Надежда варвара

Мои руки гладят шкуру. Сейчас она твердая и негибкая. Она была очищена от меха и плоти, но над ней нужно еще поработать, прежде чем ее можно будет носить. Я достаю свои материалы для обрамления и скрепляю раму вместе, затем натягиваю на нее шкуру, пока она не станет тугой, как барабан. Я направляюсь к бассейну для купания и пользуюсь насосом, который выплевывает горячую воду, наполняя один из своих горшков, прежде чем вернуться в хижину. Вернувшись, я подтаскиваю к себе еще один маленький горшочек с костями и достаю замороженный мозг снежного кота. В ожидании использования он превратился в глыбу льда, и я опускаю его в горячую воду, ожидая, пока он оттает. Когда это произойдет, я размешиваю его в воде и перемешиваю руками, пока не образуется густая клейкая паста. Затем я беру горсть пасты и начинаю медленно втирать ее в один уголок шкуры.

Работа в суровый сезон означает, что на обработку шкур уходит в два раза больше времени. В теплое время года, когда у нас была пещера, я обмазывал всю шкуру мозгами, давал ей настояться, пока раствор не впитывался в кожу, а затем работал над ее размягчением. Из-за того, что здесь так холодно, я не могу оставить мозговое пюре на шкуре, иначе оно замерзнет, вместо того чтобы впитаться. Поэтому я беру небольшие пригоршни и втираю в небольшую часть шкуры, несколько раз проводя по ней руками, чтобы тепло моего тела не дало раствору застыть. Это значит, что я должен работать намного медленнее, но и то, что мои мысли могут обратиться внутрь себя, к Айше.

Я знаю, что она встревожена. Я знаю, что она жаждет получить еще один комплект. Я видел, какими голодными, отчаянными взглядами она смотрит на человеческих самок, особенно на Но-ра, у которой два комплекта. Конечно, она не сделает ничего, что могло бы причинить им вред, но я знаю, что для нее это нелегко. Еще до того, как появились люди, она завидовала только Мэйлак. Теперь кажется, что каждая женщина детородного возраста беременна или носит комплект на руках, и моя бедная пара страдает из-за этого. Я думаю, ей становилось лучше еще до того, как появились люди. Но как только у людей родился первый комплект, она отступила. С каждым новым комплектом, рожденным у счастливой пары, она отступает немного дальше.

И я ничего не могу с этим поделать. Я бы отдал ей все, что угодно, лишь бы заставить ее улыбнуться. Все, что угодно, лишь бы избавить ее от боли. Но я ничего не могу сделать. Она не примет мою любовь, поэтому я отказался от попыток.

Я не обижаюсь на Айшу. Я стараюсь не обижаться на людей, хотя иногда это трудно. Они добрые женщины, и они не хотят причинить ей вреда. Просто их присутствие — кинжал в сердце моей пары… и я не позволю ничему причинить ей вред, если смогу. Поэтому я держусь особняком и позволяю другим заискивать перед людьми.

Пусть другие будут довольны своими бледными, странными парами и их плоскими лицами. У меня самая красивая самка в племени, чья яркая голубая кожа и смеющиеся глаза — самое впечатляющее, что может увидеть мужчина.

И… Я бросил ее.

Испытывая отвращение и жалость к собственным мыслям, я шлепаю еще одну пригоршню мозгового пюре на кожу и тру ее еще сильнее, вымещая на ней свое разочарование.

Глава 3

Клэр

Я весь день полностью сосредоточена на праздниках и Рождестве. Несмотря на то, что я вызвалась все организовать, это все равно кажется масштабным мероприятием, и я хочу убедиться, что праздники всем понравятся. Конечно, это продлится несколько дней, потому что это означает, что мы сможем получить отсрочку от бесконечного снега и скуки жестокого сезона.

Нам понадобится еда, потому что ни одно праздничное торжество не обходится без застолья, но мы должны помнить о нехватке припасов на «складах».

У нас будут подарки, потому что каждый праздник предполагает подарки, и нам нужно убедиться, что все вовлечены и чувствуют, что могут участвовать. У нас будут игры и украшения, чтобы каждый мог принять участие в веселье.

И я не могу все слишком усложнять, потому что тогда все просто запутаются. Так много человеческих обычаев не переносятся на ша-кхай. Я до сих пор помню наш последний праздник и тот факт, что племя не могло понять, для чего используется омела. Закончилось тем, что охотники дарили своим парам охапки листьев, ожидая поцелуев в обмен на «не ядовитые» подарки. На самом деле, все, с кем я общалась до сих пор, называли наш праздник «Днем без ядов», а не Днем единства, как первоначально предлагалось.

Я сижу у костра и делаю пометки на жесткой светлой шкуре с помощью кусочка древесного угля. Я хочу быть уверена, что все делаю правильно, и я хочу быть уверена, что ничего не забуду, поэтому мне нужны списки. Жаль, что у меня нет бумаги, но сойдет уголь и шкура. Сначала я составляю список всех идей из всех праздников, которые приходят мне в голову, и выписываю их. Охота за пасхальными яйцами (прим. Суть игры проста: пасхальные яйца, разукрашенные в яркие цвета, прячут в самых разных местах, а тот, кто найдёт их больше всех выигрывает). Тайный Санта. День Святого Валентина и открытки для возлюбленных. Черт возьми, Новый год и поцелуи под куранты. Поскольку День без ядов — это смесь всего, пока мы делаем все весело, не имеет значения, будет ли это традиция Хэллоуина или Рождества, потому что ша-кхаи ничего не узнают, а люди просто хотят повеселиться.

Я думаю, что «Тайный Санта» это хороший вариант для начала (прим. «Тайный Санта», «Секретный Санта» — всё это названия новогодней игры, в которой группа людей анонимно обменивается подарками). Мы можем попросить каждого члена племени назвать имена и назначить «секретного» человека, которому можно будет вручать подарки. Это понравится всем, и процесс изготовления подарков, равно как и их вручение, должен быть веселым. Я достаю вторую шкурку и начинаю выписывать имена. Кому-то придется всем руководить, и я могу это сделать. Это означает, что я буду отвечать за правила и следить за тем, чтобы все играли, но если я хочу, чтобы все шло гладко, мне нужно самой взять это под контроль и убедиться, что никто не забыт. Я до сих пор помню прошлый год, когда всех осыпали подарками, а бедная Джоси получила только один от Лиз, и какой виноватой я себя чувствовала из-за того, что сама не додумалась сделать Джоси подарок. Я не позволю этому повториться. Все будут веселиться вместе. Поэтому я пишу. Я перечисляю дом каждого человека, а затем всех, кто там живет. Мне придется побеседовать с каждым человеком индивидуально, чтобы убедиться, что всем понятны правила. Возможно, мне даже потребуется несколько дней, чтобы подготовить все, так что некоторые другие «праздничные» развлечения должны быть легкими. Праздничный день. Футбольный день. День украшения (прим. 24 декабря отмечается День украшения елки. Древние германцы проводили этот ритуал для получения в новом году хорошего урожая и защиты дома от злых духов).

Я так поглощена своими планами на праздники, что чуть не пропустила первый пинок моего малыша. Мой желудок трепещет, и я думаю, что это газы, но когда что-то снова ударяется о мои внутренности, я задыхаюсь и сажусь прямо, схватившись за живот.

— Что такое? С тобой все хорошо? — Эревен подходит ко мне, отодвигая шкурки, на которых я делала пометки. Выражение его лица выражает озабоченность. — Мне позвать целителя?

— Я думаю, ребенок брыкался! — Я одариваю его изумленной улыбкой. — Это невероятно. — Мой живот неуклонно округлялся в течение последнего месяца, но я не чувствовала ничего, кроме случайного трепета, который заставлял меня задуматься, был ли это толчок или просто мое воображение. Что я только что почувствовала? Это был самый настоящий «привет» из моих внутренностей.

Лицо моей пары озаряется, и он заправляет свои спутанные волосы за уши, наклоняясь ко мне. Его руки благоговейно касаются моего живота, скользя по слоям меха, которые на мне надеты.

— Ты уверена?

— Да. Может быть, он сделает это снова? — Мы называем ребенка «он» просто для обозначения пола, но что-то внутри меня подсказывает мне, что я не ошибаюсь. Я думаю, это мальчик, и я надеюсь, что он такой же красивый и добрый, как его папа.

Эревен ждет, низко присев рядом со мной. Он держит руки на моем животе, и он такой неподвижный, его взгляд такой пристальный, что мне хочется рассмеяться частично от радости, частично от абсурдности момента. Но потом это происходит снова, и от чистого счастья и удивления на его лице мне хочется плакать. В последнее время я часто этим занимаюсь.