Награда для Регьярда

Я стала скорее одеваться. Хотелось пойти в лагерь и всё ему высказать, но потом вспомнила слова того мерзкого северянина о вторжении воинов моего отца, и не стала спешить. И всё равно, он должен был поговорить со мной! И с чего, только, это глупое сердце разрывалось от тоски и боли по Регьярду. Почему так?

– Куда собралась?
– как только я выбралась из хижины, меня окликнул знакомый голос. Никак Тенхай решила меня проведать, а до этого дождаться меня в жилище и образумить она не могла?

– Чего прячешь взгляд и краснеешь?
– спросила наставница.
– В том, что было - стыда нет, как и греха нет.

– Но это ведь… без таинства, - я опять покраснела. Не из-за того, что случилось ночью между мной и Регьярдом, а из-за того, что мне и правда стыдно не было, а еще из-за того, что он оставил меня одну на утро, не посчитал нужным даже попрощаться.

– Сама-то ты о таинствах много знаешь?
– усмехнулась своими, не по-старчески ясными, глазами Тенхай.

Я только отрицательно покачала головой.

– Пойдем, - протянула мне морщинистую руку наставница, - нам пора. Надо развести огонь.

Куда мы пойдем, я не стала спрашивать, привыкла, что Тенхай немногословна и не любит объяснять. В, конце концов, мне все станет известно и понятно.

Пока мы натаскали веток и сложили кострище, я знатно утомилась, зато, когда языки пламени бойко заплясали по сухим ветвям можжевельника, утренний холод отступил от моего тела. Да только от запаха и усталости стала кружиться голова, и меня склонило в сон.

– Что это?!
– пытаясь унять колотящееся сердце, спросила я, вывалившись из липких пут сна.

– Смотри на огонь - и все увидишь.

Опять она говорит загадками. А я боюсь уснуть, чтоб не рухнуть прямо в огонь, два костра для меня одной за сутки - это уже слишком.

Тело парализовало и не было возможности, развернуться, чтобы бежать. Я вся объята дымом и языки пламени так и норовят ухватить меня за руки, чтобы утащить вслед за собою в огненную бездну.

– Что ты со мной сделала, Тенхай…

– Идём… - откуда-то издалека доносился её голос.
– Ты ведь хочешь попасть к вершинам Когтей?

– Да… - ответ произнесли мои губы, но говорила, как будто, не я.

А ведь я про них почти забыла этой ночью рядом с Регьярдом! Каменный Змей, что звал меня к этим самым вершинам, предстал в моей памати, как в тот злополучный день. Сколько времени с тех пор утекло - целая вечность или это было только вчера.

Дым к счастью стал рассеиваться. Поляну залило ярким солнечным светом, прорвавшимся через плотину горных пиков. Помутнение в голове, казалось, исчезло с утренней мглой… или это только казалось.

Перед моим взором стояли три огромные вершины, похожие на когти неведомого зверя, укутанные шерстяным покровом утренней дымки.

– Некогда Сын Неба Саток вступил в бой с огромным драконом, - заговорила Тенхай, - бились они не на жизнь, а на смерть. Но силен был дракон, сильнее тысячи смелых и сильных воинов.

Я смотрела в ледяной неподвижный воздух и видела перед собой Сатока - сильного и мужественного, похожего на Регьярд, но более дикого и необузданного. Видела и жену его Мулун - нежную, любящую, наверное, такой была бы моя мама, если бы я её успела узнать…

Откуда я все это знаю? Неужели это все моя память, что годами жила во мне, не смея очнуться. Память предков, которую и разбудил… Регьярд.

– И вот на седьмой день боя, одолел Саток дракона!
– продолжал вещать голос наставницы в моей голове.
– Не силой одолел - хитростью. Упал дракон замертво…

Ну, конечно! Ведь именно об этом Тенхай и пела в своих странных песнях. Только я тогда совсем не понимала языка. Она ведь и теперь поет, просто я слишком привыкла слушать и совсем ничего не слышать.

Дракон стал огромной сушей, что теперь лежала посреди воды, а сама вода перестала быть бесконечной. Кровавые борозды на теле дракона очистились и стали реками, колотые раны озерами. Так появилась земля. Но и Саток был сильно изранен, умер на руках любимой Мулун. Небо, увидев смерть сына, забрало его к себе вечным светочем, так стал Саток солнцем, что светило и грело днём. Мулун - любимая жена Сатока и дочь Бескрайней Воды - не выдержала смерти возлюбленного и бросилась грудью на один из когтей мертвого дракона, оросив своей кровью новорожденную землю. От этого тело дракона покрылось зеленой травой и деревьями. Вода, завидев смерть своей дочери, вознесло её над собой, чтоб она освещала непроглядную тьму ночи.

Так Саток и Мулун стали светилами, играясь в прятки, сменяя собой день и ночь, создавая круговорот природы, от чего все цветет и угасает. Но неизменно в этом круговороте есть жизни и есть смерть - пока Саток ищет возлюбленную Мулун.

– Гримхайл - хребет дракона, что разделил сушу пополам. А когти дракону срубил Саток перед смертью. Так они и остались стоять между этим миром и миром духов - на страже добра и зла, света и тьмы, любви и ненависти. Но только тебе решать, каким будет твой путь.

Теперь голос Тенхай звучал совсем рядом. Она в другой одежде - красивая, расшитая цветными нитками льняное платье, в косы вплетены кольца, и сама Тенхай - будто молодая и старая одновременно.

– Я пришла на землю одной из первых и одной из первых дала жизнь человеческому роду. Вместе со мной были мои братья - Каменный Змей и Великий Сокол. Мы - дети Сатока и Мулун, которым не нашлось места ни на небе, ни в воде. Мы первые люди этой земли, но то - совсем другая история. Со временем на землю стали приходить и другие люди из-за большой воды. Наших потомков вытеснили к самым горам Гримхайла. Но пока сильна вера в нас, и память о нас живет в наших детях, Гримхайл будет стоять и его сокровища будут не тронуты чужаками. А мы будем оберегать мир живых с вершин Когтей, наблюдать и хранить равновесие.

Голова шла кругом от всего, что происходило со мной. Проснувшаяся память предков, казалось, не умещается в голове, норовит выплеснуться наружу, проломив виски. Сердце билось в груди, как беспокойное бито бьёт в тугую кожу шаманского бубна. Шепот горных трав льётся в уши, рассказывая свою бесконечную истории рождения и смерти.

– Ты тоже моя дочь, хоть и с примесью чужеродной крови. Но именно в этом и есть твоя ценность и сила. Ты можешь объединить людей и положить конец войнам.

– Но как… как мне объединить людей? Я не умею даже пользоваться полученной силой, как следует.