Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса

– Да. Просто в последний момент накатило такое отчаянье, что вышел из засады и пошел на открытый бой, - знахарь отвел взгляд, ковырнул костер прутом и, устремив взор в морскую даль, продолжил:

– Ты странник ничего не знаешь о местных порядках. Мы не свободное племя. Мы уже почти как пятьдесят весен вассалы Богополя. Есть такое место в двенадцати тысячах шагов отсюда и в девяти тысячах от моей деревни. Там живут те, кто поклоняются кровавому богу Элохиму. Они покорили с дюжину селений, в том числе и наше. Они величают нас рабами рабов божьих, людьми Закатного града. Так богопольцы называют этот город. Каждую весну они приносят в жертву своему богу юношу, чтобы поля плодоносили. Перед жертвоприношением от него должна зачать девушка, невеста господня. Когда эта девушка рожает, ей урезают язык и отправляют в заточение. Когда я был еще подростком и мне не нанесли татуировку на левую щеку, мою старшую сестру забрали в такие невесты.

Степа запнулся. Он собирался с мыслями и силами, чтобы продолжить рассказ. И Ури не перебивал знахаря.

– Где-то месяц тому назад, я отправился в степь за горицветом, он как раз начинал осыпаться, и пришло время, чтобы его срезать. И тогда вдали я увидел бегущую женщину. Это была Зина, моя сестра. Я уверен, что это была она. Я не видел ее больше десяти весен. Но я узнал ее. Я так обрадовался... А потом я увидел скачущих всадников. Шесть всадников. Они всегда ездят шестерками. Но она все равно бежала. Знала, что ее догонят, спотыкалась, падала, поднималась и продолжала бежать. Она... она хотела увидеть родное племя. Или, может, скрыться в городе. Город большой, одиночку здесь трудно найти ... не успела она... не успела...

Голос Степы дрогнул, глаза увлажнились. Он сделал глубокий вдох и заговорил:

– Она хотя бы попыталась сбежать, хоть так она бросила вызов Богополю. А я трусливо прятался в кустах, пока ее избивали нагайками. Связали и увезли. Я рассказал об этом отцу, а отец лишь вздохнул и налил мне браги. Мол, давай помянем. И все! Все!!! Помянем и забудем, потому что за попытку бегства - смерть.

Степа, покачав головой, вытер глаза.

– Но так было не всегда. Мой прадед пал сорок девять весен назад, защищая родное племя. Тогда погибли семь десятков лучших мужей. Мой дед сгинул в первом восстании сорок одну весну назад. Моего дядю казнили, когда подавили второй бунт тридцать весен назад. Ему тогда не исполнилось и пятнадцати. С тех пор мы покорились. И мой отец. И мы, его дети. И дети его детей тоже будут покорны. Только не мои. У меня нет ни сына, ни дочери, я не хочу плодить рабов. Но самое главное то, что я, когда пошел на чернокрылов, выкрикнул, что иду к сестре. А я не попаду к ней. Потому что трусам не место в одном ряду с достойными.

Степа замолчал. Он с ненавистью следил за мерно накатывающими одна за другой волнами, будто море было виновно в его злоключениях.

– Почему бы вам не замутить третью бучу?
– спросил Ури.

– Бесполезно. Когда мы были свободными, наше племя насчитывало почти четыреста человек. Теперь нас вместе с женщинами, детьми и стариками только две с половиной сотни. Мы можем выставить восемьдесят мужчин. А Богополь - в три раза больше, не считая союзников. Они вооружены мечами и копьями, защищены кольчугами, а мы...
– знахарь пожал плечами. Нам запрещено носить оружие. Кроме мотыг, тяпок и топоров.

– Тогда почему бы вам просто не уйти в другое место? Взять и смыться.

– Не так это легко, - возразил Степа, - что такое уйти со всем скарбом, с детьми, со скотом? А еще за нами следят. Нас нагонят через сутки-двое.

– Странно для меня это, - сказал Ури, - моему клану сорваться с места ничего не стоит. Вы оседлые. Но тогда возьми и уйди сам. Детей ведь у тебя нет.

– Не могу, - знахарь горько вздохнул, - в каждом вассальном селении есть наместники и их прихвостни. Каждое утро и каждый вечер они пересчитывают людей. Если кого-то не хватает, и он не найдется в течение недели, ближайшийродственник сбежавшего будет казнен. За убитого воина казнят пятерых, за наместника и приближенных к нему - десятерых.

– Да уж, хреново, - сделал вывод байкер, - они с вас дань берут, а еще каждую весну детей режут.

– Не совсем так. Деревни отдают своих сыновей и дочерей по очереди. Получается примерно раз в двенадцать весен. А в этом году ни одному селению не пришлось отдавать кровавую дань. Недавно был шторм и, говорят, к берегу прибило лодку чудного вида с юношей и девушкой. Их-то Богополь и взял в оборот.

– Что!
– щеки Ури загорелись огнем.
– Повтори, что ты сказал! Буря принесла пацана и девчонку? Их что, порешили?

– Нет, их принесут в жертву только следующей весной.

– Баггерхелл! Они захомутали мою дочуру!
– Ури вскочил с места.
– Показывай мне, где стоит этот долбанный Богополь, я иду к ним, и ни один сраный баггер меня не остановит.

– Постой! Постой!
– знахарь поднялся и примирительно вытянул руки ладонями вперед.
– Ты говоришь, там может быть твоя родная дочь?

– Да! Да!!! Ты глухой? Йенг тебе в уши!

– Тебе не о чем волноваться до следующей весны. С их головы не упадет и волосок. Им будут давать лучшую пищу, одевать в лучшие одежды, их будут почитать за детей бога и одновременно за детей архиерея, правителя Богополя.

– Я не могу ждать! Не могу!

– Но с чем ты пойдешь? С ножом и этим... самострелом? Я потерял сестру, и я помогу тебе, сделаю все, чтобы ты не лишился дочери.

– И как же ты это сделаешь?
– байкер скривил снисходительную гримасу.

– Я пока не знаю, но вместе мы придумаем, у тебя почти год времени. Я узнаю получше, что да как. Ты поможешь мне, научишь быть сильным, ведь ты сильный! А я помогу тебя, я знаю местность и знаю снадобья, тоже чему-нибудь да научу. Это будет честный обмен.

Ури слегка успокоился, взглянул с грозным прищуром на Степу:

– Они точно никого не зарежут и никому не вырвут язык до следующей весны?

– Клянусь своими предками, павшими за свободу, что так!

– Лады!
– Ури присел возле костра.
– Пусть будет по-твоему: честный обмен.

Гексаграмма 58 (Дуй) - Обмен

Если хочешь чего-то достигнуть, бери и достигай!

По совету Степы Ури вернулся на одну из предыдущих стоянок.

– Здесь рядом промзона, - говорил знахарь, указывая на длинные покосившиеся трубы, возвышающиеся над чащобой, - а богопольцы собирают с нас дань стройматериалами и металлом. Ненароком нарвешься на Степных Псов. Тебя они вряд ли тронут, но слухи поползут, дойдут до наместника или соглядатаев. Это нам ни к чему.

Байкер поселился возле бухты в виде большого правильного прямоугольника. Чуть далее от нее из валунов и колышков он построил новую ловушку для рыб. Собственно говоря, существование Ури мало чем отличалось от той жизни, что он вел последние полтора месяца. Байкер охотился и рыбачил. Однако теперь он занимался и другими делами. Беспокоясь за судьбу дочуры, он все чаще заглядывал в Канон перемен и пытался прочитать не просто первое слово гексаграммы, но хотя бы несколько предложений. Получалось это с превеликим трудом.

Степа приходил раз в несколько дней. Чаще бывать он не мог, поскольку занимался сбором трав, лечением хворых, а иногда вместе с соплеменниками поиском новых залежей металла, оставшихся от древних.

Ури объяснил знахарю устройство свистка: какой тот должен быть длины, какого радиуса и сколько иметь прорезей, чтобы получалась нужная тональность, отпугивающая демов. Степа же в свою очередь раскрыл секрет противоядия. Изготавливалось оно из нескольких компонентов, одним из которых, к удивлению Ури, оказался яд самих летающих тварей.