Наглец
Шрифт:
— Ооо? У тебя много братьев и сестер?
— Старший брат и младшая сестра. Но вся моя семья родом из Каламити. Тети и дяди с обеих сторон. Казалось, что наш дом всегда был центром событий. Мама готовила для нас и тех кузенов, которые приходили поиграть.
— Это совсем не похоже на то, что было в моем детстве.
— Ты единственный ребенок в семье, верно?
Я кивнул.
— Да, и, хотя они никогда не назвали бы меня случайностью, я не думаю, что мои родители когда-либо собирались заводить детей. Я появился на свет в результате недели, проведенной в Париже, и большого количества выпитого вина. Моя мама не
— Габриэль сказал мне, что она много путешествует.
— Если она проводит дома две недели в месяц, это уже много. Мама привыкла к образу жизни, в котором нет работы, но есть деньги. Дедушка дал бы ей работу, если бы она захотела, но ей не нужно работать. Папа такой же. Его семья тоже богата.
— А чем занимался ты, пока они путешествовали по миру? Ездил с ними? — спросила она.
— Иногда. В основном я оставался дома в руках их квалифицированного персонала. И проводил много времени с дедушкой. Он приходил и спасал меня. Приглашал меня ужинать. Приглашал меня к себе ночевать. По выходным, когда он уходил в свой офис, он брал меня с собой. Я сидел за его столом, и он давал мне проекты, так что мне казалось, что я тоже работаю.
Она улыбнулась.
— Так вот почему ты пошел по его стопам, а не по стопам своих родителей?
— Наверное. Я поступил в Гарвард, потому что это была его альма-матер. После окончания университета я стал работать в его компании.
Он был моим кумиром.
Когда-то.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, меняя тему. — Ты не заболела?
— Я чувствую себя прекрасно. — Ее взгляд скользнул мимо меня к окнам. — Немного виноватой, что оказалась здесь взаперти и оставила студию на маму. К тому же я угнала ее машину. Но у меня не было выбора. Я никогда не видела столько снега. Судя по новостям, это рекорд.
— Когда прекратилась буря?
— Не так давно. Всего несколько часов назад. А сегодня вечером будет еще одна. Когда я разговаривала с мамой сегодня утром, она сказала, что плуги с трудом справляются со своими обязанностями.
Их несчастье стало моей удачей, потому что мысль о том, что я останусь с ней еще на несколько дней, была лучшим, что я слышал за последние недели.
— Раз уж ты застрял со мной, то мог бы и меня заставить поработать, — сказала она. — Я с радостью помогу тебе разобраться с вещами Габриэля.
— А что, если я захочу обойтись без этого еще один день?
— Это тоже было бы неплохо.
— Хочешь посмотреть еще фильм?
Меня ждала работа, и, хотя я не мог выбраться из-за снега, мне следовало разобраться с сотней электронных писем. Но в данный момент все, чего я хотел, — это свернуться калачиком на диване рядом с Керриган и расслабиться.
Что мы и сделали. Мы вдвоем доели суп и удалились в кинозал. До темноты мы смотрели фильмы, а затем отправились на кухню, чтобы поужинать макаронами и салатом, которые нам предоставил клуб.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, когда мы стояли бок о бок у раковины и мыли посуду.
Она ухмыльнулась.
— Это я должна была задать тебе этот вопрос.
— Я в порядке. — Проведенный с ней день восстановил силы. Отключившись от всего, просто находясь в ее компании… я как будто и не болел вовсе. — Я подумывал о том, чтобы прыгнуть в джакузи.
Что скажешь?— О, у меня нет купальника.
Обнаженными. Обнаженными это определенно был хороший вариант.
— Но ты иди, — сказала она.
Наверное, где-то здесь был купальник, но только одна женщина оставила бы здесь бикини, а я не хотел, чтобы Керриган была в ее одежде.
— Или… ты могла бы просто остаться в нижнем белье, — предложил я.
Ее взгляд метнулся к моему, и в нем безошибочно угадывалось вожделение. Эти прекрасные карие глаза остановились на моих губах, и я был готов.
Я завладел ее губами, обвил ее руками и притянул к своей груди.
Керриган ахнула, и ее руки легли мне на плечи, удерживая, пока я водил языком по ее чертовски идеальному рту. Она приоткрылась для меня, и я нырнул внутрь, переплетая свой язык с ее.
Боже, она была восхитительна на вкус. Лучше, чем я помнил.
Мы растворились друг в друге. Она прильнула ко мне, когда я крепче обнял ее. Все, что я помнил о поцелуе, который подарил ей в мотеле, было незначительным по сравнению с этим.
Этот поцелуй был лучшим в моей чертовой жизни. До следующего. И следующего. Что-то в этой женщине заставляло меня чувствовать, что дальше будет только лучше. Поцелуй за поцелуем, она предавала позору прошлый.
Она упала в мои объятия, и я прикусил зубами ее полную нижнюю губу. Из ее горла вырвался стон, и этот звук отдался прямо у меня в паху.
Наклонив бедра, я прижался своим возбужденным членом к ее животу, вызвав еще один удивленный, сексуальный вздох.
— Пирс, — прошептала она, отстраняясь на долю дюйма.
— Не останавливай меня. — Моя грудь тяжело вздымалась, когда я поднес руки к ее волосам, запуская пальцы в эти шелковистые пряди. Затем я встретился взглядом с ее глазами, очаровательными карими кругами, которые завладели мной.
Она с трудом сглотнула.
— Ты болен.
— Был. — Проведя с ней один день и вечер, я почувствовал себя другим человеком.
— Может быть, нам стоит просто… притормозить.
Я застонал и прижался лбом к ее лбу. Она была права. Если мы продолжим в том же духе, я трахну ее на кухонном островке, а это было не то, чего я хотел. Только не с ней.
— Как насчет джакузи? — спросила она, высвобождаясь из моих объятий.
Я кивнул.
— Встретимся там.
Во-первых, мне нужно было время, чтобы взять себя в руки.
Ее взгляд метнулся к моим спортивным штанам, и уголок ее рта приподнялся, когда она увидела очевидную выпуклость. Ухмылка стала шире, когда она проскользнула мимо меня, ее щеки приобрели красивый розовый оттенок, который соответствовал ее припухшим губам. Затем она исчезла из кухни, а я закрыл глаза и провел рукой по лицу.
Боже, это было глупо. Наверное, это был самый глупый поступок за сегодняшний вечер. Я был не в том положении, чтобы заводить какие-либо отношения, но Керриган была такой чертовски соблазнительной.
И сегодня вечером у меня не хватит сил сопротивляться.
У нас нет будущего.
Мне придется объяснить это ей.
Позже.
Я вышел из кухни и направился по коридору в свою комнату, где сменил спортивные штаны на плавки. Затем я поспешил к двери во внутренний дворик. Один порыв зимнего ветра, и моя кожа покрылась гусиной кожей.