Над кем не властно время

Через минуту в трубке раздался ее мелодичный голос, такой теплый и так напоминающий голос ее бабушки, той, которую она никогда не знала, что у Фрэнсиса, как обычно после многолетней разлуки, чуть-чуть сжалось сердце:

– Я вас слушаю.

– Бланка, это я, - сказал Кинг по-испански.

– Панчито?! Почему ты звонишь мне в студию? Что-то случилось?

– Я напал на след!

– Напал на след?
– непонимающе переспросила Бланш.

Он стал рассказывать ей о звонке Джессики, о том, что его фронтовой приятель оставил ему потерянный, а позже найденный пакет ...

– Пако, может быть, ты расскажешь мне эту интересную историю на следующей неделе?
– перебила Бланш.

– Я сейчас, по правде говоря, очень занята. Мои ребята завтра выступают на конкурсе, куда приехали даже группы из Испании и...

– Там повесть, написанная кем-то в шестнадцатом веке, - быстро заговорил Кинг.
– В ней рассказывается об орбинавтах.

– Что?!
– задохнулась Бланш.

– Да, да! Автор использует именно это слово! И это еще не все. В повести рассказывается о твоем отце! И о твоей бабке! Они оба оказались орбинавтами! Вот откуда твоя удивительная сила: ты получила этот дар в наследство не только по материнской, но и по отцовской линии.

На другом конце провода звенела потрясенная тишина, и Кингу казалось, что он слышит, как гулко стучит сердце его внучки.

– Но главное, - добавил он, теперь уже не торопясь, - что как орбинавты они оба все еще могут быть живы. Как и мы с тобой, пахарийо. А это означает, что пора начинать поиски!

Он уже решил, что произошел какой-то сбой связи, и она, вероятно, не слышала его последних слов, когда Бланка вдруг нарушила молчание.

– Как звали бабушку?
– спросила она каким-то не своим голосом.

– Росарио де Фуэнтес, - ответил Кинг.
– В девичестве Мария дель Росарио Альмавива.

***

– Выспался?
– Бланка вплыла в гостиную, изящно пройдя между стулом и дорожной сумкой Фрэнсиса. Тонкая талия, высокий рост, горделивая посадка головы. Осанка и танцевальная стать босоногой танцовщицы Лолы, синие глаза хозяйки замка Росарио и русые волосы саламанкского идальго и индейского шамана Мануэля-Раваки.

Фрэнсис Кинг, он же Франсиско, или Пако, Эль-Рей, протерев глаза, с удовольствием смотрел на внучку. Выглядели они как брат и сестра примерно одного возраста.

– Ты давно на ногах?
– спросил он.

– Да. Несмотря на то, что всю ночь читала повесть. Вставай, лежебока! Будем завтракать и обсуждать загадочную историю орбинавтов.

В ее голосе Пако расслышал легкую нотку недоверчивости. У него было достаточно времени, чтобы до тонкостей изучить интонации внучки. Что-то около пятисот лет.

Пако не ошибся. Настроена Бланка была весьма решительно.

– Панчо!
– воскликнула она, когда они сидели в гостиной и пили кофе с имбирем и корицей, приготовленный в лучших традициях давно исчезнувшего народа испанских мавров.
– Этого не может быть! Таких совпадений просто не бывает! Где-то в Италии хранится рукопись, написанная полтысячи лет назад, где речь идет не больше, не меньше, как о моих родственниках, о тебе, об орбинавтах! В ней есть даже упоминание обо мне! Повесть лежит там веками и ждет своего часа, затем попадает в руки твоего фронтового товарища и наконец, спустя еще полвека, в тысяча девятьсот девяноста пятом году приходит прямиком к тебе. Из всех людей на этой земле - именно к тебе, одному из персонажей, пусть и не главных, самой повести! Мое мнение таково: либо ты меня разыгрываешь, и я надеюсь, что у тебя хватает ума этого не делать, потому что в этом случае я очень нескоро соглашусь снова с тобой встречаться, либо разыграли тебя самого.

– Да кто же мог такое сделать?!
– воскликнул Пако.

– Кто мог знать о том, что в тысяча четырехсотом году никому не известный Омар Алькади из Гранады сообщил еще менее известному цыгану Пако тайну, в которую во всем мире посвящены, быть может, лишь единицы? Кто мог знать имена Омара, его сына Ибрагима, его внука Дауда и его правнука Али? Все они упоминаются в "Странствующих"! Или ты думаешь, что это подстроил Билли?
– Пако хохотнул.
– Что годы, прошедшие после войны, он посвятил исключительно самообразованию, научился читать не только комиксы, но и исторические материалы, овладел тонкостями языка Кастилии шестнадцатого века, освоил искусство письма в соответствующем стиле? И все это ради того, чтобы разыграть меня?

Бланка пожала плечами и ничего не сказала. За окном на фоне белесого неба неторопливо парили темные очертания снежинок. В Монреаль зима пришла раньше, чем в Нью-Йорк.

– Как ты спас его на войне?
– спросила она наконец.
– Поменял реальность?

– Да, - коротко ответил Пако. Ему не хотелось вдаваться в подробности.

Бланка подняла на него взгляд. Глаза ее подозрительно блестели.

– Но если это не розыгрыш...
– произнесла она.
– Если это все правда, то получается, что мы не одни в этом мире...

– Вот именно, цыганочка!
– радостно провозгласил Пако.
– Вот именно!

Бланка резко встала и ушла в свою комнату. Через несколько секунд она вернулась с листами ксерокопии, которую привез ей дед. Оригинал "Странствующих в мирах" он оставил в сейфе своего бруклинского дома, чтобы не подвергать древний пергамент риску.

– Вчера по телефону ты не сказал, что у меня были два брата и сестра, - заметила она, опускаясь в кресло. Голос ее вдруг немного охрип.

– Если твои индейские родственники получили в наследство от Мануэля дар, то, возможно, они у тебя не только были, но и есть.

Бланка кивнула, тряхнув волосами. Обычно русые, они теперь были выкрашены в медно-рыжий, почти красный цвет.

– Я тебя не спросила, как ты поживаешь?
– сказала она.
– По-прежнему "торгуешь" на бирже?
– она черкнула пальцами обеих рук, как бы рисуя в воздухе кавычки.

– По-прежнему считаешь это неэтичным?
– откликнулся Пако, удивляясь, как можно возвращаться к одной и той же теме каждые десять лет.

– А ты, разумеется, убежден, что допустимо все, что хорошо для тебя, - это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
– Использовать свой дар орбинавта для личного обогащения.

В прошлом веке Пако несколько раз выигрывал на скачках, но вскоре понял, что регулярные выигрыши привлекают к нему излишнее внимание. Попробовал менять реальность в игорных домах, однако руководство казино, заметив, что он слишком уж часто выигрывает, запрещало нежелательному клиенту там появляться. Вопрос привлечения ненужного внимания становился еще острее. Вечная молодость и без того заставляла Пако, так же, как и его внучку, время от времени переезжать с места на место, а раз в двадцать-тридцать лет еще и искать способ оформления новых документов для смены имени.

В тридцатых годах двадцатого века внимание Пако привлекла биржа. Какое-то время он изучал разные виды анализа - технический, фундаментальный, графический. Это мало что ему дало. Затем он тщательно проштудировал все выпущенные к тому времени книги и статьи легендарного Уильяма Ганна, который, видя на графиках ценовых курсов какие-то одному ему понятные углы и движения, умудрялся точно предсказывать значительные перемены курса. Говорили также, что он, как это ни странно, успешно использует в своих прогнозах астрологию.