Наказание мое

– Только обязательно!
– настаивала мать - Я буду волноваться.

И не напрасно, потому что иными вариантами и не пахло. Женя положила трубку и задумалась. Можно, конечно, купить какую-нибудь горящую путевку и махнуть куда глаза глядят. Или просто запереться в квартире и никому не открывать. Кроме Полины. Как же без нее?

Так ничего и не решив, Женя ушла на кухню готовить нехитрый ужин из бутербродов с сыром и чая. Потом вернулась в спальню, разложила вокруг фотографии и копалась в них до самого вечера. Вспоминая, переживая заново каждый кадр, каждое прикосновение, взгляд, улыбку.

На свадьбе Стас дурачился, сведя работу тамады на нет. Он сам себе был тамадой, гостем и женихом в одном лице. И лишь один человек сучал среди этого веселья: Галина Сергеевна. Но Женя была уверена, что ради любви к Стасу сможет ужиться со свекровью. на пыталась, видит бог, нo не нашла в Галине Сергеевне ни заботы, ни понимания, ни толики уважения. Для свекрови она осталась той, что встала между ней и Стасиком!

Интересно, как обстоит дело с новой невесткой? Но уж внука Галина Сергеевна будет обожать, ведь он - частичка Стаса!

Уволилась Женя без эксцессов. Ее не удерживали, а она не стала из-за этого переживать.

Пообщалась с коллегами, с кем хотелось проститься, зашла последний раз в свой кабинет. н еще пустовал. На полках и папках лежала пыль, засыхали неполитые цветы. Женя собрала жухлые листья, обломала скрюченные стебли. Чтобы проветрить кабинет, подняла жалюзи и распахнула окно. Где-то в глубине души засвербило: может, все же, не стоило спешить?.. Женя встряхнула гoловой: нет, она поступила правильно! С прошлой жизнью, в которой остались неприятные моменты или люди, надо расставаться без сожалений. Тут остаются Михаил и Люська ...

Стук в дверь отвлек от поливки увядшего декабриста. Женя, поворачивая в руках горшок, раздумывала, не забрать ли и его домой? Кому здесь нужен бедный цветок?

– Да!
– крикнула она. – Входите!

Крикнула и пожалела. Уж кого-кого, а Михаила она не ждала.

– Можно?

Он застыл на пороге, скромный,тихий - прямо паинька.

– Входи, - разрешила Женя, перехватывая горшок с цветком поудобнее.
– Тебе чего?

– Услышал, что ты на работе, вот и решил, что нам нужно поговорить.

– Опять? – усмехнулась Женя.
– Не хочу. Я уже ухожу.

Михаил искал ее взгляд, но Женя занималась своими делами и им не интересовалась.

– Правда, что ты уволилась?

– Сущая!

– Из-за меня?
– склонил он голову.

Женя усмехнулась: повинную голову меч не сечет? Ничего он своей выходкой не добился бы.

– Тебе хочется быть центром вселенной, Миша?

– Значит,из-за бывшего мужа.

Спорить Женя не стала.

– Какая разница? Главное, что я решила круто поменять свою жизнь.

Он несмело приблизился к ней.

– Может быть, в ней найдется место для меня?

Женя покачала головой и отвернулась. Михаил вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Ну вoт, кажется, здесь она тоже поставила точку.

ГЛАВ 19. ОТ ЛЮБВИ НЕ УМИРАЮТ

Свободное время - это, конечно, здорово. Только что делать, если его очень много?

Женя по привычке просыпалась рано, хотя ей уже не нужно было бежать в душ, быстро собираться, впихивая на ходу завтрак и нестись на работу.

Теперь все ее действия выглядели медленными, ленивыми, без огонька: поваляться в постели до двенадцати, неспешно позавтракать тостом с джемом или теплым круассаном с чашкой кофе, поглядеть в окно на небо и облака, почитать гламурные журнальчики. Потом она одевалась и шла гулять, никогда не зная заранее, куда приведут ноги. Ходила по бутикам и торговым центрам, отдыхала в парке или где-нибудь в сквере возле фонтана, стараясь быть среди людей. Нo именно в толпе острее всего чувствовалось одиночество. Даже стилист Олежек, обрадованный ее визитом, заметил, что "работы с ней предстоит непочатый край".

– Больше, чем в прошлый раз? – удивилась Женя. – А мне казалось, что у меня все ещё в порядке на голове.

– А в голове?
– ответил на это Олежек. – Будем приводить в порядок не лицо, а душу!
– объявил он.

– Так вы и с душой можете работать?

– Мы, милая, можем все!
– самодовольно хмыкнул он, усаживая ее в кресло.

И на самом деле, он не столько работал ножницами, сколько языком. Незаметно для себя, Женя pассказала ему о себе, о Стасе, об их любви и разрыве. Олежек умел слушать, смеяться и грустить в ужном месте. Давненько у нее не было такого благодарногo слушателя. С кресла Женя встала преображенной.

– Ну и что ты скажешь?
– поинтересовалась она его мнением. – Я виновата во всем сама?

Они перешли на "ты" и стали закадычными друзьями.

– А что ты хочешь, милая?
– развел он руками. – Удержать мужика - великое искусство. Ты им не овладела. Чего уж теперь? Ребенка он бросить не сможет: или ты принимаешь его вместе с сыном,или не принимаешь вообще.

– Спасибо, Олежка, за понимание!
– Женя с улыбкой скользнула губами по щеке, заставив Олежку зардеться маковым цветом.

– Не манкируй посещением салонов красоты, солярия и маникюрных кабинетов!
– напутствовал он ее на прощание. – Для истинной леди это необходимость! А в твоей ситуации и подавно!

– Хорошо, обещаю!
– помахала Женя рукой, закрывая за собой двери.

Как говорится, а свободу с чистой, то есть, преображенной, совеcтью!

До конца дня - уйма времени. Женя бродила по улицам, наслаждалась прохладным днем, суетой горожан, чириканьем смешных воробьев. Потом остановилась возле афиши музея "Искусств", гласившей, что на этой неделе здесь проходит выставка художника-натуралиста Ю.Кузьмина.

Юрка?! Не может быть! С ним Женю познакомил Стас, сказав, что он - "отдушина для интеллигентного человека". Это на самом деле было так. Кузьмин стал единственным знакомым, от кого Женя не уставала. Кузьми мог позвонить ей ночью или притащиться ранним утром с идеей в голове и набросками на холcте. Женя мало понимала в арте, но старалась помочь. Болтать c Юркой было одним удовольствием, и на женские темы, и на мужские, и за семью. Женат никогда Юрка не был, как говорил: не смог найти идеал, образ которого хотелось бы перенести на бумагу.