Наедине с собой

сотрудников – по «пеналу» занимают две дамы, а смежные конурки я с супругой. Кухня, ванна, туалет – общие. Вот о последнем-то, пардон, как раз и речь.

Ясное дело, утром в места общего пользования каждый стремился, словно вперед батьки в пекло.

Но вот одна из дам в туалет непременно заходила, когда уже все свои дела там сделали. А, учитывая, что никаких дезодорантов у нас не было, ароматы в оном были не французские. И тем

не менее ситуация повторяется изо дня в день. За такое поведение я прилепил даме кличку

«токсикоман». Конечно, оставаясь джентльменом (шутка!), позволяю себе ее озвучивать только в

очень узком кругу – не шире, как говорится, унитаза.

***

Сложность работы с цифрами в том, что каждая из них имеет цену истинную и мнимую. Если, к

примеру, на-гора выдана миллионная тонна угля, то журналист, не раздумывая, берет в руки

авторучку. Увы, стопроцентный «информационный повод» в виде круглой цифири может и

подвести. Ведь, копни газетчик поглубже, и может оказаться, что миллион тонн – план

скорректированный, причем, не в сторону увеличения. Или достигнут за счет штурмовщины, сверхурочных, нарушений техники безопасности труда.

Мало кто из нас думает об этом, завороженный магией единицы с шестью нулями. А жаль…

1980 год

Редактор «Туркменской искры» Евгений Курылев просит секретаршу срочно вызвать к нему

сотрудницу Наталью Чапаеву. И слышит в ответ, что ее на работе нет.

– Где же ее носят черти?!

– В декретном отпуске. Уже и родила.

– Как это так?! – взрывается «шеф». – Ведь я не отдавал соответствующего приказа!

– !??

***

Восьмилетняя Оля старательно рисует что-то на бумаге. (А живут они – что немаловажно в этом

эпизоде вдвоем с мамой, отца девочка никогда не знала). Приносит показать плод трудов своих

праведных сидящей в гостях соседке.

– Это дом, – бесхитростно объясняет Оля, – это лужайка и солнце. А это, – указывает на фигурки в

коротеньких юбочках, – сестры-близнецы. И с ними мама, вот и вся семья.

– Но здесь же не хватает папы, – удивляется соседка.

– А я папу не умею рисовать…

***

От матери пришло полное отчаяния письмо. Она сообщала, что среди дня, когда она стояла у

калитки дома, к ней подошло несколько незнакомых женщин. Сказали, что они из Западной

Украины, что там было страшное наводнение. И теперь они добираются на Донбасс к

родственникам. Однако в пути кончились деньги и, дабы не останавливаться в чужих краях, вынуждены продать золотые изделия. Пару колец предложили купить и матери. Та отказалась.

Распрощалась и пошла во двор. Но, тут, по ее словам, голову неожиданно заволокло туманом.

Слабо помнит, как вошла в дом, вытащила заначку (это было 400 руб. на черный день) и

приобрела у несчастных два кольца и золотую заготовку на зубы.

Вечером похвалилась удачной сделкой мужу (моему отцу). Тот к приобретению отнесся несколько

скептически. Может, это, а, может, что-то другое, заставило усомниться в чистоте сделки и ее

самую. На следующий день, взяв приобретение, отправилась в поликлинику к зубному врачу.

Пересказав вчерашнюю историю, попросила успокоить душу: золото она купила или нет? Тот

сунул изделия – одно за другим – в раствор кислоты. Кольца и потенциальные зубы… мгновенно

почернели. Матери все сразу стало ясно.

– А как же клейма? – переспросила робко. – Они ведь там стоят.

– И чертовски здорово присобачены! – прокомментировал стоматолог. – Научились, гады!

Ни живая, ни мертвая, мать вернулась домой. И написала нам письмо. В котором были такие

строки: «Если вы мне не сумеете быстро выслать четыреста рублей, я что-то с собой сделаю».

Благо, письмо мы получили еще до окончания рабочего дня, успели снять со сберкнижки

требуемую сумму и отправили на Украину телеграфным переводом. Уже на следующий день огни

были в Пирятине.

Как рассказывала впоследствии мать, она «золото» надежно запрятала, полученные деньги

положила в загашник, а отцу сказала, что приобретенное продала соседке. Раз он особого

удовлетворения от ее покупки не испытал.

По зрелому размышлению, мы с женой пришли к выводу, что без гипноза здесь не обошлось.

***

Впервые участвовал в похоронах коллеги – Эдика Скляра. И вот какой местный обычай меня

поразил. На кладбище, уже перед тем как отзвучали прощальные слова, и гроб собирались

опустить в могилу, один из близких друзей покойного спросил, обращаясь ко всем

присутствующим:

– Остался ли Эдуард что-нибудь должен кому-либо?

Из толпы раздался голос:

– Мне!

– Деньги?

– Да!

– Сколько?

– 800 рублей.

– Мы, его друзья, обещаем вам, что деньги свои вы получите.

Больше никому покойный ничего не должен?

Молчание. И гроб начали плавно опускать.

Чуть позже мне объяснили: так здесь принято. Не может умерший уходить в мир небесный, оставаясь должником на Земле. Расплатиться за него обязаны лучшие друзья. Конечно, добровольно, никто их делать подобное не заставляет.

***

Для меня жизнь – сплошные вопросительные знаки и многоточия. И это чудесно! Сколько

неизведанного, нового таит в себе каждый грядущий день!

***

Целый день с заведующим отделом «Туркменской искры» мотались по полям Куня-Ургенчского

района Ташаузской области. Второй секретарь райкома, сопровождавший нас, ближе к концу

рабочего дня сказал, что поедет вперед и позаботится об ужине. Спустя час-полтора к месту

дислокации подтянулись и мы. Достархан уже был накрыт – со всевозможными разносолами.

Сели ужинать. Начались тосты. После того, как отбыл очередь заведующий отделом, настала моя.