Нам бы день простоять, да ночь продержаться!

Достаточно надежно перекрыть их только огнем артиллерии не представлялось возможным. Поэтому для выправления ситуации напротив устья реки Обицу затопили пять небольших рыбацких шхун и несколько речных плоскодонный посудин. На палубах за брустверами из камня и мешков с землей разместили наблюдателей, со всем необходимым для сигнализации ночью имуществом, десантные пушки и пулеметы.

А сами остовы, возвышавшиеся над водой, соединили импровизированными заграждениями из найденных в Кисарадзу цепей и толстых пеньковых канатов. Так же растянули в несколько рядов ленты связанных рыбацких сетей, соединив их тросами с самодельными поплавками, чтобы максимально осложнить продвижение японской мелочовки ночью, когда она наверняка активизируется. Днем небольшим судам можно было форсировать это препятствие по извилистому проходу между ним и основным заграждением, хорошо пристрелянным с батарей и с корабельной стоянки. На обоих берегах Обицу развернули полевые батареи и позиции пулеметов, с которых в обязательном порядке пристреляли проход и наиболее угрожаемые сектора.

Чтобы скрыть от противника развертывание всего этого ассортимента, а заодно обезопасить в преддверии ночи свой фланг, сразу после полудня катера устроили импровизированное контрнаступление по мелям в северном, а потом в северо-восточном направлении и заняли отсекающие позиции севернее Содегауры. Одновременно высаженные в Кисарадзу войска форсированным маршем двинулись на север, имея перед собой усиленные передовые дозоры. Едва наткнувшись на организованное сопротивление, они встали в оборону вдоль берега небольшой реки, заняв деревню Анегасаки, между Содегаурой и Итихарой. Катера тем временем вернулись в бухту, целиком сосредоточившись на завершении сооружения защитных заграждений.

Но все равно, район Банзу – Содегаура вызывал наибольшие опасения. Особенно с учетом того, что во второй половине дня с этой стороны снова начали появляться подозрительные мелкие суда, пароходы, катера, шхуны, пытавшиеся обследовать сооружаемую преграду или даже пробраться известными им проходами в мелководье в саму бухту.

На западном фланге заграждений у маяка Фуджими с самого начала оставили довольно широкий прогал в боне. Он был необходим, чтобы иметь возможность покинуть стоянку при необходимости. Предполагалось уже в ближайшее время перекрыть его раздвижными боновыми воротами, обеспечив артиллерийское прикрытие с торчавшего рядом с ним на мели «Анадыря» и разворачиваемых на берегу батарей, в том числе двух прожекторных.

Никакой связи с первой ударной группой по-прежнему не было, но поводом для беспокойства это пока не являлось. Явные признаки ее активности уже зафиксировали, а возникшее отставание от графика в Токийском заливе, скорее всего, не превышает таковое у Небогатова. Его там гораздо сильнее треплет непогодой. Установить полноценное взаимодействие, конечно, было необходимо, но этого предполагалось добиться в процессе продолжения поэтапного штурма. Сейчас просто не имелось соответствующих возможностей.

Радио не действовало, что было вполне ожидаемо, а другими резервными способами воспользоваться не могли. О прямом обмене информацией через аэростаты наблюдения или с помощью сигнальных змеев оставалось лишь мечтать. Погода, мягко говоря, не соответствовала. Даже стихни прямо сейчас промозглый порывистый ветер, сквозь носившуюся в воздухе мельчайшую водяную взвесь никто ничего не увидел бы дальше трех, максимум четырех миль.

Такая видимость не давала шанса разглядеть даже мигание гелиографов, вполне возможно, уже установленных «небогатовцами» на вершинах перевала вдоль железной дороги, шедшей из Дзуси в Йокосуку поперек полуострова Миура. Именно вдоль нее должен был наступать его десант. А морем мы еще владели не достаточно, чтобы из залива Сагами или туда можно было слать депеши посыльными судами.

Хорошо хоть с «Нахимовым» наладили устойчивую светосигнальную связь через захваченный форт на мысе Фуцу. Провод, прокинутый к нему из Кисарадзу еще его прежними хозяевами и в спешке просто рубанутый шашкой на телеграфе в Охори, минеры срастили быстро. А все остальное сохранилось в исправности.

С подбитого крейсера, прикинувшегося «издыхающим львом», доложили о четырех больших пароходах, ушедших мимо мыса Каннон к югу, буквально впритирку к скалам. Причем этот караван настолько удачно скрывался, что ни с «Донского», ни с Фуцу его не смогли разглядеть на фоне берега. Сопровождали ускользнувший отряд или конвой несколько крупных четырехтрубных миноносцев.

Такое известие вызвало недоумение и усилило общую тревогу, поскольку было для всех совершенно не понятным. Оттягивание столь значительных сил в самый напряженный момент с основной арены боевых действий всем казалось не логичным. На попытку бегства и спасения чего-то особо ценного было совершенно не похоже. Главные крепости Токийского залива все еще сохраняли полную боеспособность.

Скорее всего, воспользовавшись заминкой в продвижении к намеченным целям нашей основной группировки вторжения, противник решил напасть всеми наличными силами на ударную группу в заливе Сагами, изначально более слабую. Вполне могло оказаться, что при атаке Тагоэ Небогатов понес тяжелые потери в кораблях от мин и непогоды и сейчас не имеет возможности обеспечить нормальную защиту своему конвою и подранкам. А японцам, в отличие от нас, это стало известно, чем они и спешат воспользоваться.

Предположение, что в этом они задействовали все, или почти все, что есть, косвенно подтверждалось и тем фактом, что в направлении Кисарадзу вскоре прекратились вообще все вылазки. Но, вопреки логике, такое затишье только добавило суеты.

В свете подобных размышлений дальнейшее промедление с атакой главных узлов японской обороны изнутри Токийского залива признавалось недопустимым. Авральную работу по восстановлению боеспособности вспомогательных сил, должных обеспечить прорыв минных полей Йокосуки, подстегнули очередным запросом штаба. Она, собственно говоря, уже и без того подходила к концу.

За первую половину дня на уцелевших прорывателях, посменно выводимых с контрольного траления, успели собрать из ремонтных комплектов и подготовить к работе еще по три запасных трала на каждого, что позволяло надеяться на успешное обеспечение безопасной проводки ударной группы на артиллерийскую позицию в непосредственной близости от укреплений и в самой гавани.

Не сидели без дела и остальные. Захват и последовавший за этим тщательный осмотр батареи на мысе Фуцу, а потом и руин насыпного форта позволил установить примерные границы крепостного минного поля, перекрывавшего северную часть пролива Урага. Тралить его пока не решались, поскольку ничего не знали о состоянии третьего насыпного форта. Старались не приближаться к его скорострельным шестидюймовкам, что сильно сковывало действия дозорных отрядов, все время державшихся северо-восточнее и севернее Йокосуки, вплоть до бухты Негучи, откуда уже видели на холмах окраины Иокогамы.

По результатам их наблюдений, противоминной разведки и анализа добытых документов стало достоверно известно, что на стыке Ураги и Токийского залива за крайней северной линией заграждения пролива, проходящей примерно от мыса Каннон до насыпного форта № 1, мин нет.

Но гораздо важнее оказалось то, что вдоль берега в направлении Иокогамы свободно ходили достаточно крупные и глубокосидящие суда, в то время как при движении на юг, огибая остров Сару, такие же пароходы всякий раз останавливались, ожидая разрешающего сигнала с фортов. Вероятно, там отключалось питание крепостного заграждения.

Следовательно, с большой долей вероятности можно предположить, что между Йокосукой и Иокогамой в прибрежных водах, вдоль и поперек простреливаемых с батарей, никаких заграждений нет. А значит, вторую ударную группу сейчас отделяло от Йокосуки только возможное заграждение у входа в гавани к северу от острова Сару.

Узнав об этом, Иессен предложил воспользоваться для атаки военного порта выявленной «японской торной дорогой». Скорострельной артиллерии там так и не обнаружили. Это давало шанс на быстрый успешный прорыв непосредственно к самой вражеской базе, прямо под дулами тяжелых орудий мыса Нацушимато, не дожидаясь предварительного полного подавления всей береговой обороны. Правда, весьма ограниченными силами.