Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социализма
Шрифт:
По Руру прокатилась волна глухих взрывов и крушений. Рельсы взлетали на воздух вместе с цистернами и товарными составами. Рушились мосты. У «победителей» затряслись колени, их охватил ужас.
И тут произошло самое обычное предательство.
Непостижим путь в преисподнюю. И все же время от времени кто-то встает на этот путь, ведущий к неминуемой смерти. Господи, прости их, ибо они не ведают, что творят!
Крест голгофы был вновь воздвигнут в пустынной песчаной местности под Гольцхаймом. Еще один великий человек, что случалось довольно часто в истории, опустился на колени перед ничтожными
На рассвете 26 мая 1920 года прогремел залп, отозвавшийся эхом.
Альберт Лео Шлагетер был мертв.
Но так ли это? Сегодня вокруг него и его героизма жизнь бьет ключом.
Он сражался в батальонах героев после войны. Рядом с ним, вместе с ним, перед ним и сзади него его товарищи сражались за то же самое — за Германию…
Таков был Альберт Лео Шлагетер, не знавший в жизни покоя, служивший верой и правдой Германии.
Так кем же был Альберт Лео Шлагетер?
Тот, кто читает эти простые строки и задумывается над ними, знает. И все же, был ли он создателем иллюзий? Или большим оратором? Или певцом свободы? Герольдом, поэтом?
Имеющийся в нашем распоряжении небольшой сборничек его писем говорит: нет.
Он был не кем иным, как истинным сыном своего народа и своей родины, и, даже погибнув, остался среди живых!
Поскольку он был человеком действий, а не слов, и верил в Германию до конца, выступая открыто, не сгибаясь, он был и остается ее совестью!
Он боролся, сколько жил, не помышляя о заслугах.
Борьба между Богом и дьяволом шла, идет и будет идти, как и борьба между светом и тьмой. И завершится она только с окончательным спасением мира.
А до тех пор мы, называющие себя немцами и чувствующие себя по крови немцами, должны стойко держаться в этой борьбе, даже если это и будет стоить нам жизни. И поступать нам следует, как поступал Альберт Лео Шлагетер, — во имя Германии.
Если все же нам откажут мужество и сила, если будет угрожать падение в бездну созерцания, тогда завещание, содержащееся в письмах Шлагетера, должно снова открыть дорогу к героизму. Совесть истинного немца, заключенная в этих страницах, должна воздействовать на нас воодушевляюще.
(Послесловие к сборнику писем Альберта Лео Шлагетера «Германия должна жить» / Под ред. Фридриха Бубендена. Берлин, 1934.)
Ханс Йост
Разница между поколениями
А в г у с т. Ты не можешь поверить, отец, но этовыход из положения. Молодые люди теперь мало уделяют внимания устаревшим лозунгам… Они вымирают… Да и классовая борьба умирает вместе с ними.
Ш н а й д е р. Так-так… и как же вы теперь живете?
А в г у с т. Народным сообществом!
Ш н а й д е р. Но это ведь лозунг?..
А в г у с т. Нет, это — опыт!
Ш н а й д е р. Боже мой!.. Наша классовая борьба, наши стачки — вот это был опыт, не так ли? Может быть, социализм, интернационал были фантазией?..
А в г у с т. Они были необходимы, но были… были рассчитаны на будущее. Они были историческим экспериментом.
Ш н а й д е р. Так… И это будущее достанется вашему народному сообществу. Скажи-ка, как ты на самом деле представляешь себе все это?
Бедняки, богачи, здоровые и больные люди, возвысившиеся и опустившиеся элементы — все они будут вместе с вами, а? К тому же социальная среда наркомании?..А в г у с т. Видишь ли, отец… Возвысившиеся и опустившиеся, бедные и богатые были всегда. Важно, какое значение этому придается. Жизнь для нас не ограничивается рабочими часами и зарплатой. Мы озабочены существованием человека в целом. Никто из нас не считает, что делать деньги — самое важное дело на свете. Индивидуум — лишь капля в кровообращении своего народа.
Ш н а й д е р. Это все — юношеский романтизм! Освобождение народа подростками. Сначала вытрите нос! Но оставим, однако, разговор о мироздании… Давай лучше поговорим о чем-нибудь конкретном. Как вы и ваше «народное сообщество», к примеру, относитесь к пассивному сопротивлению?
А в г у с т. Мы намереваемся преобразовать его в путч, в национальное восстание.
Ш н а й д е р. Преобразовать в путч?..
А в г у с т. Ты как старый революционер, скажу я тебе, придаешь слову «путч» своеобразное значение. Правительство либо пойдет с нами, либо прекратит свое существование!
Ш н а й д е р. Не забывай, что ты разговариваешь с главой региональной администрации, и он говорит тебе, что правительство всыплет путчистам по первое число!
А в г у с т. Но ведь я совершенно спокойно разговариваю со своим старым отцом.
Ш н а й д е р. Твой старый отец — официальное лицо в государстве и считает пассивное сопротивление правильным и вполне подходящим в сложившейся обстановке.
А в г у с т. А твой сын — революционер!
Ш н а й д е р. Мой сын — неотесанный болван, нарывающийся на затрещину.
А в г у с т (отходит назад с громким смехом). Будучи региональным главою, ты решаешь вопросы, как в старину это делали заводские мастера. Так можно только учить ребятишек хорошим манерам, но…
Ш н а й д е р. Но… но… Мы, старики, еще не выжили из ума, как порою думаете вы, молодые. Для тебя Шлагетер и его сподвижники — национальные герои… для нас же это — только случайное происшествие.
Шлагетер не жилец на этом свете, если не будет подчиняться приказам. Правительства Европы пришли к соглашению, что авантюристы и фанатики, смутьяны и бандиты, оставшиеся после войны, должны быть истреблены огнем и мечом!
Нам нужен мир! Вот что я говорю тебе, сопляк. Я ведь тоже четыре года был под огнем, защищая Германию, что продолжаю делать и ныне, и так будет продолжаться, пока я дышу.
А в г у с т. Нет! Я говорю «нет», хотя и не имею представления о войне, о необходимых для нее вооружении и снаряжении, обо всех этих заграждениях, огнеметах и танках.
Мы, молодежь, на стороне Шлагетера, и не потому, что он — последний солдат прошедшей войны, нет, он — первый солдат Третьего рейха!
(Йост Ханс. Шлагетер. Мюнхен, 1934.)
Эдуард Шёнлебен
«Современный герой — Фриц Тодт»
В самом начале работы, по случаю окончания строительства отрезка автострады, проходившей мимо города Опладен, 27 сентября 1933 года, он сказал: