Наказание в награду

Лонг-Минд, Шропшир

Оставшись в баре в одиночестве, Изабелла дала себе слово не пить. И все-таки перед ней в полутьме комнаты поблескивали бутылки, стоявшие на двух полках и своим видом намекающие на то, что ей понадобится всего пара минут для того, чтобы нырнуть за похожую на магазинный прилавок стойку из формайки [89] и чисто из любопытства посмотреть на различные типы и сорта напитков, которые выбирают себе пилоты планеров, после того как заканчивают свои дневные полеты. Наверное, они следят друг за другом, чтобы никто из них не пил перед этими самыми полетами.

89

Разновидность огнеупорного пластика, широко используемого для облицовки кухонной мебели.

Изабелла старалась убедить себя в том, что к бару, который обслуживал членов клуба, у нее чисто академический интерес: выбираются ли напитки по цене или по качеству, а что насчет качества и количества, а водка ароматизированная или нет, а джины хорошо настояны, а вон там действительно стоит «Макаллан» [90] и какой он выдержки? Простой интерес, обыкновенное любопытство, мимолетное желание ощутить аромат из раскрытой бутылки и позволить ему совершить то, для чего аромат и существует, – вызвать воспоминания, должные вытеснить из сознания сиюминутные мысли. Правда, то, что сейчас занимало ее сознание – и она об этом знала, – ничем не отличалось от того, что занимало его тогда: «Всего одну, только одну, и никто не узнает, а близнецы, слава богу, улеглись поспать днем, и как же тяжело просыпался один утром, и как второй отказывался угомониться и все выражал свой протест, пока…»

90

Шотландский бренд виски региона Хайленд. Является ярким представителем элитного односолодового виски, выдержанного в хересных бочках.

Ардери встала, схватила свою сумочку и вышла из бара. Пройдя через комнату для совещаний, она оказалась в кафетерии, где раньше у панорамного окна сидела шумная группа пилотов. Их осталось только двое, и они серьезно обсуждали что-то, что было для них очень важно, если судить по их приглушенным голосам. На нее они не обратили никакого внимания, и это было только к лучшему, имея в виду то, как были натянуты ее нервы.

В какой-то момент Изабелла попыталась отвлечься от своих мыслей, глядя на окраинные земли Уэльса [91] , которые, и она это хорошо понимала, показались бы любому другому потрясающими, поскольку панорама простиралась на многие мили вокруг. Вдали она увидела кучевые облака, под которыми летал планер, а потом появился еще один. «Там действительно так тихо или в ушах свистит ветер?»

91

Территория, находящаяся на границе Англии и Уэльса.

Изабелла чувствовала, как ее ногти впиваются в ладони. «Интересно, – подумала она, – в какой момент моих размышлений я так крепко сжала пальцы, что теперь, если опустить глаза, на каждой руке будет видно по четыре глубоких серповидных следа, но я не хочу сейчас опускать глаза, потому что так я узнаю многое о себе самой, а сейчас мне необходимо и я очень хочу выбраться из этого места как можно скорее, потому что я знаю, на каком я пределе, и что бездна уже прямо передо мной, и что мне не составит труда сделать этот последний шаг, потому что падение будет похоже на парение этих планеров вдали, нет?..»

– Командир?

Изабелла резко отвернулась от окна и увидела перед собой Барбару Хейверс. Она не знала, как долго сержант находится в кафетерии. «Она не выглядит слишком озабоченной», – подумала про себя суперинтендант.

Хейверс просто сообщила ей, что вернулась оттуда, куда она ходила с патологоанатомом.

– Вы увидели то, что хотели увидеть? – спросила Ардери. – Услышали то, что хотели услышать?

Хейверс кивнула, хотя то, как она сказала «более-менее», звучало не очень обнадеживающе.

– Тогда поехали, – предложила Изабелла и повела сержанта за собой по пути, который проходил мимо туалетов. Зайти туда перед долгой поездкой было вполне логично, так что Изабелла сказала Барбаре, что встретит ее возле машины, жестом большого пальца показав, что ей необходимо зайти по нужде. Как она и предполагала, сержант сказала, что она пока выкурит сигарету, если командир не возражает, и командир совсем не возражала.

Крохотной бутылочки было мало, но это хоть что-то, и суперинтендант поспешно опорожнила ее, едва успев закрыть за собой дверь. После этого она засунула пустую емкость поглубже в сумку и осмотрела себя в зеркале. Поправила губную помаду, а потом нанесла ею две точки на скулы и растерла их по коже. Покончив с этим, засунула в рот мятную таблетку, вышла из здания и присоединилась к Хейверс, которая, как всегда, судорожно глотала дым с никотином, рассматривая аэродром и некрасиво покусывая нижнюю губу.

В ней было что-то, объясняемое несколькими причинами. А можно вовсе не обращать на нее внимания, что Изабелла и намеревалась сделать. Но коп в ее душе требовал хотя бы минимальной осведомленности, и поэтому она все-таки решила поговорить.

– Что-то гнетет вас, сержант, – заметила Ардери.

Хейверс оторвалась от изучения взлетного поля.

– Да нет, по-моему, всё в елочку, – сказала она с полуулыбкой, пожав плечами. Затем бросила бычок на хорошо утрамбованную землю и убедилась, что он действительно погас. – Я уже готова, – добавила она и кивнула. – Хотите, я поведу, командир? А то вы все время меня возите и…

– Нет, – ответила Ардери резче, чем хотела бы, поскольку что-то не понравилось ей в этом предложении. Но услышав себя со стороны, она решила улыбнуться, надеясь, что улыбка покажется Барбаре настоящей. – Обещаю больше не ставить жизнь диких уток под угрозу. Поехали.

Пока они ехали до Ладлоу, Хейверс практически с головой зарылась в папки, которые захватила с собой. Она тщательно сравнивала информацию из них со своими заметками. Ее погруженность в это занятие показалась Изабелле наигранной. Так же, как и ее пристальному изучению взлетного поля, этому могло быть несколько объяснений, так что через четверть часа тишины, которая – по крайней мере, по мнению Изабеллы – становилась все более и более напряженной, суперинтендант обратилась к сержанту.

– И все-таки вы сомневаетесь, – сказала она. – Что же вы хотите оспорить, сержант?

Хейверс посмотрела на суперинтенданта выпученными, как у рака, глазами, но быстро пришла в себя.

– Просто… – сказала она, – вы не заметили, как все отлично складывается, командир? В Шрусбери происходит серия ограблений, а ПОПу из Ладлоу приказывают арестовать диакона. А потом в городе начинаются массовые пьянки, и ему необходимо с ними разобраться, так что диакон остается один в полицейском участке. Грабежи, арест, пьянки и самоубийство. И все это за одну ночь?

Изабелла следила за дорогой. Прямо на середине ее расположились две овцы. Суперинтендант нажала на сигнал. Они совершенно равнодушно посмотрели в ее сторону.

– Да чтоб вас всех, – сказала Ардери. Она открыла свою дверь, высунулась из машины и крикнула: – А ну-ка, убирайтесь! В сторону! Убирайтесь!

Овцы не спеша поднялись на ноги. Изабелла с шумом закрыла дверь и повернулась к Хейверс:

– Вы что, хотите сказать, что все это было срежиссировано? Все эти грабежи, арест, пьянки, с которыми надо было разбираться… Вы представляете себе, что это должен быть за заговор?

– Представляю. Но все эти совпадения… И при этом мне говорят, что причин передавать дело в КСУП не было. А если не было… То есть вам не кажется…

На этот раз ее неуверенность выводила из себя.

– Да выскажитесь же вы, наконец, Барбара, – велела Изабелла.

– Просто… Существует разница между массовым заговором и серьезной операцией прикрытия. И поиски одного иногда не позволяют увидеть другое.

Они добрались до телефонной будки, откуда поворот налево должен был вывести их к подножию холма и на дорогу в Ладлоу. Изабелла нажала на тормоз сильнее, чем намеревалась.