Нацистские пожиратели кишок

– Это действительно сработало?
– спросил Густав.

Мэри кивнула.

– Вот почему нам нужно идти сейчас, - сказала она.
– Так что, пожалуйста, не высовывайтесь и следуйте за мной.

Мэри открыла дверь и выглянула наружу. Там никого не было. Труп еще никто не нашел.

– Хорошо, - сказала она, оглядываясь через плечо.
– Все готовы?

Мэри вышла наружу и поползла вдоль стены. Мириам последовала ее примеру, за ней последовал Густав, а затем, по очереди, каждый из мужчин. Она повернула за угол и проскользнула за здание, снова окутавшись темнотой.

Снова пройдя вдоль ограды, Мэри направилась в женское общежитие. Она остановилась у стены здания, за которой толпились мужчины. Она высунула голову из-за угла здания в поисках охранника. Удивительно, но его нигде не было видно. Мэри повернулась к мужчинам и сказала:

– Все чисто.

Затем она повернула за угол и скользнула вдоль стены к двери. Затем она остановилась.

– Эй!
– Раздался голос рядом с ней.
– Что, черт возьми, здесь происходит?

Голос испугал Мэри, заставив ее сердце сделать сальто в груди. Она посмотрела направо. Охранник завернул за угол и теперь стоял всего в нескольких футах от нее.

Не раздумывая, Мэри направила винтовку на мужчину и нажала на спусковой крючок.

Раздался громкий треск. Грудь мужчины распахнулась, как будто что-то пыталось вырваться из его тела. На руки и лицо Мэри брызнула кровь.

Нацист упал замертво.

Запаниковав, Мэри быстро схватила винтовку, которую уронил охранник, повернулась и побежала к двери.

– Пошли!
– Крикнула она остальным.

Из-за угла выскочила Мириам.

– Срань господня!
– Раздраженно воскликнула она.
– Я думала, он застрелил тебя!

– Нет, - ответила Мэри.
– Я выстрелила первой. Я просто запаниковала и нажала на курок.

– Ну, слава богу, - сказал Густав.
– Он все равно это заслужил, нацистский ублюдок.

Мэри покачала головой:

– Теперь это не имеет значения, - сказала она, глядя на семьдесят человек, собравшихся позади нее. Она открыла дверь женского общежития и вошла внутрь.

Многие мужчины последовали за ней.

– Что происходит?
– спросила Ванда.

– Мы выбираемся отсюда.

– В самом деле?

– Да. И мы должны идти прямо сейчас.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Я только что застрелила одного из них. Они уже идут посмотреть, что случилось.

Мэри протянула Густаву вторую винтовку. Густав с радостью взял ее.

– Хорошо, - сказала Мэри.
– Пошли отсюда.

Одиннадцать

До сих пор Шульц был доволен тем, как идут дела. Фюрер, казалось, наслаждался собой; он наслаждался своим обществом (хотя Шульц не был уверен, что Хелена наслаждалась им так же сильно – он даже не был уверен, что она все еще жива), наслаждался вином и закуской. Надеюсь, следующее блюдо понравится ему не меньше.

Шульц шел пружинистой походкой. Это была просто какая-то оптимистичная мысль в глубине его сознания, которая продолжала говорить ему, что теперь они с фюрером будут видеться гораздо чаще. Вполне возможно, что Шульц даже сможет получить место рядом с Гитлером. Возможно, он займет место Карла Ханке, когда тот исчезнет из поля зрения.

Коридор, по которому сейчас шел Шульц, соединял кабинеты – в том числе и его собственный, который в настоящее время занимал фюрер и который использовался как столовая, – со столовой и кухней (а заодно и со скотобойней).

Двойные двери вели в столовую. В задней части столовой находилась кухня. Шульц толкнул эти двери и обнаружил, что в столовой царит беспорядок. Беспорядок, которого не было, когда он был здесь всего несколько минут назад.

– Что, черт возьми, происходит?
– спросил себя Шульц вслух.

Столы были раздвинуты, некоторые опрокинуты на бок и прижаты к стенам. Стулья были опрометчиво перевернуты.

Все выглядело так, словно в комнате взорвалась граната.

Шульц двигался по комнате, постоянно поворачивая голову, чтобы осмотреть повреждения. В его голове промелькнуло несколько мыслей:

Неужели это сделал кто-то из заключенных? Неужели это сделал кто-то из его людей?

Что бы ни случилось, это было последнее, что ему сейчас нужно. Не в присутствии фюрера.

Что-то привлекло внимание Шульца.

Он провел рукой по краю перевернутого стола, затем быстро отдернул ее. Она была мокрой и липкой. Он посмотрел на свою ладонь и обнаружил, что она покрыта чем-то похожим на смолу. Шульц поднес руку к лицу и шмыгнул носом. Пахло скверно. Он хотел поскорее избавиться от субстанции, но не собирался вытирать ее о одежду.

Он быстро прошел на кухню, взял полотенце и вытер руки.

А потом его взгляд устремился к двери скотобойни. По ее поверхности было размазано черноватое пятно.

Озадаченный, он почувствовал, как его лоб исказили морщины.

Все еще держа в руке полотенце, он толкнул дверь бойни. Внутри было темно. Плита все еще горела, пламя мерцало, отбрасывая тени по всей комнате. Он протянул руку и щелкнул выключателем. Ничего не случилось.

Шульц почувствовал, как участилось его сердцебиение. Почувствовал, как на шее пульсируют вены. В нем рос страх.

Он прошел дальше в комнату и увидел выпуклую фигуру, лежащую на рабочем столе. Он отодвинулся.

Его охватил ужас, когда его глаза, наконец привыкшие к темноте, увидели труп Отто, его живот был вспорот, внутренности свисали из открытой полости. Из внутренностей все еще торчал мясной крюк; он раскачивался взад-вперед на веревке из мяса, царапая кафельный пол.

В мозг Шульца врезалась внезапная мысль. Женщина! Она сбежала! Она убила Отто!

Он повернулся туда, где висела женщина.

Действительно, она исчезла.

Но затем, приглядевшись, Шульц заметил, что она исчезла не вся; ее руки остались прикрепленными к стропилам. С них ручьем стекала кровь.

Шульц оглядел комнату. Сбоку на полу, прижавшись к стальному шкафу, лежало тело женщины. Ее плечи превратились в лохмотья, а руки были оторваны. Отто не мог этого сделать. Это сделал кто-то другой, кто-то с огромной силой. Должно быть, это был тот самый человек, который убил Отто.

Шульц тупо уставился в пространство, застыв на мгновение.