Нахалка
Шрифт:
— Вряд ли эти предположения актуальны, — она наклонила голову, предоставляя большее поле для маневра его пальцев. — Тебе стоит знать, что он ввел твою суку в круг своих знакомых.
— О какой именно идет речь?
— О русскоговорящей. — Фыркнула она. — Этой невежде другие языки не знакомы.
— Боюсь, даже это определение не сузит круг моих сук, дорогая. — Слово «моих» он подчеркнул и заправил выбившийся из ее прически локон.
— Наглая зеленоглазая англо-французская гончая, дорогой.
— Гм, зеленоглазка красной масти, что-то не припомню, —
— Отзывается на кличку «Pauline», реагирует на команды «фас» и «апорт», — Девушка провела рукой по лацкану его пиджака. — Прекрасно бегает за мячом, аккуратно ест с рук.
— Что на счет собачей стойки? — он поднес ее руку к губам и холодно коснулся ее.
— Присутствует.
— Интересно, когда я смогу ее увидеть. — Он передал ей новый бокал с шампанским. — Все же вкус у Макса всегда был отменным.
— Сегодня ты не удостоишься возможности ее лицезреть. — Элизабет улыбнулась и сделала первый глоток. — Сюда он прибыл один.
Глава 20
Смена декораций сопутствует смене действ.
Ближе к 23:00 собравшиеся начали расходиться. А Макс все еще не приехал. Прекрасно! К этому времени Влад передал, что Барбара приготовила для меня комнату. И даже нашла пару книг на русском и журналы на тот случай, если мне не удастся уснуть сразу.
Уснуть не удалось. Поэтому, когда Билл Салем сексуальным голосом заядлого курильщика предложил Джозефине Трей толкать его помятый мустанг к ближайшей автозаправке, и та охотно согласилась, пожирая его тело глазами… Ужас, людоеды на каждом шагу! Меня прервали.
— Я вернулся, — сказал появившийся в дверях Макс. — Поехали.
— Погоди, я дочитаю. — Переворачиваю страницу пустоголового романа. Закрываю, встаю. — До конца осталось всего двести с чем-то страниц, ты пока располагайся удобнее, — подхожу, обнимаю.
— Бери подушку, к утру я закончу.
— Угу, — отвечает он, прижимая меня крепче.
— Дорогой, ты опоздал на час.
— Извини. Дела…
— Вижу, — я указала на деловой костюм, галстук и светлую рубашку, в которые он был облачен. — Пошли?
Нолан и Барбара тихо говорили на кухне в этот поздний час. Пожимая руку Нолана, МЧ отказался от гостеприимно предложенной чашки кофе, что-то ответил на реплику улыбающейся хозяйки дома, взял меня под руку и вывел. На крыльце он остановился.
— Если ты что-то забыл, мы можем вернуться.
— Нет, в этом нет необходимости. Пошли.
— Уверен?
— Да. И не переспрашивай. Не собираюсь сомневаться.
— Как скажешь, дорогой.
— Спасибо, дорогая.
Водитель открыл дверь, МЧ помог мне занять место. И коснувшись руки, чуть дольше задержал ее в своей ладони. Еще пару мгновений он потратил на разъяснение дороги для водителя, конечно на английском языке. Умник! Ну так и я не буду себя утруждать переводом.
Машина мягко тронулась с места.
— Куда теперь?
— Как
договаривались.— Договора не было. Это вообще похищение, меня оторвали от чудесной книги, на самом интересном месте, из гостеприимного дома.
— Ладно, завтра же верну к ним. — Заверил он, устраиваясь удобнее.
— Зачем манжеты расстегивать? — Не выдержала я через несколько минут его непробиваемого молчания. — И пиджак зачем снимать?
— Так удобнее.
Машина двигалась медленно по улицам неспящего города. Ночной Лондон, как и следует столице Великобритании, пульсирует и кипит бурной жизнью, взрываясь красками рекламных огней и ночной подсветки. В другое время попросилась бы на танцы, или в клуб, или погулять по набережной Темзы, встретить рассвет или… или что-нибудь еще! Но сейчас, чувствуя себя разбитой и несчастной, хотела только забраться под теплое одеяло и уснуть.
Я откинулась на сидении, устраиваясь удобнее.
— Иди ко мне. — МЧ гостеприимно раскинул руки и подмигнул. — Не укушу. Ну же, Полина, ты замерзла.
— В этом нет необходимости, пусть водитель включит отопление.
— Не включит. Иди ко мне.
— Даже если я попрошу?
— Даже если разверзнется небо и на нас прольется праведный гнев.
— Вам не кажетс, что это немного чересчур.
— Мне не кажется. Мы на «ты», не забывай. — Подмигнул. — Иди ко мне, упрямая моя.
Осталась сидеть на месте. А как иначе, я по первому зову не бегу. Он стремительно наклонился и, ухватив за колени, притянул меня к себе. Кожаные сидения в авто — ненавижу.
— Полегчало? — поинтересовалась я.
— Нет. Еще. — С этими словами он водрузил меня на свои колени. Проверяя сохранность груза, его руки прошли от лопаток к бедрам и замерли там. — Зачем сердиться? Так сложно было сделать, о чем прошу?
— Да сложно. В нашей ситуации это, — я указала на нас, — неприемлемо.
— Приемлемо. Ты замерзла. Я решил тебя согреть.
— Где?
— Это провокационный вопрос? Или мне предоставляется возможность указать на значительно подмерзшие участки?
Под его пристальным взглядом и я свои подмерзшие участки тоже определила.
— Скромница, — он разнял мои руки от груди, — прижмись ко мне и мы убьем двух зайцев сразу.
Прижаться? К нему, после всего… всего?! К черту мое чувство одиночества! Дважды уговаривать не нужно. Я прильнула, совсем о приличиях забыв. Давно так беззаботно не прижималась к горячей мужской груди. Возникшие образы из шальной молодости отогнала вопросом. — Каких зайцев?
— Твой холод и меня.
— В смысле? — Ой! Зря спросила. Потому что теплая мужская грудь тут же приобрела крепко обнимающие мужские руки и настойчивые губы. И мне стало очень хорошо. Настолько хорошо, что все его последующие слова я пропустила мимо ушей.
— Дорогая, сопротивляйся для приличия…
Я утонула в его поцелуе забыв ответить.
— Говори мне нет. — Его губы спустились к моей шее. — Категоричное нет… Эти поцелуи и объятия неприемлемы… Мы вести себя так… не должны.