Наездник

Логово и вправду было временно покинуто другими обитателями. Надолго ли? Обежав все комнаты и подготовив к выносу мешок с продуктами в холодных сенях, Шатов вернулся к Любаше. Та, слава богу, почувствовав брызги воды на лице начала приходить в себя и ничего не понимающими глазами уставилась на Пашу, который к этому времени уже успел чуточку прибраться.
– Скинул бездыханные тела в подпол.

– Шатов? Где мы? Что случилось? Как болит голова. Люба закрыла глаза.

– Упала ты, ударилась затылком. Вот добрые люди и помогли. Дали тебе отлежаться. Теперь пора и честь знать. Пошли потихонечку отсюда.

– Павел помог девушке подняться и крепко поддерживая ее отправился к выходу.

Любаша шла едва перебирая ногами и то и дело оступаясь, и цепляясь за острые края ямок. Дорога и вправду была невообразимо скверной.

– Так не дойти, - решил Паша.
– Надо обязательно дать девушке передохнуть. Последние метры Люба уже висела едва переставляя ватные ноги.

Едва не дойдя до вокзала он заметил неказистое строение, Павлик с Любой заползли внутрь. В лицо пахнул клуб смеси махорки, пива и давно немытой прелой тряпки.

"Голубой Дунай" был почти пуст. На стойке, свистел и пыхтел, как паровик, огромный начищенный самовар, испуская клубы белого дыма, которые медленно плыли через весь зал, скрывая от посетителей грязный потолок и выползали через распахнутое оконце.

За ближним столом, на котором стояла полупустая бутылка водки, а на блюдце лежал порезанный на кружочки соленый огурчик одиноко сидел небритый мужик. За соседним столом шел оживленный спор среди изрядно поддатых подозрительных субъектов. В уголке не скрываясь играли в карты на деньги.

Усадив Любашу за пустующий столик у стенки, Паша двинулся к буфету, за которым стоял элегантный мужчина преклонных лет, одетый в накрахмаленный белый халат. Он совершенно не вписывался в окружающий его пейзаж, но вместе с тем, как бы, подчеркивал его своей кричащей оригинальностью.

– Извините, - обратился Паша к необычному персонажу, - мне нужна Ваша помощь.

– Что угодно молодой человек, - Седая львиная грива склонилась к посетителю.

– Моей спутнице плохо. Не могли бы Вы подсказать, где можно купить аспирин.

– В Аптеке, только это довольно далеко. Хотите, я уступлю Вам несколько таблеток. У меня как раз осталось штук пять таблеток.
– На холеном бледном лице промелькнула улыбка, только глаза смотрели безо всякого сочувствия.

– Было бы здорово, еще и стаканчик молочка для запивочки.
– Шатов ожидал услышать в ответ шутку или смех.

– Конечно. Это будет Вам стоить.
– Пристальный взгляд как-то разом взвесил материальную мощь Шатова.

– Могу предложить обмен.
– Прервал размышления буфетчика Шатов. Он достал из кармана сверток с наганом и положил на стойку.
– Ствол забит грязью. Надо будет грубонько почистить.

– Мокрый, значит, товарец.
– Цепкие пальцы развернули тряпицу.
– Нас этим не удивить. Почистим стволик и боечек подправим. Будет игрушечка чистенькой, как только на свет родилась.
– Жиган поднял глаза.
– Вы устраивайтесь за столиком. Сейчас заказ доставят. Будьте спокойны. Здесь тихое местечко.

Через пол часика Люба уже оклемалась и с подозрением посматривала по сторонам.

– Шатов. Ничего не помню. Как я здесь очутилась. Вроде только на рынок пошла и уже здесь.
– Любаша испуганно заозиралась, - Давай пойдем в эшелон.

– Голова не кружится? Тошнота прошла?
– Паша был сама заботливость.

– Все нормально, только деньги пропали.
– Люба подозрительно посмотрела на Павлика.

– Так ты ж продуктов накупила.
– Шатов показал глазами на мешок.

– А, ну да.
– Любаша успокоилась. Пойдем отсюда. Мне бы часок полежать.

Добрались до поезда без приключений. Любаша с удивлением вытаскивала продукты из мешка. Как всего много. Два круга домашней колбасы. Гречка, макароны. Банка густой как масло сметаны. Творог. Как все было дешево. Исходя из взятой суммы, Люба рассчитывала максимум на картошку. Не удивительно, что она все до копеечки истратила. Жаль, что она не догадалась купить соль и спички. Ее запасы уже подошли к концу.

Весь вечер ее грыз червячок сомнений. Что же с ней произошло. Как она поскользнулась и упала? Каким образом там очутился Шатов? Приставать к хулигану с расспросами она считала ниже своего достоинства, а тот отсиживался в соседнем вагоне. Завтра на остановке надо будет дать ребятам задание, а самой сбегать попросить продукты на кухне. Должны дать.

Шатов меж тем обсуждал с Еленой Николаевной сказочку.

– Молодой человек, я посвятила всю свою жизнь театру, но это не смогло обеспечить мне достойных сбережений. Сейчас Вы толкаете меня обратно. Больше у меня нет права на ошибку. Я должна быть уверена в успехе.

– Поэтому, я и прошу отнестись к сценарию действа с максимальной строгостью.
– Шатов подмигнул играющей пафос собеседнице.
– Критикуйте по-взрослому.

– Извольте, мое мнение. Оригинал твоей постановки, - Елена Николаевна строго посмотрела на Пашу, - написан в 1831 году, с целью сохранить центральный готический собор от сноса. За давностью лет с этой стороны нам ничего не грозит. Сюжет - не придерёшься. Про любовь. По тексту тоже никаких нареканий. Священник изображён в уничижительном свете. Социально близкие нищие в положительном. Жаль чутка не хватает соцреализма и веры в победу коммунизма во всем мире, ну да думаю проканает. Только нужен свет декорации и голоса. В крайнем случае сделаем с выпускным классом консерватории.

– Ура!
– Паша потер руки.
– Значит работаем по заранее утвержденному плану?

– Полагаю. Что смогу пробить включение в репертуар "Аквариума". Надо только достойного автора с композитором подыскать. Ноты ты набросал, только я в этом ни бум-бум. Напой мелодию.

– Исключительно для Вас, тихонечко, без аккомпанемента, надеюсь, что мою фальшь никто не услышит. Знаете, а то получится как в анекдоте:

"Шаляпин, Шаляпин. Попросил соседа напеть. Ну просто гадость."