Нам не по пути

Наверное.

Она еще не знает.

Между тем сосед встал, вышел в проход, потеснив девушку. Забрал из ее рук ее розовый чемоданчик, задвинул ручку, легко поднял его и поместил в отсек для вещей, рядом со своим черным чемоданом.

– Готово.

Лина завороженно смотрела, как мягко и плавно он двигался, при этом мышцы его красиво набухали, играли, перекатывались. Не только ткань рубашки натягивалась при этом, но и ткань песочных брюк подчеркивала крепкие ягодицы.

Надо же, ни одна пуговица до сих пор не оторвалась, – промелькнуло в хорошенькой голове девушки.

– Хотите сесть к окну?

– А?

Вот опять.

Он уже странно на нее смотрит, вздернув свои идеальные соболиные брови вверх. Видимо оценивает степень адекватности.

Еще решит, что у нее проблемы со слухом или что она вообще дурочка.

– Нет, я буду сидеть тут согласно купленному билету, – Лина высокомерно задрала нос.

Красавчик усмехнулся и вернулся к окну. Молча.

Молодец, – мысленно похвалила его девушка.

Лина села на сиденье у прохода. Действительно, как в автобусе: спинка прямая, а колени упираются в спинку соседа спереди.

Занимающих свои места людей становилось все меньше, посадка закончилась, но Огородникова тянула шею, с надеждой смотрела на вход. Вдруг все же Павел успеет?

Проверяла каждые полминуты телефон – ни звонка, ни сообщения.

Ах так! Она тоже ни писать, ни звонить не будет. Много чести.

– Иди ты в… к жене и детям! – в сердцах пробормотала девица.

Стюардессы начали показывать, как действовать в случае аварийной посадки на воду. Голос по громкоговорителю рассказывал, что под каждым сиденьем есть жилеты. Как их применять показывали бортпроводники.

Стало страшно. Теперь Лина в полной мере ощутила, что полетит она ОДНА. А эти люди вокруг – просто фон.

Будь рядом Паша, она бы не тряслась и не боялась, ведь с любимым умереть не страшно, но он предпочел другую компанию.

– Гриневич, ты гад! Я тебя ненавижу!

Глава 7

– В первый раз летите? – с любопытством спросил сосед. Он явно хотел поговорить, завязать знакомство. Тем более, девушка была одна, между ними осталось пустое место.

Ее парень не полетел или место не выкуплено? Но, судя по виду девушки, ей сейчас не до общения и ответа он не узнает.

– Угу, – выдавила из себя Лина. Разговаривать именно сейчас она не хотела – не могла.

Чем ближе был взлет, тем сильнее она волновалась.

Из головы уже исчезли бабушка, работа, учеба и Оксанка. Павел вместе со своей рожающей женой еще мельтешил где–то на задворках памяти, и даже сногсшибательно красивый сосед отошел на задний план.

В груди от неизвестности предстоящего полета разрасталась паника, грозилась перерасти в паническую атаку.

По громкой связи объявили, что самолет готов к взлету, попросили перевести телефоны в режим полета, пристегнуться. Пальцы Лины дрожали, но она справилась, сделала все, как требовали правила. Попутно убеждала себя, что ей не страшно, не страшно, не страшно.

Вон сколько людей летит вместе с ней, и ничего. Все будет хорошо. Утешение слабое, но хоть так.

Ах, лучше бы Паша выкупил какой–нибудь домик на базе отдыха, в лесу или на берегу озера, километрах в ста от города. Это было бы безопасно и очень романтично.

Ага, сейчас почти везде есть связь, ему бы позвонила жена, и он бы сорвался домой.

Нет, Лина бы все продумала заранее, он бы от нее ни на шаг не отходил, и она бы воплотила свой план в реальность.

Эх…

Сейчас, когда выяснилось, что у Гриневича родился четвертый ребенок, Лина уже не была уверена, что Павел бросит ради нее семью. Да и ей он нужен ли с таким балластом? Он одних алиментов будет платить дофига и больше, а на новую семью ничего не останется.

Да, она с самого начала завязки тесных отношений знала, что у Павла трое детей, но пока она их не увидела, они были чем–то мифическим, несуществующим, эфемерным. Она не сомневалась, что ее любимый откажется от семьи, надо всего лишь немного подождать и поднажать. Но вот увидела двух девочек–близняшек и мальчика, плюс беременный живот Ксении и все. Поняла, что Павел не откажется от детей, он слишком ответственный и глубокий семьянин, хоть и говорил, что ни любви, ни уважения в его браке нет.

А с ней, Линой, молодой сочной красивой девушкой, он просто расслаблялся, отдыхал от семьи, после мчался домой на всех парах.

– Козел! – буркнула она себе под нос.

– Я?! – удивился сосед.

– Это я не вам.

Стюардессы прошли по салону, раздали желающим бумажные пакеты. Лина взяла тоже, воткнула его в кармашек сиденья перед ней.

Подсмотрела, как в соседнем ряду девушка опустила подлокотники, сделала то же самое. И вцепилась в них пальцами обеих рук да так, что те побелели.

Боковым зрением заметила, что самолет пришел в движение – в окошечке поплыла разметка на асфальте.

Сердце забилось сильнее – началось.

Пока терпимо.

– Боитесь? – сосед спросил снова, оторвав взгляд от окна.

– Очень, – не глядя на него, прошептала девушка побелевшими губами.

Она не рискнула повернуться к соседу, ведь тогда бы она зацепила взглядом вид из окна, увидела бы, как самолет стремительно набирает скорость. Он и так начал гудеть громко, еще громче, даже уши заложило, а ведь они еще не оторвались от земли.

– Не бойтесь. Все будет хорошо, вам еще понравится летать.

Подумав буквально секунду, мужчина убрал свой подлокотник и одним рывком пересел к Лине поближе, пристегнулся, опустил подлокотник.

Все сделал быстро и вовремя, потому что гул двигателей стал просто невыносимо громким, Лина вжалась в спинку кресла и приготовилась умирать молодой, не повидавшей жизни. Она даже замуж еще не вышла, а теперь уже и не выйдет.

Мало того, что самолет гудел, его вдобавок почему–то трясло, корпус странно и жалобно скрипел. Возникло ощущение, что железная птица сейчас развалится на куски и никакие самонадувные жилеты не спасут.

«Господи, и зачем я в это ввязалась, далось мне это море, лучше бы я сидела дома, ездила бы с бабушкой на дачу полоть грядки, кормить комаров и валяться на пледе под яблоней» – мелькало паническое в хорошенькой белокурой головке.

Внутренне Лина рыдала от страха, едва держалась, чтобы не вскочить со своего места и не закричать, чтобы немедленно вернули ее назад, ей надо выйти, она никуда не полетит.

Самолет натужно гудел, не переставая. Поднимался вверх и одновременно с подъемом делал поворот, накренившись на бок.