Нахалка на его голову

Хорошо, что увиделись и всё прояснили в какой-то мере. Не сказать, что он злится на меня. Уже и забыл, наверняка, пора и мне отпустить окончательно и забыть. Да, так и сделаю.

А вот и машина. Влад обошёл внедорожник, я осталась стоять на тротуаре.

– Вот, держи.

– Блин блинский! Мой скейт! – Ахнула я, зажимая листы бумаги под мышкой и принимая доску. – Как… как ты сохранил его?!

– Я ведь обещал, что ты получишь его, когда проект закончится.

– Да уж!

– Больше не катаешься?

Мы оба посмотрели на мои аккуратные лодочки телесного цвета, я рассмеялась:

– Сейчас как-то не до этого. Едва доползаю до кровати, какой уж тут скейт.

– Жаль. Я помню, что тебе это нравилось.

Что-то в его взгляде испугало меня. Какая-то властная неотвратимость. Его тёмные глаза смотрели в самую душу. Он один видел меня насквозь, всегда знал, что сказать и как. Я так привыкла быть свободной, и меня испугала, до чёртиков испугала моя реакция на него, эта полная зависимость, которая никуда не делась! Вот только сейчас мне есть, что терять, и я не готова легко отказаться от уютной привычной жизни. Крикнула, делая шаг назад:

– Это… это было давно! Прощай, Влад!

Развернулась и пошла прочь быстрым шагом.

– Арина!

Влад.

Она ускользала опять, и сейчас всё было в сто тысяч раз сложнее, потому что теперь здесь была не просто девчонка, взирающая с восхищением на меня, взрослого и умного. Да, милая, смешная, до одури сексуальная, но всё-таки девчонка, на чей счёт у меня не было иллюзий, и в чью голову, я знал, легко вложить нужные мне мысли.

Всё изменилось, и теперь уже я терялся, боясь сказать не то и не так красивой незнакомке. Читал в её взгляде скрытую сдержанность и ум, в манерах и жестах – осторожное достоинство и полное владение собой. На вопрос о Старском она солгала, и я не знал, радоваться этому или отчаянно злиться. Я обязательно вытащу из неё правду, но не сейчас. Этот разговор не для сегодняшней встречи.

Главное сейчас – не дать ей уйти. Не упустить снова. Я видел, как действую на неё, видел, что ни хрена всё не в прошлом! И срать, сколько лет прошло, она по-прежнему моя! И у меня сносит крышу при одном взгляде на неё, а слишком смелые воспоминания отключают к чертям мозги! Вижу, что борется с собой, сопротивляется, не хочет уступать. Но и я не намерен сдаваться так просто.

– Арина!

Застыла, оглянулась медленно, во взгляде – недоверие и страх. Развёл руки и добавил тихо:

– Малыш, это же я! Иди ко мне.

Слёзы хлынули из её глаз, когда она опустила голову, и неуверенно сделала шаг навстречу, но я тут же оказался рядом, сжимая её в объятиях до хруста костей, боясь поверить, что это значит то, что я думаю, что у меня получилось!

Белые воротнички скользили мимо, недоумённо оглядываясь на нас, но нам было плевать на всех. Обхватил её лицо в ладони, как самую желанную драгоценность, целуя часто и жадно каждый сантиметр бровей, глаз, щёк, губ. Меня потряхивало от осознания, что снова обрёл то, что, казалось, утрачено навсегда.

– Ариша, малыш. Я люблю тебя. Люблю. Всегда любил, прости, что не сказал раньше – боялся, не понимал. Прости за всё, я вёл себя, как дурак, ревнивый эгоистичный дурак. Я так скучал по тебе, где, где моя девочка, которая дралась и каталась на скейте, с разбитыми коленками и растрёпанными волосами, дерзкая снаружи и нежная внутри?

Она посмотрела на меня, обхватывая за шею своими тонкими пальчиками, и прошептала сквозь улыбку и слёзы:

– Она всё ещё здесь, ждёт тебя.

Выдохнул облегчённо, целуя её в ответ по-настоящему. Прямо здесь, в потоке офисного планктона, спешащего по своим делам. Прижал к себе, зарываясь лицом в её волосы, и только сейчас ощутил, что жизнь, поставленная на паузу два года назад, началась снова.

Спустя неделю у нас наконец-то нашлось время на что-то кроме работы и постели. Город стоял в вечерних пробках, и мы ползли со скоростью черепахи. Багажник и заднее сиденье забито под завязку её вещами. Этот плюшевый заяц меня заранее нервирует, но, пожалуй, я никогда не скажу ей об этом.

Смерил игрушку строгим взглядом в зеркале заднего вида, и повернул голову направо. Арина сидела рядом и рассматривала что-то за окном. Нашёл её ладонь и поднёс к губам, желая завладеть её вниманием полностью.

Повернулась с улыбкой и потянулась навстречу для поцелуя. Позади начали сигналить. Да, ладно, ладно, чёрт возьми, вижу, что зелёный! Арина рассмеялась. Обожаю её смех, как я жил без неё?! Накрутила на палец прядь волос и сказала:

– Я всё думаю – как удачно тогда совпало, что ты тоже приехал в суд. Судьба, не иначе, да, Влад?

Мы снова остановились на светофоре. Повернулся к ней и кивнул:

– Да, малыш, это судьба.

Я могу бесконечно смотреть на твою улыбку, и я сделаю всё, чтобы так оно и было.

Я ревную тебя до трясучки к той твоей жизни, в которой ты стала такой успешной, красивой и желанной – без меня.

Я грызу локти, отчётливо понимая, что моей заслуги в том нет ни капли. Что всё это – только ты и твой талант.

Мне страшно до ужаса от мысли, что если что не так – ты уйдёшь, как уже делала это. Я знаю - ты сделаешь это снова, если на то будет причина, и будешь права. Поэтому я никогда, поверь, никогда больше не дам тебе повода. Не для того я выбрался со дна, запер за железной дверью и закрыл на десяток замков всех своих демонов, чтобы просрать всё по глупости, чтобы потерять тебя снова. Теперь всё будет иначе.

Перевёл взгляд прямо перед собой, следя за дорогой. Левый уголок рта дёрнулся вверх в лёгкой усмешке. Я не верю в совпадения, малыш. Зачем надеяться на судьбу, если можно вытянуть из Риты Волковой, где именно ты будешь и когда. Так что – это не судьба, это я сам. Но если мысль о том, что это судьба так тебе нравится, пусть так и будет. Всё для тебя, Ариша, всё, включая меня.

Эпилог

Спустя 10 лет.

Арина.

Надувая огромный пузырь из жвачки, и постукивая ладонью по рулю в такт новой песни Макса Старского, проехала через шлагбаум коттеджного посёлка. Участки были усыпаны золотистой листвой. Опять нападало, и когда только успело? Это ж завтра опять браться за садовые грабли, блин блинский! Остановилась около аккуратного двухэтажного домика и приглушила мотор. Ручка калитки послушно поддалась и я громко позвала:

– Есть кто?

В следующую секунду меня едва не сбили с ног:

– Мама, мама, мама!