Накануне космического хаоса

Сквозь пелену белого дыма она видела, как Сатис связала длинным жгутом один палец, затем другой, но ничего не почувствовала. Обезболивающее начало действовать сразу, и к окровавленной руке стал потихоньку возвращаться контроль. Вопящая искрящаяся боль гасла, растворялась, и в сознание вернулась ясность. Рассматривая свои пальцы, с которых Сатис начала стирать ватным платком кровь, девушка вновь перед собой увидела произошедшее…Ликующая счастливая лучшая подруга хватает ее за руку и врезает в палец острый клинок. Крики боли ее веселили, забавляли, подкармливали ее зависть восторгом. Девушка затряслась от этих воспоминаний и тут же почувствовала, как теплые пальцы Петера начали успокаивающе разглаживать ее здоровую руку. Аня захотела его тут же оттолкнуть от себя, но не нашла на это сил. А перекошенное от ярости лицо Вероники и хлесткая пощечина продолжили мучить ее перед мысленным взором.

Вскоре к ним подошёл обескураженный бледный Антон, весь его пиджак был заляпан кровью. Он даже не обратил внимание, как пальцы Петера держали Аню за руку, его взгляд взволнованно застыл на спокойной и бесстрастной Сатис, стирающей с кожи кровь. Аня испуганно спросила и даже не осознала, что вернула контроль над голосом:

— Ты ранен?

Он покачал головой:

— Я вспорол ему брюхо.

Он присел и испуганно рассмотрел жгуты на ее покалеченных пальцах.

— Эту падаль по имени Вероника я не нашел, наверное, утонула в дерьмовых кишках ивенгов.

Феодосий издал смешок. А Антон напряженно добавил:

— И для нее эта лучшая участь, иначе я ее тоже выпотрошил бы.

На лице Ани возникла слабая улыбка. Антон погладил ее по щеке, и Петер нервно сомкнул свои пальцы.

— Теперь надо надеть это. — Сатис достала огромную варежку, сделанную из силикона со скользящей внутри голубой жидкостью. — Эта штука начнет потихоньку восстанавливать твою руку. Называется мгновенный лечащий компресс.

— Как восстановит? — шепотом спросила удивлённая Аня.

— Тебе придется постоянно носить ее до тех пор, пока кости твоих пальцев не дорастут. — рассказывала Сатис, осторожно надевая перчатку на руку девушки. Аня смогла немного пошевелить пальцами и погрузила их в каждый проем. Нежный приятный гель плавно коснулся ее кожи, а открытые раны резко обожгло холодом. Девушка поморщилась, но нашла в себе силы терпеть.

— Я уже думала, что навсегда останусь такой…

— Главное не снимай. — напряженно добавила Сатис. — Я так восстановила свою руку, полностью. Тебе придется спать с ней, мыться с ней, тренироваться с ней…тренировки, наверное, пока придется отложить. Когда лечебный гель опустеет, надо сразу надеть новую перчатку. Но это лечение очень эффективно…

«Зато шрам душевной раны стереть уже не получится…» — мрачно думала Аня.

— …но требует терпения. — Сатис мягко ей улыбнулась.

Антон облегченно выдохнул:

— Как же хорошо, что у вас такие продвинутые технологии…

Сатис в ответ лишь усмехнулась.

Затем Сатис стёрла кровь с предплечья и плотно затянула белой веревкой перчатку вокруг запястья Ани. Теперь издалека ее рука выглядела очень огромной и надутой.

«Но зато боль проходит, и есть надежда на восстановление… — подумала девушка и тут же ощутила сильную ярость к Веронике. — Мерзкая, лживая тварь. Будь ты проклята за свое предательство…»

— Ребят, вам лучше поспешить в звездолёт. — нервно затараторила Сатис, убирая коробку с лекарствами на полку. — бегите, а мне надо найти остальных и помочь им…

— Нет, не иди туда! — крикнул Петер.

— Пойду!

— Одна? — ахнул Антон.

— Я главнокомандующая! — резко отчеканила Сатис, пронзив ребят блестящими глазами. — Там моя семья! Там мой отец, брат и моя мать! Приемная, но мать! Я не допущу, чтобы они пострадали из-за этого урода! Отпусти меня. Бегите в звездолёт. Я не могу идти с вами, зная, что моя семья в опасности.

Ребята друг с другом удивленно переглянулись.

— Ладно…

Антон помог приподняться Ане. Осторожно приобняв ее, он пошел к выходу. Петер и Феодосий направились следом. Сатис вышла последняя, бросив комнате печальный взгляд.

— Будь осторожна. — тихо сказал ей Петер.

— И в случае чего беги сразу в звездолет. — добавил Антон. — Ты нам очень нужна.

Сатис тяжело сглотнула и кивнула.

— Пожалуйста, береги себя… — слабо промолвила Аня.

Сатис ещё раз кивнула и побежала по коридору. А остальные направились к лифту. Антон помогал ослабленной Ане передвигаться, Феодосий шел следом и испуганно озирался по сторонам. Петер держал наготове меч.

Но им повезло. Коридор был пуст. Лишь окровавленные мертвецы, облаченные в шикарные костюмы, лежали повсюду…Ребята быстро забежали в кабину лифта и поехали вниз, надеясь больше ни с чем ужасным по пути не столкнуться.

***

Крепко держа найденный по пути пистолет, Сатис неслась по коридору. Обнаженные ступни измазались чужой кровью. Пятки затянулись болью от долгого бега. Девушка забралась в кабину гравитационного лифта и поехала в главный торжественный правительственный зал, где Солярия могла спрятать каллион. Девушка надеялась всем сердцем, что Эрамгедона там нет, что ее семья в безопасности, и вместе со всеми она побежит к звездолету и покинет Андор…

Она никогда не могла предположить, что улетит с планеты при таких обстоятельствах.

Лифт плавно остановился, издав мелодичный писк. Девушка вышла из кабины и охнула.

На белоснежной плитке, измазанной кровью, лежали мертвые солдаты. Ее старые знакомые, с которыми она вместе тренировалась, устремили пустые безжизненные глаза с угасшим огнем к потолку. Сатис в неверии качала головой, с трудом обходя трупы. Белые люминесцентные лампы на потолке медленно мерцали. Девушка старалась не обращать внимания на мертвых, но груз тяжести свинцовым полотном сдавил ей тело.

И тут она потрясенно застыла и не смогла сдержать крик.

— Раит!

Родной брат лежал на багровой луже, прижимая к груди руки, изрезанные кровавыми полосами. С глубокой раны на грудь лилась кровь, и он не мог ее остановить. Девушка заметила, что рана пробила его туловище насквозь.

— Раит!

Сатис подбежала к нему, быстро думая, как оказать первую помощь. Но в его глазах уже угасал огонь жизни. Он был уже на грани смерти.

— Нет, пожалуйста, нет…

Сквозь пелену тумана он посмотрел на нее, и девушку пробрала дрожь. С глаз полились слезы, и их крохотные капли упали на его бледное лицо. Она прижала брата к своей груди.

— Раит, нет… — Сатис сжала его за окровавленные пальцы.

— Сатис… — заговорил он хриплым голосом, пытаясь устремить свой туманный взгляд на нее, но веки дрожали и пытались сомкнуться. — прости меня…

— Кто тебя ранил? — сдавленно спросила Сатис, сильно укусив себя за нижнюю губу.

— Он…

Девушка поняла, кого он имел в виду, и ощутила то, что преследовало Антона долгое время. Ненависть. До этого Эрамгедон просто казался ей чудовищем, захватывающим чужие миры.

Но сейчас он атаковал ее дом. Нанес смертельную рану ее родному брату.