Наги, значит Змей

– Спокойно, – проговорил Орочимару, правильно истолковав мой испуганный взгляд. – Ты лишь немного меня поцарапала. Сейчас обработаю, забинтую и ничего страшного.

– Но я ведь…

Саннин отпустил меня и полез в подсумок за бинтами, но я его остановила. Он недоуменно на меня посмотрел, а я занесла руки над порезами на его руках и начала лечение, помня все наставления, что мне давала медсестра из госпиталя.

– Хокаге не говорил, что ты можешь лечить…

– Это написано в моем личном деле после графы: «Стихии».

– А, я прочел лишь про ваши личные качества и арсенал техник, а дальше даже читать не стал.

Закончив с лечением, я натолкнулась на настороженный взгляд Торы. Заподозрив неладное, я спросила:

– Сенсей, я еще на кого-то напала?

– Когда Тора-кун сказал мне, что ты не просыпаешься, у тебя появились когти и клыки. Я успел забрать тебя у него, чтобы ты его не покалечила.

Эти слова были как обухом по голове. Я могла напасть на него. И я бы напала, если бы Орочимару не забрал меня подальше от Торы. Я… чудовище?

– Ты не чудовище, Наги-чан, – будто прочитав мои мысли, произнес Орочимару. – Ты джинчурики.

– Ага, – на автомате кивнула я, но мои мысли крутились вокруг двух слов: Я монстр…

– Выдвигаемся. Мы прошли лишь малую часть. Наги-чан, снимай барьер.

Я кивнула, но не сдвинулась с места.

– Наги-чан, ты меня слышала?

– Да…

– Наги-чан!

– Хай!

Я очнулась от своих мыслей и пошла к краю барьера.

– Искусство фуиндзюцу: барьер, снятие. Кай!

Барьер пал, а я пошла, собирать печати. Их нужно лишь немного обновить и можно использовать снова. Когда все печати были собраны, я присоединилась к каравану. Тора-кун шел рядом со мной, но я ощущала, что он меня боится. Боится, что я нападу.

– Наги-чан, что тебе снилось? – его неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть и посмотреть на него. – Почему ты так вырывалась, когда сенсей пытался тебя разбудить?

– Не знаю, но отчетливо помню единственную эмоцию.

– Какую?

– Страх.

Тора ненадолго замолк, а я боялась просто вспомнить то, что видела.

– Так что тебе снилось?

– Я видела тень.

– Тень? Ты испугалась тени?

– Нет, не тень была страшна. Было страшно видеть на этой тени шаринганы. Даже на руках тени были шаринганы. И эти самые руки тянулись ко мне.

– Но зачем?

– Да, ты, наверное, не знаешь. В ту ночь, когда Девятихвостый напал на Коноху, им кто-то управлял с помощью шарингана. И нет, это был не клан Учиха. Они не замешаны в этом, я уверена. В ту ночь тот, кто управлял Лисом, смог взять меня в заложники и потребовать от Минато-сана, чтобы он отдал джинчурики. Минато-сан колебался, а человек в маске приставил ко мне кунай. Когда у него кончилось терпение, он возвел кунай над моим правым глазом и провел вниз. Я лишилась правого глаза в ту ночь.

– Поэтому ты носишь повязку на правом глазу? У тебя там шрам?

– Да, и из-за этого тоже. Минато-сану удалось победить нападавшего, а Кушина-сан попросила Сарутоби-сама, чтобы мне пересадили глаз человека в маске. Его глазом оказался шаринган, клан Учиха не возражал, чтобы глаз пересадили мне. Я ношу повязку не только из-за шрама, но и из-за шарингана.

– Так значит, та тень из твоего сна тянулась не просто к тебе, а к твоему правому глазу?

– Выходит, что так. Тора-кун, прости меня, что я едва тебя не покалечила. Я не могла проснуться сама, и я благодарна, что вам удалось меня разбудить.

– Не забывай, малявка, что это я тебя разбудил, – вмешался Курама со своим самодовольным тоном, и я поморщилась.

– Почему ты не помог мне проснуться раньше? Почему допустил, чтобы я пролила кровь наставника?! Почему допустил, что я едва не покалечила своего друга?!

– Я не мог к тебе пробиться, – вдруг недовольно признал Курама, а я опешила.

– То есть как?

– А вот так! Ты будто оградилась от меня, как делала только один раз.

Это правда. Я отгораживалась от этого настырного лиса лишь однажды. Это было не так давно, во время побудки Торы-куна утром перед испытанием. Так почему вышло так, что Курама оказался отрезан от меня, хотя я этого не хотела?

Больше подобного не повторялось. Оставшийся путь мы прошли вполне спокойно. На нас больше не нападали разбойники, нас даже не застала песчаная буря.

– Вижу стены Суны, – закричал один из суновцев, что шел в «голове» каравана.

– Ну, наконец-то, – простонала я, ибо мне уже надоело вытряхивать песок из сандалий.

Кошмары меня больше не мучили, и это было странно. Кошмары мне и раньше снились, и длились они с неделю, а тут приснился разок и отстал.

Войдя в деревню, я готова была взвыть. Тут повсюду песок! Вообще повсюду! Как они могут тут жить?! Ни тебе ни зелени, ни деревьев, ни реки…

– Тора-кун, Наги-чан, я зайду к Кадзекаге, а вы погуляйте пока по Суне. Встречаемся у стены через пару часов.

– Хай~…

Я, конечно, насторожилась, когда он сказал про Кадзекаге, но довольно быстро отмела эти мысли. Он же изменился. Не отступник, не злой, но и не добрый. Вполне себе нормальный шиноби.

– Наги-чан, ты идешь?

– А? Да, конечно…

– Что-то ты какая-то рассеянная. Все в порядке?

– Да, я в норме. Просто устала немного. Даже думать не хочу, как мы будем возвращаться…

– Это да.

– Хотя, если сенсей не будет против, мы вернемся моим способом.

– Это, каким же?

– Потом узнаешь, – загадочно проговорила я, прикидывая, кого позвать.

Мы шли по главной улице, и мое настроение ухудшалось с каждым пройденным метром. Тут чертовски уныло. Точнее было, пока…

– Наги, я чувствую до ужаса знакомую кровожадную КИ.

– Где?

– Метров пятьдесят еще пройдете и найдете его.

Мы прошли еще около пятидесяти метров, когда увидели того, о ком говорил Курама. Когда я увидела, кто это, я готова была начать материться прямо здесь и сейчас.

– Это же ребенок!

– И что? Ты тоже была ребенком, когда меня запечатали в тебя, – огрызнулся Лис.

– Но это, же… жестоко. У Намикадзе что, мозги в том же направлении движутся, что и у Собаку Но?!

– Что ты имеешь в виду?

– Так этот ребенок тоже сын правителя деревни!

Тем временем красноволосый мальчик заметил нас и направил в нашу сторону руку. Песок, повинуясь его воле, двинулся в нашу сторону.

– Вот же бля*ь!

Я схватила за руку застывшего на месте Тору и отпрыгнула в сторону. И отпрыгнула я весьма вовремя. На то место, где мы только что стояли, обрушилась тонна песка, не меньше.