Нам нельзя

Разговор был недолгим. Инга сослалась на занятость. Попросила меня проводить её. И Света меня… с температурой выставила на улицу. Накинула на плечи свою белую дублёнку, в которую уже пять лет не влезала, но хранила, как что-то ценное.

Артём убежал в машину. Щенок в моих руках задрожал от холода, и я стала его прятать. Леденели мои голые ноги, першило и болело горло.

— Катенька, — сказала Инга. — Ты мне очень нравишься. Мы с твоим папой были одноклассниками, я помню, каким человеком он был. Настоящим человеком, Катя. Помогал друзьям всегда. И я рада, что ты на него похожа. Нам с мужем очень нужен настоящий наследник. Поэтому вопрос с твоим переездом уже не стоит. Я нашла тебе подходящую гимназию…

— Тётя, Инга, — перебила я её, что ей естественно не понравилось. — Ради памяти моего отца, я должна вас предупредить, что моя мамаша вас обманывает.

Инга нахмурилась, внимательно на меня посмотрела.

— Ей нужны деньги. Я залетела от своего одноклассника, — при этих словах я повернулась к ней боком, выпячивая живот, который якобы прятался под просторным, плюшевым халатиком. — И они хотят меня выгодно спихнуть, пока срок маленький. Представляете, даже на аборт денег жалко, а тут Артём… Простите их, они ушлые. И я вам не подхожу. Спросите у Артёма, что я вытворяла на новый год. Он вам расскажет правду. Это я разбила его ноутбук, сломала его очки и опрокинула ёлку. Прощайте.

Инга ничего не ответила. Развернулась, выкинув окурок в коляску, и размашистым шагом пошла к своей машине.

Я окурок быстро вытащила и затушила. Вернулась в дом, где мама убирала со стола и ругалась с отчимом.

— Я такое терпеть не буду, — рычал отчим. — К чёртовой матери эту корову жирную. Накурила!

— Егор! Это деньги!

— Какие к чёрту деньги, Света?!

— Не тебе с ней жить.

— А мне, — я зло смотрела на мать. — Я на день рождения в клуб поеду.

— В какой клуб? — возмутился Егор.

— С говорящим названием «Дали», — усмехнулась я и со щенком на руках пошла к себе.

— Доченька, я тебе на восемнадцатилетние решила эту дублёнку подарить.

— Спасибо, мам, — зло усмехнулась я. — У тебя там ещё трусы дырявые зелёные были, можно я их тоже возьму?

Следующий раз я проснулась от тихого смеха. Я слышала, что внизу плачут младенцы. Это успокоило.

Но смеялись рядом с моей кроватью.

Я открыла глаза. На полу со щенком играла Анечка. Опять в своей юбке, свитере и колготках, заштопанных в нескольких местах. Волосы были собраны в хвост, и голубые глаза сияли настоящим счастьем.

— Это Бахря, — сказала мне одноклассница. — Тебе нравится такое имя? Я перегородила путь к лестнице, она не упадёт. Я уже два раза с ней погуляла. Она такая умная, уже просится. Скажи своему отчиму, чтобы не выкидывал её на улицу. Он говорит, что раз она девочка, раз вырастет огромной, то лучше, её продать пока не поздно.

Анечка подползла ко мне и Бахря вместе с ней. Они смотрели на меня щенячьими глазами полными надежд. Щенок вылизывал пальцы на моей руке, что была скинута с постели, и я вдруг подумала, что Анька сейчас тоже начнёт это делать.

— Мне разрешили к тебе приходить. Ты только скажи, вы с Сонькой подруги?

— У меня нет подруг, Аня, — прохрипела я. — Были. Но мама меня вырвала прямо в конце десятого класса. Я от горя чуть не умерла. Знаешь, я удалила все соцсети и сменила номер. Мне казалось, что разлука меня может убить, поэтому лучше забыть прошлое навсегда.

— Ты жалеешь? — прониклась Анечка.

Я не ответила. Больно было первые два месяца, потом отпустило. Наверно это было неправильное решение. Общение может спасти отношения.

— Анечка, ты погуляешь с детьми?

Света вообще обнаглела. Вот, честное слово, когда у меня будет двойня, я не буду скидывать её на других.

— Конечно, тётя Света! — радостно ответила Анечка. — Мы с Бахрей уже идём.

Она убежала, утащив моего щенка.

Я потянулась к телефону. Мне звонили, писали. Я, оказывается, популярная девчонка в школе.

Даже смешно стало.

Писал насильник Трэш. Но не как в прошлый раз. Всего два сообщения: «Прости меня, Киска», «Всё, что я сказал, было правдой. Ты моя, и я буду любить тебя вечно».

Собственник.

В этот момент я не испытывала к нему никаких чувств. Решила словить момент и позвонила. Он ответил сразу. Трубку взял, но молчал. Я слышала его дыхание и закрыла глаза. Даже запах его ощутила.

— Привет, Трэш, — тихо сказала я.

— Привет, Кис. Как ты? — Не дождавшись от меня ответа, он тяжело вздохнул. — Я, в общем, за учёбу взялся, исправил по всем предметам. Ещё анатомия осталась. Тоха вроде не злится на меня больше. Катя, прости. Ты мой ангел, а я бес какой-то. Я всё исправлю.

— Мы больше не увидимся.

Момент безразличия прошёл. Мне стало опять больно. Мне было так горько, что я хотела завыть.

— Ты же вернёшься в школу, — растеряно сказал он.

— Нет. Я перехожу на домашнее обучение. Сменю номер, и не буду появляться в посёлке одна, потому что в страшных снах вижу эту арку, где нарик с ножом пытается насильно меня уволочь к себе в притон.

— Я слышу обиду. Обиду, Киса! Но никак не безразличие!

— Прощай.

Я скинула звонок и тут же ответила, потому что звонила Сонька.

Она была в приподнятом настроении, рассказывала, что Марго вернулась на работу, что Тоша оказался вовсе не биологом, а врачом. Он просто не пошёл в интернатуру, отказался от работы в городе. Это её привело в особый восторг. О том, что я вытащила Трэша и Шишу из притона, стало всем известно. Трэш публично признался мне в любви и не пропускает уроки.

Одним словом — всё хорошо.

Белая Плесень, как моя прихоть, попала под особую охрану. А это правильно! Анька самая пострадавшая из всех нас. Даже Трэш с его семьёй был не таким обделённым, потому что сильный.

Трэш — боец.

Сухо попрощавшись с Сонькой, я не ответила на звонки Трэша, а набрала номер Макса Котова.

Встала с кровати и посмотрела в окно. Вокруг дома с коляской гуляла Анечка, за ней бегала Бахря.

Странная картина.

— Кэт? — удивлённый голос в трубке. — Вот уж не думал, что твоя светлая личность снизойдёт до меня убогого.

Он смеялся, но как-то не смело.

— Привет, Макс. Мне завтра восемнадцать. Обещание твоё в силе?

Он растерялся, стал быстро дышать.