали на пол, а через мгновение толпа танцующих, будто и не замечая, раздавила их, оставив лишь неприятного вида жижу.

Ей всё меньше хотелось здесь находиться.

К горлу подкатывала тошнота, и Кира со всех сил ринулась снова через толпу, рассчитывая отыскать выход в другом конце зала. Её, как и упавшие фрукты, никто не замечал. Или не хотел замечать. Больно наступая рыжеволосой на ступни, по случайности пиная её в бок или живот, они продолжали кружиться и дальше в своём дьявольском танце.

— Тебе нравится здесь?

Снова этот голос! Ну уж нет, на этот раз она успеет увидеть обратившегося к ней. У нёе начинало создаваться ощущение, что всё это было чьей-то злой шуткой, и обладатель этого издевательства стоял за её спиной.

— Нет. — Твёрдо сказала Кира и, как могла, стремительно развернулась к мужчине, не желая упускать его из виду. Но ей не нужно было торопиться. Он стоял так близко к ней, что, взбреди ему в голову мысль уйти, она бы всё равно успела последовать за ним.

Внутри неё что-то щёлкнуло при виде этого человека. Перед глазами пролетали размытые, нечёткие воспоминания.

— Ты… — ей вдруг захотелось отойти от него подальше, но позади словно специально собралась толпа этих странных людей.

— Я? .. — склонив голову набок, незнакомец насмешливо улыбнулся — его белоснежные волосы были пострижены весьма необычно и доходили до плеч. Ничего странного для нашего времени в нём не было: многие любят выделяться из толпы. Но он… Он не походил на того, кто намеренно подчёркивает свои тонкие черты лица. И Кира пока не могла понять, откуда его знает. Особенно его серые, похожие на серебро глаза служили главной причиной этого предчувствия. — Кто же я, Кира?

И голос тоже имел особые черты. Нет, дело не в зрелости и не в бархатности, а в… его тоне. Он знал её.

— Откуда тебе известно моё имя? — с каменным выражением лица спросила Митчелл. Внутри всё похолодело, хотя не было весомого повода беспокоиться. Но та безопасность, таящаяся в её сердце, вдруг пропала. — Это всё… Это ты устроил этот бал?

Прохладная ладонь мужчины мягко прикоснулась к её плечу. Даже сквозь рубашку она ощущала его. Странно, что настолько сильно, будто и не было никакой рубашки.

— Ты хороша в этом платье.

Какого чёрта на ней совершенно другая одежда?! Только после того, как Кира сама опустила голову и осмотрела своё голубое, с пышной юбкой одеяние, она наконец ощутила давление корсета, мешающего свободно дышать, тяжесть всех этих тканей и дополнительных украшений в виде жемчужин. Снова волшебство? Как трюк с выходом отсюда?

Ей было досадно. Чего этот тип пытается добиться? Напугать её? Что ж, ему придётся сильнее постараться.

Она сдержанно смахнула невидимую пыль с рукава, делая вид, что не замечает насмешливые взгляды блондина.

— Что тебе от меня нужно? — резко выпалила рыжеволосая особа, стараясь не смущаться их разницей в росте. Раньше ей даже нравилось быть всего лишь пять и четыре десятых фута. Но теперь собственная физическая особенность раздражала. Он всё время глядел на неё сверху вниз, только добавляя превосходства в его сторону.

Новая порция безвкусной и шумной музыки вызвала у неё желание сломать себе зубы — настолько это было невыносимо.

— О, ты знаешь. — С совершенно невинным видом пожал плечами и, презрительно посмотрев по сторонам, мужчина снова перевёл на неё свой пристальный взгляд. Тихо и вкрадчиво, чтобы она затаила дыхание, он сказал: — В тот раз я не успел получить от тебя того, чего хочу. — Та резко побледнела, и лёгкий намёк на испуг наконец появился в её глазах. Блондин сделал небольшую паузу, позволяя девушке переварить информацию. — Но теперь ты сама пришла ко мне, Кира.

— Что тебе от меня нужно? — пришлось преодолеть себя, чтобы повторить вопрос. Нервы начинали сдавать впервые за многие годы. С каждой секундой ей было всё труднее справиться с приступами паники, которая словно принадлежала не ей, а была… навязанной?

Она не боится. Не боится!

Но тогда почему страх не уходит? Почему этот зал, эти люди, этот мужчина так действуют на неё? Что это за место? И где здесь выход? Иногда она осмеливалась быстро оглядываться, но ничего не находила, кроме бесконечных факелов, греющих воздух ещё сильнее, и картин. Много картин. Пейзажи умирающей природы в пору осени или только начавшейся весны вызывали у неё дрожь по всему телу.

Ответа не последовало. Он наблюдал за ней, но след от улыбки простыл. Кира, чувствуя себя глупой и беззащитной девчонкой, осмелилась встретиться с ним взглядом. Никто из людей не вызывал у неё таких чувств. Точнее, все заставляли её насмехаться над ними, так и просили притвориться и поиграть. А теперь она заняла их место. Он был кукловодом. И что-то подсказывало ей, что мужчина прекрасно знает, о чём девушка думает.

Плохо. Мало воздуха. Почему никто ещё не потерял сознания от такой духоты? На её лбу проступила испарина. Как хорошо, что хотя бы растрёпанная коса осталась прежней.