Наездник
Шрифт:
– Да, я Вас слушаю.
– Евгению Андреевну пригласите пожалуйста.
– Ее нет, она будет после трех.
– Извините, уточните пожалуйста Ваш точный адрес, у меня нечетко написано.
– Записывайте Байкальская улица...
– Спасибо.
Павел внимательно следил за входной дверью, сидя на случайно добытом деревянном ящике. Сегодня просто повезло с погодой - солнечный весенний день, так что он не слишком замерзнет. "Скоро уже
– Беда, надо срочно поговорить.
– Давай, заходи.
– Спокойно ответила доктор.
– Лучше, чтобы нас не видели вместе.
– Тогда иди за мной. Евгения Андреевна не удивилась неожиданной встрече, даже была к ней внутренне готова. Михаил Михайлович уже рассказал ей о происшествии, случившемся с портретом и о роли Павла в этой истории. Они даже начали раздумывать о том, как сделать так, чтобы слух происшествии никогда не вышел наружу. Единственным гуманным решением представлялось отправить художника в деревню. О том, что кто-то мог испортить портрет специально не хотелось даже думать.
Минут через двадцать они свернули к частному дому, но прошли дальше, к совсем маленькой избушке. Евгения открыла дверь своим ключом, и они прошли в холодный предбанник.
– Растопи пока печку, а я предупрежу хозяйку и заплачу вперед за дрова.
Печь была уже подготовлена, оставалось только поднести зажженную спичку. Минут через десять стало теплее и можно было наконец погреть озябшие ноги. Сухие дровишки, весело потрескивали даря долгожданное тепло.
– Рассказывай, что у тебя случилось.
– Евгения Андреевна изменилась: темные глаза смотрели холодно и расчётливо, черты лица стали резче, тонкие губы сомкнулись в узкую полоску, все лицо как-то сразу заострилось, и на нем появилось едва уловимое хищное выражение.
– Ответьте пожалуйста на такой вопрос. Вы передавали для меня через Семена Борисовича тысячу рублей?
– Нет, я просила тебя поддержать, и он меня уверял, что подъемные выдадут сразу.
– Настроившаяся на разговор о портрете, Евгения растерялась.
– Я получил и аванс, мат помощь и деньги от Вас. Семен постарался взять с меня расписки в получении вот с таким текстом. Павел протянул исписанные листки.
– Действительно беда.
– Молодой женщине захотелось немедленно посоветоваться с Игорем.
– Беда, но не горе. Документы написаны такими-же чернилами и уже сегодня они исчезли без следа. Вы в этом убедитесь через три часа. Проблема в том, что похоже на отделении, где ваша база воруют медикаменты.
– Ты в этом уверен?
– Да, сам видел.
– Что-нибудь еще.
– Самое главное сказал.
– Тогда я пока пойду попрощаюсь с хозяйкой, а ты беги. Некогда сейчас разговаривать. Завтра утром заскочу к тебе в архив, там и посудачим.
Пока Шатов дошел до дома, уже стало темнеть. Быстро забравшись в кровать и накрывшись всем чем можно он заснул.
29 марта. Пятница.
Привычно затарахтел будильник. Длительный сон сделал свое дело или просто стресс не позволил подхватить простуду, но он чувствовал себя здоровым и полным сил. На кухне уже была Яна. Она нежно поцеловала его и усадила за стол пить чай.
– Сегодня у меня дежурство в госпитале. Подойду после обеда. Дождешься?
– Обязательно. Вместе пообедаем, если тебя отпустят с отделения.
– Я за часок до начала смены подойду и сразу к тебе спущусь.
В архиве царило спокойствие. Госпиталь готовился к реорганизации. Вот-вот должна была начаться процедура переоформления документов и царило безвременье, тем более, что временное руководства в полном составе так и сидело на конференции, грозившей затянуться до конца следующей недели. Лишь изредка забегали сотрудники с мелкими вопросами. Между делом, Павел из толстой медной проволоки делал модель.
Семен Борисович как раз в это время разговаривал со своим куратором из НКВД. Он и не догадывался, что пришел вторым.
– Значит организовали воровство Евгения Андреевна и Игорь Петрович. Вы абсолютно точно в этом уверены?
– Мне не нравится эта ситуация, - озабоченно произнес следователь. Чересчур опасное дело и весьма сомнительно, что на него пошли эти люди.
– Семен Борисович снисходительно посмотрел на него.
– У них большая любовь, а для нее нужны большие деньги. Эта дрянь живет припеваючи, имеет все, что захочет, пока другие живут впроголодь.
– Это ты, что ли страдаешь?
– Следователь прекрасно понял, что хотел сказать своим взглядом проситель.
– Я о деле забочусь.
– Притворно возмутился доносчик.
– У меня сложилось впечатление, что ты лично здесь заинтересован.
– Да, это так.
– Лицо его застыло. Наступала решающая фаза разговора.
– Хочу приносить пользу партии.
– Я думаю, Вы тот человек, Семен, на которого я могу положиться. У меня для Вас предложение.
– следователь поморщился.
– Готовьтесь, в госпитале пройдет обыск. Накануне вечером, я сообщу, но если не будет явных доказательств, тому, что Вы рассказали, то тебе болван, лучше было не рождаться на свет. Ты меня понял, козел? Недоносок.
– Нквд-шник ставил на место зарвавшегося агента.
Перед обедом в архив подошла Евгения Андреевна. Она явно была после бессонной ночи. Вчера весь вечер она думала, что можно предпринять в сложившейся ситуации. Игорь Петрович же недоумевал. Как может Семен так подставиться, ведь о нем говорят, что всю войну мол провел на "Ташкентском фронте". Видно решил, придурок, что после войны, евреев беречь будут. Неужели не догадывается идиот о прямых указаниях к приостановке их продвижения их по службе. То, что его до сих пор не турнули с должности, личная инициатива Игоря Петровича. Если он напомнит о себе, все, ему хана. Вот умный, умный, а дурак. Еще и посылку принял от еврейской благотворительной организации с продовольствием и одеждой. Результатом мозгового штурма, предпринятого совместно с Игорем стало решение сыграть на опережение.