Национальность – одессит

— В каком именно произведении? — спросил удивленно редактор.

Тут я понял, что забежал в будущее, поправился:

— Уверен, что Куприн скоро напишет о проститутках сборник рассказов или повесть, и «жареная» тема сделает его известным

После чего перевел разговор на умение разрекламировать себя. По моему твердому убеждению количество таланта и пробивных способностей в человеке составляют в сумме сто процентов. Чем больше одного, тем меньше другого. Абсолютные гении абсолютно непрактичны и наоборот.

Увидев меня в дверях своего кабинета, куда я заглянул после визита в кассу, Алексей Семенович сразу заявил, передавая мне конверт:

— В воскресенье Русский театр возобновляет работу. По случаю открытия после пожара антреприза из бывших актеров театра Комиссаржевской представит лирическую драму Александра Блока «Балаганчик» в постановке Всеволода Мейерхольда. Для вас лично прислали два билета на места в амфитеатре в середине первого ряда, как вы любите. Собирался вечером позвонить, сообщить об этом.

— Даже не знаю, идти ли? Я и так не очень высокого мнения об этом поэте, за исключением стихотворения «Незнакомка». Боюсь, что после пьесы оно изменится не в лучшую сторону. Плохо, когда сапоги тачает пирожник, — поделился я сомнениями, взяв конверт, чтобы отдать билеты кому-нибудь.

— В Санкт-Петербурге постановка была главным событием прошлого сезона. Мнения разделились, причем очень сильно, — сказал он.

— Мейерхольд — выпендрёжник, конструктор зрелищ, для которых пьеса, да и вообще драматургия не важна. Ему нужен скандал, внимание к своей напыщенной особе. Надо подсказать ему, чтобы сделал постановку Библии. Скандалище будет такой, что станет всемирно известным, — высказал я свое мнение.

— Вот и напишите об этом! — радостно воскликнул редактор. — Нашей газете всегда интересны оригинальные точки зрения. Я даже поговорю, чтобы вам повысили гонорар.

Видимо, последний аргумент безотказно действует на авторов. Я даже прикинул, как сильно отразится на моем бюджете лишняя пара рублей. Наверное, от счастья уйду в загул. Редактор думает, что я студент из обеспеченной семьи, не догадываясь, что могу купить газету вместе с редакцией или завести собственную.

Вечером я поехал ужинать, решив по пути подарить кому-нибудь этот конверт. Возле входа толпилось много людей, спрашивали лишний билетик. Это были представителю среднего класса и внешности. Первым я не подаю, не бедные, вторым искусство все равно не поможет. Выискивал среди них студентов не самого неопрятного вида, чтобы не шокировали тех, кто будет сидеть рядом с ними. Вдруг наткнулся на довольно таки красивую блондинку в черной шляпке с опущенными вниз полями и черном шерстяном костюме с красными полосками, которые на жакете с длинными рукавами были косыми, а на юбке вертикальными, Между лацканами выглядывало красное кружевное жабо. Наши взгляды встретились — и блымнул разряд, острый, щемящий. Обоим природа выдала одинаковую подсказку: «ОНА(ОН)». Это единственный случай, когда все остальное меня уже не интересует. Девушка улыбнулась — и я узнал Вероник Соколову. Надо же, только сейчас «разглядел» ее. Может, потому, что раньше были помехи, выставляемые сестрой.

Поздоровавшись, признался честно:

— Не сразу узнал тебя. Богатой будешь.

— Сильно изменилась? — кокетливо спросила она.

— Стала еще красивее. Не думал, что такое возможно, — откомплиментировал я и, подождав, когда насладится вволю, спросил: — Ждешь Стефани?

— Нет, она уехала с мужем в Санкт-Петербург. Его направили учиться в военную академию, — рассказала Вероник и пожаловалась: — Я хотела попасть на спектакль, даже пришла за полчаса, а тут аншлаг. Решила подождать, может, кто-нибудь продаст билет, но здесь столько желающих…

— Ты одна? — на всякий случай уточнил я.

— Да, — ответила она.

— Не хотел идти на этот спектакль, собирался подарить билеты, но красивая девушка должна быть при кавалере, — сказал я. — Отпущу кучера и вернусь.

До начала спектакля оставалось минут десять. Мы прошлись по фойе под руку. Я кивками приветствовал знакомых. В основном это были университетские преподаватели и богатые студенты, но встретил и сестер Илларионовых с родителями. Обе скривились, увидев мою спутницу.

Вероник отследила это и спросила:

— Знаешь их?

— Да. Профессиональные невесты, дочери друзей моих компаньонов, — доложил я.

— Стефани говорила, что ты совладелец химического завода, на котором делают игрушки, — сказала она и воскликнула: — Ой, забыла поблагодарить за куклу! Спасибо! Она такая лапочка! Скрасила мне жизнь в институте. Я делилась с ней своими радостями и бедами, как с подружкой. Поговорю — и сразу легче становилось.

— Значит, не зря потратил жизнь, — сделал я вывод.

— Ты так много всего делаешь, не то, что я. Стефани всё время хвалила тебя, — возразила она.

— Давай будем говорить не о ней, а о тебе, — попросил я. — Учишься?

— Да, курсистка, как и старшие сестры. Только они учили французский язык, а я выбрала зоологию, как ты советовал, — рассказала девушка.

Хоть убей, не помню, когда это сделал, но вполне мог, потому что знал, что после революции в эмиграции окажется много знающих французский, но мало зоологов, легче будет найти работу.

116

И пьеса, и постановка оправдали мои самые худшие ожидания. Решил, что назову статью «Много шума из-за ничего». Ругать сильно не буду, потому что встретил Вероник, а хвалить не за что. Напишу, что стоит посмотреть, чтобы потом выдавать себя за эстета, который проникся высоким искусством, непонятным быдлу. Уверен, что таковыми считает себя большая часть обитателей Города, которые подтвердят это, сходив на балаган, и директор театра опять будет присылать мне билеты.

Вероник, не ломаясь, согласилась вместе отужинать. Пока что это ни к чему не обязывает. Повез ее в ресторан гостиницы «Санкт-Петербургская». Оттуда ближе к меблированным комнатам, в которых, наверное, живет, как раньше Стефани. Метрдотель и официанты, судя по восхищенным взглядам, одобрили мою новую даму. К огорчению официанта, нам обоим было не до еды. Кое-как поковырялись в тарелках и даже не допили шампанское. Мы обменивались ритуальными фразами, говоря невпопад, потому что думали о другом, если вообще думали, а не захлебывались от эмоций. Когда наши взгляды встречались, мое тело наполняла щемящая теплота, медленно стекающая в пах и тающая там. Мы замолкали, замирая от наслаждения.

На крыльце гостинцы, вдыхая теплый осенний воздух, наполненный запахами моря и сухих листьев и травы, я спросил, волнуясь, как юноша на первом свидании:

— Отвезти тебя домой или поедем ко мне?

— Как хочешь, — тихо молвила Вероник.

Очень хочу. Удивительно чисто, возвышенно и при этом удивительно первобытно, на уровне инстинкта.

Мы сели в пролетку. Я левой рукой сжал ее правую, маленькую, теплую и податливую, и почувствовал, как в меня перетекает покалывающая струйка энергии. Наверное, и моя сейчас наполняет девушку. Мы отдаем избранному противоположного пола отрицательную энергию, которая для него положительная.