Наложницы ненависти
Шрифт:
— Ты решил вызвать свою пресс-службу? — криво усмехнулся Карим.
Гвардейцам оставалось пройти буквально несколько шагов. Де Гир пристально посмотрел на Томбу:
— Ответь уж и ты мне честно, Карим. Кто попросил тебя встретиться со мной? Сантьяга?
— Твоя отставка слишком аппетитная тема, Франц чтобы кто-то советовал мне ею заняться. — Журналист даже не сделал попытки отвести черные глаза. — Я профессионал.
— Да, — негромко согласился чуд. — Ты профессионал. К сожалению, известный.
— Рыцарь командор войны де Гир, — официально, чересчур официально произнес ле Ман. — Вам надлежит
Инструкции, которые Гюнтер дал Теодору, сильно отличались от пожеланий великого магистра. Капитана Шайне не устраивала формулировка «просто доставить». Его вообще не устраивало присутствие в Тайном Городе Франца де Гира.
Над столиком повисло напряженное молчание, которое нарушил ле Ман:
— У вас есть оружие?
— Вы забыли добавить одну фразу, командор войны, — угрюмо бросил Франц.
— Какую?
— «Вы арестованы».
— Это не так, — после короткого раздумья произнес Теодор.
— Тогда ваш вопрос об оружии неуместен и вызывающ.
Узурпаторы глухо заворчали.
— Это станет сенсацией, — тихо пробубнил Карим. — Арест де Гира! Клянусь подтяжками Спящего, в городе начнется настоящая паника.
— Забыл сказать, писака, что тебе также придется последовать за нами, — ле Ман даже не посмотрел на шаса.
— С какой стати?
— Нам нужно задать тебе пару вопросов.
— Свяжитесь с моими адвокатами.
— Будешь выступать, тебе понадобится хороший врач, а не адвокат, — некстати заметил один из узурпаторов. — Подымайся и иди за мной!
— Он никуда не пойдет, — твердо заявил Франц. — Вам нужен я…
— Тебя, предатель, вообще никто не спрашивает!
Тяжелая рука опустилась на плечо Карима и одновременно два других узурпатора встали рядом с де Гиром.
— Томба никуда не пойдет, — повторил Франц.
— Не тебе решать!
Существует мнение, что историю вершат великие дела и славные подвиги. Занятный тезис, имеющий к тому же массу сторонников. Их не переубедить. Они зачитываются сагами и мемуарами знаменитых военачальников. Они ищут величия. Они не видят мелочей.
Они неспособны оценить значение внезапной вспышки ярости, не вовремя брошенного взгляда, случайного разговора. Передвигая по карте полки и дивизии, они не задумываются над тем, что каждый отряд состоит из отдельных личностей, а каждый полководец обладает целым набором слабостей и недостатков. И даже перед смертью они гордо произносят: враг был сильнее.
Победитель не всегда бывает сильнее. Но всегда — умнее.
И обычно побеждает тот, кто не только не забывает о мелочах, но использует их в своих целях. Сантьяга был на сто один процент уверен в том, что чуды засекут встречу Карима и Франца, в случае необходимости он бы сумел поставить Орден в известность об этом. И еще комиссар был уверен, что рыцари захотят допросить Томбу. Предположить дальнейшее, зная раздражительный характер шасов и вспыльчивый де Гира, не составило особого труда. Достаточно было спички, и комиссар заботливо приготовил ее.
— Карим, уходи.
— Я бы с удовольствием, но, может быть, я лучше останусь с тобой?
—
Я позабочусь о себе сам.— Ты уверен?
— Уходи.
— До свидания.
Томба сделал попытку приподняться, но тяжелая рука вдавила его обратно.
— Сидеть!
Шасы не терпели оружия, но Карим был матерым журналистом, а потому всегда носил при себе парочку артефактов на все случаи жизни. И эти случаи периодически наступали.
Мирно лежавший на столике диктофон вспыхнул ослепительно белым сиянием, световая бомба, позволяющая своему хозяину выиграть пару секунд. Чуды не предполагали атаки: несмотря на пацифистские убеждения, реакция у шасов, как и у всех обитателей Темного Двора, была на высоком уровне.
— К бою! — Ослепленный Теодор машинально выхватил из-под пиджака кинжал.
— Не смей!
Де Гир вскочил и наугад выбросил вперед руку. Кулак угодил ле Ману в скулу.
— Предатель!
Узурпаторы попытались навалиться на Франца, но Карим оказался прав: лишившись поста мастера войны, де Гир не растерял боевых навыков. Разворот, рывок, удар, серия ударов, Франц действовал на полном автомате, молниеносно и эффективно. Он не убивал и не стремился убить, он просто раскидывал гвардейцев. Несколько мгновений вокруг столика разгуливал беспорядочный вихрь рук, ног, костюмов и коротких ругательств.
Стул Карима опустел. Воспользовавшись обстоятельствами, журналист свалился в наспех сооруженный портал, но разгоряченных рыцарей это уже не занимало: теперь — только де Гир. Предатель, посмевший оказать сопротивление гвардейцам! На этот случай Теодор ле Ман получил от мастера войны Шайне особые инструкции.
— Трус! — На ладонях Теодора заиграл огненный болид «Шаровой молнии». — Прими свою смерть с достоинством!
Франц почувствовал усиление магического поля за несколько мгновений до того, как ле Ман задействовал боевой аркан. Горечь, обида, удивление — все это пришло позже, во время боя для соплей места нет. Мощное защитное заклинание не позволило «Шаровой молнии» разорвать голову де Гира, взрыв прогремел чуть в стороне, разбросав столики и заставив официантов испуганно распластаться на полу. Франц стряхнул с себя узурпаторов и исчез в портале.
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь.
Москва, проспект Вернадского, 4 августа, суббота, 10:01
«Только лишившись всего, можно обрести подлинную свободу! Только лишившись всего, можно получить все! Когда у тебя ничего нет, в сердце нет места ничему, кроме ненависти! А когда в сердце пылает ненависть, в нем нет места ничему больше! Ненависть побеждает страх!»
— Что ты знаешь о ненависти, солдафон? — Золотые глаза Яны презрительно вспыхнули. — Все, что ты можешь, это переминаться с ноги на ногу и бубнить зазубренные цитаты!
— Ненависть Великого Господина пылает во мне! — рявкнул Элигор.
Гипербореец пришел в камеру девушки по приказу Вероники. Ведьма велела проверить состояние Яны после перерождения, и Элигор с грустью убедился в том, что подозрения Вероники не были беспочвенны: новообращенная наложница пребывала в крайней степени раздражения.