Нахалка на его голову
Шрифт:
Принесли еду. Юля промокнула глаза и поднялась, чтобы разыскать Таю. Мы остались одни. Михаил сказал:
– Влад, Юленька говорила, что вы хотите, чтобы Таечка жила с вами, но я заверяю вас со всей ответственностью, как врач, что девочке будет комфортней в привычной среде. У неё своя комната, обустроенный и налаженный быт, детский сад, занятия по рисованию и танцам. Юленька дома большей частью в течение дня, а когда нет – няня на подхвате. Мы все очень любим вашу дочь, она прелесть. Не думаю, что вы с вашей занятостью смогли бы организовать её жизнь столь же полно. Сами подумайте, пока вы на работе,
Слушал его и понимал, что да – он прав. По всему получается, что Тае будет лучше в этой милой улыбающейся семейке из рекламы йогурта, а не в пустой холостяцкой берлоге. Прибежавшая дочка набросилась на сырники. Юля просила её не торопиться и едва успевала протирать со щёк и губ дочки капли варенья. Почувствовал себя лишним на этом празднике жизни.
Отодвинул кресло и встал. Сухо сказал Юле:
– Я согласен. Подготовь бумаги и пришли мне, я всё подпишу.
Пожал руку Михаилу. Чмокнул дочь в макушку:
– Пока, милая!
– Пока, папочка! – Тая даже не оторвалась от сырников.
Дети легко переживают разрыв, если мама и папа в прекрасном настроении и если дома царит любовь и доброта, а не скандалы и ругань. Они всё чувствуют. И то, что я ухожу сейчас – совсем не трагедия для Таи, ведь она знает, что через пару дней мы с ней увидимся снова и проведём вместе целый день. А рядом счастливая мать и дядя Миша, как она его называет, смешно шипя букву «ш».
Вышел на улицу и поёжился от холодного ветра и мелко капающего дождя.
– Влад!
Обернулся и увидел Юлю в одном платье.
– Чего тебе?
Она шагнула ближе. Её глаза отчаянно бегали:
– Я хотела сказать только. – Она замолчала, словно решаясь на что-то важное, я терпеливо ждал.
– Прекрати гробить свою жизнь. Всё ещё будет хорошо!
– Обязательно. Иди обратно, здесь холодно, а ты в одном платье.
– Я серьёзно. Старский и та девочка…
Нахмурился, чувствуя, как внутри снова начинает кипеть лава при одном упоминании их имён в одном предложении. Раздражённо махнул рукой:
– Я понял, спасибо. Вернись уже в тепло, а не то простудишься сама и заразишь мою дочь!
Юля развернулась и взялась за ручку двери. Затем оглянулась и сказала быстро в сторону:
– Они недолго будут вместе, вот увидишь. Но если продолжишь спиваться, то кому ты будешь нужен потом!
– Откуда ты…
Но Юля уже исчезла за дверью. А догонять я не стал. Махнул рукой, тут же выбросив её слова из головы, натянул капюшон толстовки и побрёл прочь по улице.
27. На вершине
Спустя полтора года.
Арина.
Настойчивый звонок заставил разлепить сонные глаза и нащупать в темноте мобильник. Мелодия прервалась, но через пару секунд зазвучала опять. Да кто же такой настойчивый, блин блинский? Макс, ну конечно.
– Алло!
– Привет, Аринка! Не спишь?
В телефоне громко играла музыка. Я зевнула в трубку и сонно проворчала:
– Уже нет.
– Крутяк!
Посмотрела на время. 4 утра,
блин блинский! Вот засранец!– Макс, ты офигел? Знаешь, который час?
– Да знаю, знаю. Слушай, заедь за мной, а?
– Такси вызови!
– Не могу. – Он приглушил голос. – Я не один.
– Да блин!
– Давай, Аринка, выручай. Хватит спать! Сейчас кину адрес. И это, ты там пошустрее, океюшки?
Пошли гудки. Затем звякнуло входящее сообщение. Я провела рукой по глазам, ещё раз зевнула и решительно встала с кровати. В свете ночника натянула футболку и джинсы, закинула в рот фруктовую жвачку и подцепила ключи от машины.
Бесшумный скоростной лифт привёз прямиком в паркинг. В полутьме прошла к своей красненькой «Бэнтли». Привычным движением завела мотор и вырулила. Хитрожопый муженёк сразу после свадьбы заставил сдать на права и прикупил мне эту милашку. В чём подвох – поняла почти сразу.
Стоя на светофоре, ещё раз взглянула на адрес и усмехнулась невесело. Огни ночного города и встречных машин проносились мимо. По иронии судьбы ночной клуб, из которого просил забрать Макс, находился в том же здании, где полтора года назад снимался финал.
Прижалась к тротуару. В ожидании Старского постукивала пальчиками по рулю в такт музыке, звучащей в салоне. Взгляд зацепился за длинную серую лестницу. Воображение тут же нарисовало красную ковровую дорожку, вспышки фотокамер, и я прикрыла глаза, уносясь в тот вечер.
Поднялась по служебной лестнице на нужный этаж, по пути едва не столкнувшись с Яблоковым. Да, конечно, Старский уже здесь. Где? Он покажет.
Чувствуя, как колотится сердце и щёки заливает краской стыда, решительно переступила порог двери, которую придержал ведущий. Внутри оказалась комната наподобие той, которую отвели для нас с Розой. Макс сидел спиной ко входу в одном из кресел в окружении незнакомых мне мужчин в костюмах. При виде меня они встали.
Макс оглянулся и расплылся в улыбке:
– Аринка-мандаринка, ты чего? Уже соскучилась?
– Надо поговорить. – Прошептала хрипло, сцепляя дрожащие руки за спиной.
– Дддаааа я и сам тебя искал!
– Наедине.
Очевидно, что-то в моём взгляде заставило Старского убавить градус веселья и подняться с кресла.
– Наедине, так наедине. – Макс развёл руками и обменялся странным взглядом с одним из мужчин. – Идём сюда.
Мы прошли в смежную комнату, и Старский прикрыл за нами дверь.
– Макс, я должна тебе кое-что сказать.
– Надо же, я тоже! Давай, я первый?
Я никак не ожидала и слегка растерялась. Дёрнула плечом и кивнула. Макс прошёлся по комнате и сказал:
– Мы с тобой вроде неплохо ладим, Арин. И ты знаешь, что натворил этот говнюк Валера, чтоб его черти вечно драли.
Я нахмурилась, пытаясь переключиться мысленно с себя и Влада на Валеру. Макс продолжал:
– На фоне этих сраных сплетен мои синглы слетели вниз во всех хит-парадах. Часть рекламодателей расторгла контракты, сославшись на репутационные риски, другая и вовсе прервала переговоры. И это лишь малая часть айсберга, чтобы не грузить тебя всем остальным! В общем, тонущий корабль надо спасать. И самый лучший выход – это свадьба.