Наездник

– Быстро беги к первому вагону встречай прибывающих.
– Любаша слушала и кивала головой как на уроке.
– Первых разместишь у себя, потом, если я не вернусь, посылай к восьмому. Вот тебе списки, отметишь прибывших. Давай шевелись, только торопиться с оформлением не надо. Постой, подумай подольше.

Больше задержек не было, и старшая без стука вошла к начальнику.

– Беда, Саша. Мы в сложном положении.
– Она метнула из-под ресниц встревоженный взгляд - в нашем поезде поедет какой-то большой начальник с охраной. Надо подготовить место. Хотят занять четыре купе в штабном вагоне и заблокировать проход.

– Никто не назвал бы Александра Сергеевича нерешительным человеком или глупцом. Подлецом, тщеславным, да, но это из-за слабости искать выгоду для себя в каждом деле. Так и сейчас он, почуяв почти неуловимый запах возможной удачи, действовал решительно и неординарно.

– Сколько мы приняли? Сколько свободных мест?
– Ничуть не переживая, задал он вопрос и подмигнул не на шутку встревоженной любовнице.

– Пока погрузили примерно половину от списка. Разбросала по всем вагонам.
– Глядя на спокойного и веселого, как будда будущего майтрея, начальника, успокоилась и старшая.

– Быстро останови погрузку. Брать в чине не ниже генеральского, шучу, никого не брать. Всех опоздавших-вон. Не успели и все дела. Мест больше нет. Штабной вагон освободить полностью. Все равно потом придется, так что лучше сразу. Где пять, там и десять. Судя по секретности могли занизить численность или не включить в список охрану. Я соберу вещи в течении пятнадцати минут. Присылай сюда санитаров со всех вагонов с коробками. Пусть сваливают барахло не глядя. Потом, на новом месте разберемся.

– Надо убрать неблагонадежных.
– Тихо произнесла Мария Ивановна.

– Вот как? Тебе дали конкретные указания и полномочия? Сколько у нас таких кроме тех, о ком все знают?
– Приподнялся в волнении начальник.

– Список не дали.
– Старшая сама удивилась появившимся возможностям.

– Плохо, если что случиться, мы среди крайних, хотя так и так придется пройти по краю.
– Александр призадумался.
– Гоним всех. Если все пройдет благополучно, никто не придерется. Можно изловчиться и выкрутиться почти без потерь в работоспособности экипажа. Пусть напоследок поработают за троих. Кстати, за новичков, приданных к складским вагонам мы ведь тоже поручиться не сможем.

– Я уже об этом думала. Такой шанс. Пан или пропал. Если сейчас убрать ответственных без акта приема-передачи... Все ведь бумаги у нас... В спешке, с борта грузились... Внукам останется.
– Сестра бессовестно врала, выдавая чужие мысли за свои.

– Значит решили. Убираем по максимуму. Троих докторишек, фармацевта, завхоза, операционную медсестру-всех. Посмотри среди своих. Может и там почистить. Чем больше ссадим, тем лучше. Хоть душа у меня нежная, но сейчас придется проявить строгость. Вот видишь, штабной вагон мы освободили. Все для блага Родины.
– Чуть было не сорвался в привычное словоблудие недавно ставший партийным Александр Сергеевич.
– Сами переберемся в жесткие.

– Что с нашим любимым комиссаром Самуилом?
– Уже уходя, спросила подельница.

– Вот спасибо, напомнила, а то я совсем забыл о представителе бог избранного народа, среди народа богоносца. Этот пусть останется здесь, поживет вместе с непримиримыми борцами со злом. К нему в купе не входить тем более оно закрыто. Пусть с ним новоиспеченные МГБшники разбираются.

– Вроде все складывается - Мария бросила уважительный взгляд на начальника.
– Лицо его уже не казалось спокойным, а приобрело жесткое выражение.
– Какой же талантливый мерзавец, - отдала должное "голове" соучастница, застыв у открытой двери.

– Жизненный опыт мне подсказывает, что в таком путешествии не может обойтись без скандалов.
– Словно говоря сам с собой, почти беззвучно произнес Александр.

– Будем надеяться, что обойдется.
– Очень тихо подхватила "фронтовая подруга".

– Наоборот, хотелось бы, а чтобы они были, но не просочились наружу.
– Удивившийся, что говорит вслух начальник продолжил уже громче.
– Тогда нам придется принять надлежащие меры. Есть обстоятельства, которые указывают на то, что нам досталась доставка НКВДшного начальства на совещание в верхах. Им, я думаю, после переименования всем встретиться приспичило. Объяснить надо, что название другое, а реальное начальство старое. Ведь, поди, из всех лагов, со всех областей начальников на "секретное совещание" вызывают. Это сколько ж их одновременно стронулось, что даже санитарный поезд задействовать пришлось? Такие путешественники привыкли себя обычно ни в чем не ограничивать.

– Ты прав. Я начала себя вести как неопытная дура. Решила свой характер показать. Не верный тон взять попыталась. Надо соблюдать правила игры. Ни в коем случае пока нельзя показать, что мы поняли с каким именно начальством имеем дело, иначе окажешься на обочине, упавшим с поезда во время движения.

– Вот еще.
– Александр Сергеевич сжал руки в кулаки.
– Мария, пойми хоть ты меня. Их бы и так ссадили, - говорил он больше для себя.
– Не хочу брать грех на душу. Она и так... не очень. Приказываю, чтобы Елена Николаевна подготовила стандартные документы. Демобилизованы мол и все. Подъемные пусть выдаст.
– Закончив говорить, Александр Сергеевич вытер выступивший холодный пот. Принять такое решение было ох как непросто. В нем рельефно смотрелся вызов, и все же, в сердце Саши, вдруг, вспыхнула ужасная жажда сделать нечто возвышенное и благородное. Может быть, единственный раз, перейдя через столько судеб и заставив себя забыть об этом, он решился на настоящий, как ему думалось, Поступок.

Мария Ивановна подошла, присела рядом и обняла начальника. Вот за такие, казалось бы, совсем не характерные для него решения, она его и полюбила.

– Ладно, Саша, все будет хорошо.

Шатов, приготовившийся к старту, нервно постукивал, предварительно вымазанными в саже пальцами по палочке. Вскоре, из вагона, куда нырнула мымра, появилась одевающаяся на ходу, девушка и, зажимая локтем норовящую выскользнуть картонную папку, подошла к локомотиву. В руках у нее появились серого цвета листки, по всей видимости, списки.

Пора на выход. Опираясь на палку и усиленно охая, Павел, вытирал грязными руками лицо и размазывал по нему пот. Еще несколько шагов. Тяжек путь к первому вагону, когда тащишь за собой чемодан. На единственную зрительницу спектакль не произвел никакого впечатления. Возможно даже она его и не заметила. "Для кого стараюсь?" - подумал Шатов, поправляя с трудом наложенные бинты, скрывавшие большую часть лба.

Встречающая девушка, в надвинутой на глаза шапке - ушанке и длинной красноармейской шинели спросила фамилию, сверилась со своим списком, взяла, не читая, документы и направила в третий вагон. Идти пришлось совсем недалеко. Дальше на перроне кучками стояли люди и обходить их было-бы совсем некстати.

Около третьего вагона скучал одинокий парень лет двадцати пяти. Судя по всему, он был призван из дурдома, настолько дебильным лицом его наградила природа. Мед работник переминался с ноги на ногу и посматривал по сторонам, бессмысленно улыбаясь.

– Добрый день, меня сюда направили.
– Сомневаясь, что его поймут, произнес Павлик.

– Точно? Давай сопроводиловку.
– санитар посмотрел на бумажку.
– Все верно.
– и набрав в грудь воздуха, пронзительным бабьим голосом, тонко закричал.
– Махмуд, помогать!