Надо было поездом
Шрифт:
Ученые говорят, до возникновения НМ-разума остались считанные годы.
Недели?
Дни?
Часы.
– Я не могу приказать тебе. Ты – профессионал, Андрей.
– Даже с амнезией?
– Даже.
– А если я заражён? И это последствия?
Молчание.
– Тебе решать, Андрей. Я бы предпочел тебя отозвать… но… В этом городе что-то происходит. Если это эпидемия…
– То мне уже плевать, верно?
– Не думаю. В чем я уверен на сто процентов – тебе далеко не плевать.
– Да?
– Без паники. Я понимаю, тебе плохо. Но – держись, Андрей. Еще немного. Завтра я вылетаю к тебе.
– Вух! Наконец-то. Мир спасен.
– Шутник.
– Я серьезно. Мне намного лучше. Жду, Паша.
Я кладу трубку. Потом поднимаю и слушаю гудки. Почему-то мне так спокойней. Да джинн выпущен, но борьба с ним идет. Если понадобится, мы устроим карантины, натянем колючую проволоку, поставим огнеметные гнезда, а кое-куда и атомной бомбой врежем. Выжгем заразу.
Гудки.
Пока же мы боремся точечными ударами. Анализируем, выжидаем, готовимся, идем на личный контакт. Находим и бьём. Есть такое понятие, как "личное правосудие". Это грязная работа.
Гудки.
Андрей Бочкарев, шериф Дикого Запада. Получивший в прошлой серии по голове…
И злодей в ризах. С паникадилом.
Встретились два одиночества.
Священник теперь в гражданском. В спортивной куртке с желтыми полосами. В джинсах. С рюкзаком за спиной.
Вечер. Почти закат. Романтично.
– Эх, батюшка, батюшка, – говорю. – Злой вы человек. Только ведь и я – не добрый.
Священник молча поворачивается и бежит. Он напуган. Он – нормальный человек по сути. И этому человеку я сочувствую…
Здесь нет зла как такового. Просто борьба видов.
Я бегу за ним.
– Давай! – кричу я. – Все равно не убежишь!
Я достаю нож. Устремляюсь в рывок. Почти догоняю. Батюшка наддает. Фонарей на улице – кот наплакал. Где-то вдалеке горит один. Так что мы играем в догоняшки в темноте. Собаки лают.
– Помогите! – кричит батюшка. – Помогите!!
Я почти его догоняю. Взмахом ножа попадаю в рюкзак. Батюшка делает усилие. Выигрывает два метра. Потом еще один.
Уйдет!! Нет, нельзя.
В груди – боль. Дышать тяжело. Я в хорошей форме, если не считать синяков и ушибов. А в груди – словно рвется.
Рывок!
Выпад ножом. Неужели попал?! Не может быть!
Нет.
Батюшка, вдруг, извернувшись ужом, уходит от удара. Прыгает на забор близлежащего дома – и, как ящерица, ползет по нему вверх. Забор вплотную к стене дома, батюшка на четвереньках – все выше и выше. Вот он подбирается к чердачному окну…
– Эй! – кричу я. – Божий человек! Стой, стрелять буду!
Батюшка замирает на секунду, поворачивает голову. Смотрит мне в глаза…
Почти как днем, в церкви.
Глаза не могут лгать. Потому что подсознательно человек знает о себе правду.
– Голоса? – оправдывается такой. – Что вы, какие голоса. Неужели я похож на сумасшедшего?
А глаза говорят: "Я разговаривал с соседской собакой." Или с кроликом.
Или с мусорным ведром.А что? Имею право.
Тварь смотрит на меня из глаз батюшки. Нечто иное. Чужое. Надеюсь, просто набор рефлексов и желаний…
Не разум, будь боже милостив.
Мы смотрим с тварью в глаза друг другу. Долго. Целую секунду. Или две.
Потом голова твари взрывается. Обезглавленный труп падает на землю мешком с потрохами. Личное правосудие. Хотя стрелял не я.
– Понятно, – говорю. – Понятно.
Ко мне подходят люди – местные «питерцы». В желтых костюмах высшей защиты они похожи на космонавтов.
Один улыбается мне через подсвеченное стекло. Показывает большой палец. Егор Караев, кажется. Начальник местного отдела.
Да, я хорошо сработал. Заставил тварь раскрыться. Какая-то мутация военного НМ-вируса? А черт его знает…
Покойся с богом, батюшка.
Стрелял снайпер из местных. А по моим ощущениям – словно я сам, лично нажал на спусковой крючок…
И нажму, если понадобится.
Мы – поколение бегущих по лезвию бритвы.
Мясники.
Люди, разговаривающие с Богом! Покойной мамой. Гэндальфом. Зелёными человечками. Соседской собакой.
Любите поговорить по душам с зеркалом?
Мы придем за вами.
А может, не зря ведьм жгли? Если вспомнить знаменитые психические эпидемии средневековья. Некоторые указания из «Молота ведьм» – прямо-таки аналоги физического теста Морозова.
Хватит голову загружать. Сегодня приедет Павел. Мой начальник и… друг, как я понимаю. Если он не был таковым до моей амнезии, то теперь – точно станет. Уже стал.
Вдвоем проще.
– О, кого я вижу! Какими судьбами? – знакомый голос за спиной. Я поворачиваюсь. Глава местных «питерцев» Егор Караев. Уж не Павла ли встречает?
– День добрый. Да так, на Москву билет взять хочу. Хватит, нагостился. А ты чего?
– А, не спрашивай! Опять таможня чего-то нашла. Второй час пластаемся. Не торопишься? Давай покурим, что ли?
– Давай.
Gray goo problem. Проблема "серой слизи". Эрик Дрекслер считал, что если нанороботы выйдут из-под контроля – все живое на земле будет разобрано на молекулы. И Землю покроет слой серой слизи. Апокалипсис. Конец.
Профессиональное воображение.
…Настоящий сыщик должен быть одержимым.
– Павел Вяземцев. Знаешь такого? – спрашиваю.
– Павел Вяземцев? – Караев удивляется, но потом вдруг расплывается в улыбке. – Конечно, знаю, – подмигивает. – Отличный оперативник. Рисковый, умный, точный. Всегда поможет. Даже в отпуске работает… Совсем как ты.
– Правда?
– Конечно. Вы с ним вообще на одно лицо, – Караев не выдерживает, смеется. – Как братья… Слушай, а давай напрямую? Я твое прикрытие еще в самом начале раскрыл. Не потому, что ты плохо сработал. Это ты молодец. Очки твои… Просто у меня память фотографическая. Я тебя в Москве, в управлении видел, с бэджиком… Серьезно, Паша. Эй, подожди! Обиделся что ли? Вот чудак…