Наездник
Шрифт:
В это время, Семен Борисович трясся в воронке и не понимал куда же делись расписки и заявления. Ну не мог же их никто украсть или мог? Ничего, Павла наверняка взяли, не могли не арестовать. Ведь ящики и валюта лежали на самых видных местах, а там, он расскажет все что знает и не знает. Наверняка скоро и за голубками придут, слишком улики явные. Только эти рассуждения ничего не стоили. Наверху уже приняли решение о необходимости раскрытия еврейского заговора и его уже не могло спасти даже давнее сотрудничество с органами. Теперь Семен Борисович организатор расхищения медикаментов и продуктов, а также активный член антинародного еврейского заговора. Улики здесь совсем не при чем. Признание - царица доказательств.
– Хорошо, я согласен, несите заявку.
– Все готово. Как из воздуха соткался документ.
– Предупреждаю, печать удостоверяет подпись, а я ее не вижу.
– Заведующий кухней завздыхал прикидывая за что лучше садиться за самоуправство или вредительство. Куда ни кинь всюду клин. Умные люди сегодня не пришли, хотя может они уже никогда не вернуться. В конце концов он поставил свою размашистую подпись, а Павел - печать и свою закорючку.
Уже без дрожи он подписал от имени Семена Борисовича и пропечатал предварительные заявки на инструменты и лекарства. Разнес по отделениям заверенные документы.
Все, похоже время вышло. Дальше оставаться не имеет смысла, да и просто опасно. Слишком многим он стал мозолить глаза. Если сегодня не забрали в НКВД, то в неизвестном направлении увезет Евгения Андреевна, а если она ошибется, то подоспеет Санитар. Промаявшись до часу Павел решил на все плюнуть, отправиться домой готовиться к отъезду, прихватив "неучтенные" костыли, выменянные на неотоваренные карточки.
К счастью дома никого не было. Можно было собраться без свидетелей и сжечь историю болезни, о которой он просто забыл. Когда она попалась на глаза, лежащая на одной из полок, лоб покрылся испариной.
Полученные от Яны вещи он решил оставить хозяйке. Находившиеся в ящиках продукты и лекарства поместились в чемоданы, даже осталось место для нижнего белья и сапог. Из ватника и штанов пришлось сделать скрутку и привязать к одному из чемоданов.
Все. Вроде собрался. Пора двигать, вот только где отсидеться до отхода поезда. В деньгах недостатка нет. Добрый Семен Борисович не поскупился и положил кроме тысячи долларов по десять тысяч в две пачки. Видать очень хотел подставить коллег.
В принципе можно было воспользоваться информацией, полученной от Тани. Вроде ее соседка пускала в баню помыться. Брать вещи с собой или не брать? Пусть пока полежат.
Договориться удалось легко. Вручив запрашиваемую сумму, Павел стал обладателем права
пользования баней. По случаю, у почты, Павел сумел подрядить подводу подвезти утром до вокзала.Оставалось написать записку для хозяев. Суть записки была в том, что он отправился на встречу с Санитаром, чтобы потребовать прекращения воровства. Оставив записку на столе, Шатов прошел на хозяйскую половину и засунул Ленке под подушку конвертик с деньгами и пояснением: - "Сама знаешь где, я пробрал лопатник, здесь твоя половина - три тысячи."
Никем не замеченный, Шатов покатил санки по направлению к своему временному пристанищу.
Спокойно провести вечер не удалось. Неожиданно кто-то забарабанил в дверь. Бежать некуда, да и куда побежишь голым зимой. Пришлось открывать. На пороге стояла Таня.
– Я тебя в окно заметила, когда ты за дровами выходил. Вон мои окна.
– Девушка указала на соседний домик.
– Привет, я тоже рад тебя видеть. Вот помыться решил.
– Павел, готовившийся было сам нанести визит смутился от неожиданности.
– А где Ленка. Она вчера мне все уши прожужжала какая у вас красивая любовь. Как ты за ней бегаешь, что у вас все было.
– Глаза опять начали вести безмолвный диалог.
– Бессовестно врет.
– Павел утопал в глазах девушки.
– Ну, я так и думала. Так ты что, один? Никого больше не будет?
– Таня уже устроилась на скамеечке.
– Да вот, жду пока парилка нагреется.
– Шатов сел рядом.
– Слышал, какая тут стрельба в пятницу была. Убили участкового и еще двоих военных. Они, говорят, пытались задержать бандитов, после ограбления и убийства Галины Дмитриевны и ее сына. Ужас. Я теперь боюсь братьев на улицу выпускать.
– Не слышал, давай присаживайся, перекусим.
– Отпускать Татьяну совсем не хотелось. Только заготовленную речь все никак не удавалось начать.
.
– Ты точно никого не ждешь?
– Гостья огляделась по сторонам.
– Да хотел я здесь встретиться с одним товарищем, но он уже подошел, так что вроде никого больше не будет. Слушай, а у тебя дома хлеб есть?
– Павел плечом толкнул прижавшуюся к нему красавицу.
– Сейчас принесу.
– Счастливая девчонка пулей метнулась к дому.
– Через десять минут Таня принесла небольшую краюху. За это время Павел успел выложить на стол кое-какие припасы. Увидев мнущуюся рядом со столом гостью, он сделал строгое лицо и сказал: - Сейчас будем гадать. Что тебя интересует?
– Погадай, на будущее.
– Их глаза опять встретились и уже не могли оторваться друг от друга.
– Сейчас, - Шатов шагнул к Тане почти вплотную - Дай пожалуйста твою руку - голос Паши приобрел некую таинственную глубину.
– Дам - Таня пыталась пошутить, но ответ вышел серьезным.
– Обычно мальчиков ладошки интересуют не в первую очередь.
– Меня и другие части тела привлекают.
– Руки мальчишки уже лежали на плечах.
– Жалко подушки нет, я бы тебе врезала как братьям за хамство. Хочешь получить по башке за то, что руки распускаешь.
– Пока не надо. Если понадобится, попрошу. Да и нет у меня второй подушки для защиты, - засмеялся он вспоминая минувшие дни и битвы...Интересуешь ты меня вся, без исключения, хотя ничего выдающегося у тебя вроде и нет.
– Павлик уже поглаживал Таню.