Надежда на чудо: моё чудо

Он тихонько прилёг рядом.

– Солнышко, ты что? Что случилось?

– М-м… Ничего, – пробормотала она – и всхлипнула, не удержала в себе.

– Ну вот. Хорошенькое «ничего». – Обнял её, притянул к себе, уложил её голову на плечо. – Давай поговорим, а? Ты прости, что я так поздно прихожу. Увяз совсем в работе, но её нужно закончить как можно скорее. Заказ от военных структур, всё серьёзно.

– Угу.

– Ну давай, рассказывай. Почему плакала? Это из-за Сивера? Будь уверена, он тебя больше не побеспокоит.

– Я боюсь, Яр.

– Чего именно? Кто-то ещё тебе угрожает?

– Нет. – Прозвучало это настолько безжизненно, что у него сердце схватило. – Только моё прошлое – моей семье.

– Ит… Мы же говорили об этом. Сивер тебе навешал отборной лапши, причём большую её часть вообще сам придумал. Его измышления ни на чём не основаны. Родичам твоего хозяина и его бывшим работодателям на него положить с прибором. Его шкура никого во всём свете не интересовала и не интересует. Они о нём забыли, подозреваю, ещё до того, как его шлёпнули в тейинской тюрьме. И винить ты себя можешь только в том, что родилась маи. Но за это мы трое только и делаем, что благодарим судьбу. И никак иначе.

Она тихонько заворочалась в его объятиях.

– Но факт остаётся фактом – я принесла проблемы.

– Ты, моя родная, принесла нам всем счастье. А государству – вероятно, огромную удачу: относительно безболезненно выявить серьёзную проблему. Вовремя выявить, заметь! Ты за это едва собственной жизнью не заплатила. Сейчас идёт расследование, и если есть реальная угроза тейинским женщинам, это станет известно. А если б не ты – представляешь, сколько девушек, а может, и девочек могло пострадать до того, как все встали бы на уши?

– Ты сейчас серьёзно?

– Серьёзнее некуда. Только ты не говори никому, это не то чтобы секретная информация, просто она не для широкого распространения. Понимаешь, на планете ещё выявлять и выявлять тех, кто по дурости или из корыстных соображений делится информацией с этими, за пределами планеты. Понимаешь?

– Ага.

– Но я тебе говорю, чтоб ты уже успокоилась. Ну правда. Ты взваливаешь на себя ответственность за то, в чём не просто не виновата, а за что тебя поблагодарить надо.

Она едва слышно дышала ему в грудную мышцу. Он ощущал это даже сквозь футболку и чувствовал, как сознание начинает плыть совсем не в ту сторону. С усилием, чуть ли не как щенка за шкварник, вернул его на прежнее место.

– Ты просто хочешь меня успокоить, – прошептала жен едва слышно.

– Хочу. Конечно, хочу. Но почему при этом ты считаешь, что я не могу делать это правдивыми аргументами? Так даже удобнее, случайно не спалишься.

Снова уютное молчание и вкрадчивые выдохи, так глубоко бередившие его чувства.

– Ты правда так думаешь, как говоришь?

– И не только я. Драг прислал сообщение. Говорит, что конкретно для нашей семьи проблема по верхам решена, тому, кто может нам угрожать, в ближайшие дни будут вставлены пистоны, чтоб больше в нашу сторону не дёргались. Ну, а в большем масштабе сейчас работают службы госбезопасности, и я принимаю в этом крохотное участие – тем, что докручиваю программу. Если всё будет идти как идёт, если не всплывёт никаких неожиданностей, через пару месяцев можно будет приступать к экзосферным испытаниям. Как раз Драг прилетит, отдохнёт и тоже сможет принять участие в испытаниях.

– А что он такое делал, чтоб взять да и одним махом решить нашу проблему? – вскинулась Ита.

– Я не знаю. Правда, солнышко. Я его познакомил кое с какими людьми, которые могли помочь, а у них принципы молчания покруче, чем в генштабе. Как понимаю, твой младший муж им оказал такие сочные услуги, что они серьёзно взялись разруливать нашу беду – и разрулили.

Она приподнялась на локте, посмотрела ему в лицо.

– Это мафия?

– Да, – просто ответил Яр.

– Скажешь, кто именно?

Он пожал плечами.

– Если тебя успокоит… Механеми.

– О-о! – Глаза у Иты округлились – даже в полумраке спальни было заметно. – Ты серьёзно? Ты знаком с кем-то из Механеми?

– Кхм… Ну, можно и так сказать.

– С ума сойти. Я и не думала, что ты такой крутой. – Молодая женщина ткнулась лбом ему в грудь. – Чего же ты не попросил их вытащить себя с Тейины, когда оказался под надзором? Не верю, что они бы не смогли.

– А как бы в этом случае я встретился с тобой?

Снова смешок, прямо в его футболку. Она удобно уложила голову на его груди, потёрлась щекой.

– А я-то ещё думала, куда ты бежал со мной на катере. Думала – ну глупость же какая-то: хватать девочку и убегать, не надеясь ни на что, кроме обычного разговора. Всё пыталась понять – ну а дальше-то что? Ну, уговорил бы ты меня к себе присмотреться, как бы это решило твои проблемы с законом Тейины? А оно вон, оказывается, как. Всё было продумано, да? С такими-то связями…

Яр хмыкнул и не стал её переубеждать. К чему ронять себя в глазах любимой женщины, которая считает тебя умнее и хитрее, чем ты есть на самом деле, и объяснять, что никаких далеко идущих планов не было. Один только порыв и жажда добиться благосклонного взгляда от первой в его жизни девушки, которая единым взглядом пустила корни в его сердце. Лишь бы только не обиделась на продуманность, на скрытность или на что там ещё мнительная женщина может обидеться.

Прижал её к себе посильнее.

Они с минуту полежали в молчании.

– Поцелуй меня, – попросила Ита.

Мужчина с готовностью потянулся к её губам: сперва нежно, лишь лёгкое, как пёрышко, прикосновение, потом увереннее, напористо. А чуть позже и не заметил, как подтянул жену повыше, уложил на подушку поудобнее и навис, обцеловывая с наслаждением, со стоном едва сдерживаемого восторга – и с ощущением, что жажда, как разыгравшееся пламя, вырывается на свободу. И, кажется, жена ну совсем не имела ничего против. Она запустила пальцы в его волосы, провела по шее, вцепилась в плечи – и большего оказалось не нужно.

– Разрешишь, солнышко? – прошептал он.

– Попрошу, – выдохнула, и этот ответ был как приоткрывшиеся ворота рая.

Яр накинулся на её тело, ощущая, что никогда так не сходил с ума от восторга перед возможностью приласкать женщину. Доставлять партнёрше удовольствие – особенная радость, сама по себе способна воспламенять и подарить ни с чем не сравнимое наслаждение. Ярун всегда его особенно ценил, он аж задыхался в упоении, когда женщина плавилась от страсти под его пальцами и сотрясалась в блаженных спазмах. Но сейчас, лаская Иту, мужчина едва не сходил с ума от эйфории. Как же прекрасна её радость, её нега! Ничего прекраснее быть не может.